Глаза чужого мира

Гетман с готовностью согласился на все.

— Как ты скажешь. Но сейчас стоит обсудить твои обязанности. Они так просты, что практически не требуют разъяснений: ты должен караулить Магнаца.

— Понимаю, но мне пришла в голову мысль: для того чтобы работать с наибольшей эффективностью, я должен знать, что или кого мне следует ожидать. Магнац станет без помех прогуливаться по эспланаде, если я не в состоянии распознать его. На что же он похож?

Гетман покачал головой.

— Не могу сказать, эти сведения затерялись в тумане веков. Легенда сообщает только, что он был обманут и побежден одним волшебником, а затем унесен отсюда прочь.

Он подошел к наблюдательному посту.

— Вот оптическое устройство. Оно работает по хитроумному принципу, увеличивая те объекты, на которые ты его направляешь. Время от времени можешь разглядывать достопримечательности нашей местности. Вон там — гора Темус, ниже — озеро Вулл, в нем нельзя плавать изза воронок и водоворотов. В той стороне находится перевал Падагар, ведущий на восток, в сторону Мерс. Вон там едваедва различима каменная пирамида, воздвигнутая по приказу Гузны Великого, в то время когда он привел сюда восемь армий, собираясь пойти войной на Магнаца. Магнац воздвиг другую пирамиду — видишь огромный курган на севере? — чтобы засыпать их изуродованные трупы. А вон там — проход, прорубленный Магнацем сквозь горы, чтобы охлаждающий воздух проносился через долину. За озером руины — раньше это был дворец Магнаца.

Кугель осмотрел все достопримечательности через оптическое устройство.

— Судя по всему, Магнац был могущественным существом.

— Так утверждают легенды. Если Магнац появится — смехотворная фантазия, вне всякого сомнения, — ты должен потянуть вот за этот прут, который ударяет в большой гонг. Наши законы строгонастрого запрещают ударять в гонг, кроме как при виде Магнаца. Наказание за подобное преступление невероятно сурово; по правде говоря, последний дозорный ударил в гонг без всякой на то причины. Не стоит и говорить о том, что ему был вынесен жестокий приговор: ослушник был разорван на части с помощью перекрещенных цепей, останки его сбросили в водоворот.

— Что за идиот! — заметил Кугель. — Зачем лишаться такого богатства, прекрасного питания и почета ради дурацкой забавы?

— Мы того же мнения, — заявил гетман.

— Я озадачен его поступком. Он, наверное, был молод, раз так легко поддался легкомысленной прихоти? — нахмурился Кугель.

— Даже этого нельзя сказать в его оправдание. Твой предшественник — умудренный годами муж, которому было четырежды двадцать лет, трижды двадцать из которых он служил в качестве дозорного.

— Его поведение удивительно, — таков был недоуменный комментарий Кугеля.

— Все в Вулле так считают. — Гетман оживленно потер руки. — Помоему, мы обсудили все существенные детали, теперь оставляю тебя наслаждаться выполнением обязанностей.

— Минуточку, — сказал Кугель. — Я настаиваю на некоторых изменениях и усовершенствованиях: ковер, шкафчик, подушки, поднос, ложе.

— Конечно, — услужливо кивнул гетман.

Он перегнулся через перила и прокричал указания тем, кто стоял внизу. Немедленного ответа не последовало, и гетман вышел из себя.

— Какая досада! — воскликнул он. — Видимо, придется самому присмотреть за этим.

Он начал спускаться по веревочной лестнице.

— Будь так добр, пошли наверх мою супругу Марлинку, — крикнул ему вослед Кугель.

— Я поищу ее немедленно, — крикнул гетман через плечо.

Несколько минут спустя послышался скрип огромного подъемного блока, лестница опустилась на поддерживающей ее веревке. Посмотрев через перила, Кугель увидел, что сейчас поднимут подушки. Тяжелая веревка, на которой крепилась лестница, с грохотом пробежала по блоку, вытягивая за собой легкий шнур — едва ли толще, чем прочная бечевка, — и на нем поднялись подушки. Кугель осмотрел их с неодобрением: они оказались старыми и пыльными, вовсе не такого качества, как он себе представлял. Он непременно затребует, чтобы обстановка в его куполе была несравненно лучшей по качеству, чем эти подушки. Возможно, гетман послал их только на время, пока не найдут подушек требуемой элегантности. Несомненно, так оно и было.

Он осмотрел горизонт. Магнаца нигде не наблюдалось. Он пару раз взмахнул руками, прошелся взадвперед и решил посмотреть вниз, на площадь, где ожидал увидеть ремесленников, собирающих заказанные им вещи. Но жители города, казалось, занимались своими обычными делами. Кугель пожал плечами и еще раз осмотрел горизонт. Как и прежде, Магнац оставался невидимым.

Кугель снова оглядел площадь, нахмурился, прищурившись, — не его ли супруга Марлинка прошла мимо в сопровождении какогото молодого человека? Он навел оптическое устройство на гибкую фигурку: действительно Марлинка, а молодой человек, сжимающий ее локоть с такой наглой интимностью, оказался тем самым охотником, с которым она некогда была обручена. Кугель, оскорбленный, сжал зубы. Такое поведение не может продолжаться! Когда Марлинка появится, он поговорит с ней на эту тему самым решительным образом.

Солнце достигло зенита. Веревка задрожала. Перегнувшись через перила, Кугель увидел, что его полуденная трапеза поднимается наверх в корзинке, и хлопнул в ладоши в предвкушении пиршества. Но когда поднял тряпку, оказалось, что корзинка содержит только полбуханки хлеба, кусок жесткого мяса и флягу разбавленного вина. Кугель в шоке уставился на жалкое пропитание и решил немедленно спуститься и навести порядок. Он прочистил горло и крикнул вниз, чтобы ему подали лестницу. Никто, казалось, его не услышал. Он крикнул громче. Один или два человека с легким любопытством посмотрели наверх и пошли дальше по своим делам. Кугель сердито дернул за шнур и подтянул его к себе через блок, но не появилось ни толстой веревки, ни веревочной лестницы. Легкий шнур представлял собой петлю и мог выдержать разве что вес корзинки с пищей.

Кугель в задумчивости сел и оценил ситуацию. Потом, еще раз направив оптическое устройство на площадь, он стал искать гетмана, единственного человека, к которому он мог обратиться за удовлетворением своих требований. Ближе к вечеру Кугель случайно разглядывал дверь таверны как раз в то время, когда гетман, пошатываясь, выходил оттуда, вне всякого сомнения, сильно под хмельком. Кугель повелительно окликнул его. Гетман остановился как вкопанный, оглянулся по сторонам в поисках источника голоса, недоуменно потряс головой и продолжил путь через площадь.

Солнце стояло наискосок от озера Вулл. Водовороты виделись крутящимися спиралями коричневочерного цвета. Прибыл Кугелев ужин: тарелка с вареным луком и горшок с овсянкой. Дозорный осмотрел ужин без особого интереса, потом подошел к перилам.

— Пошли наверх лестницу, — крикнул Кугель. — Наступает темнота! В отсутствие света бесполезно караулить Магнаца!

Как и раньше, его слова остались без внимания. Фиркс, похоже, внезапно осознал ситуацию и наслал на Кугелевы внутренности несколько приступов резкой боли. Ночь для Кугеля прошла беспокойно. Когда из таверны выходили гуляки, он окликал их и заявлял протест по поводу своего плачевного положения, но с тем же успехом мог и поберечь глотку.

За горами появилось солнце. Утренняя трапеза Кугеля была неплохого качества, но явно не соответствовала стандартам, обещанным Хайламом Вискодом, двуличным гетманом Вулла. Кугель в ярости проревел приказ тем, кто стоял внизу, но они не обратили на него внимания. Кугель глубоко втянул в себя воздух; похоже, ему оставалось надеяться только на собственные силы. А как насчет них? Зря, что ли, он был Кугелем Хитроумным? И узник начал обдумывать различные способы побега из башни.

Шнур, на котором поднималась пища, был слишком тонким. Если его сложить вчетверо, чтобы он выдержал вес Кугеля, шнур опустится в лучшем случае на четверть расстояния до земли. Если разорвать и связать одежду и ремни, можно набрать еще двадцать футов, и он останется болтаться в воздухе. На стержне, поддерживающем купол, нет никакой опоры для ног. Имея соответствующие инструменты и достаточно времени, Кугель прорубил бы лестницу, спускающуюся по внешней стороне башни, или даже полностью снес башню и превратил бы ее в короткий обрубок, с которого удалось бы спрыгнуть на землю… Этот проект представлялся совершенно невыполнимым. Кугель в отчаянии повалился на подушки. Теперь все ясно. Его одурачили. Он был пленником. Как долго предыдущий дозорный оставался на своем посту? Шестьдесят лет? Перспектива отнюдь не вдохновляющая.