Глаза чужого мира

— Это было просто озорство. — Голос морского существа угасал. — Мы, живущие на скалах, почти не знаем волшебства, однако мне дана власть проклинать, и я провозглашаю сейчас: да не исполнится твое заветное желание, каким бы оно ни было. Ты лишишься надежды прежде, чем пройдет одинединственный день.

— Еще одно проклятие? — Кугель недовольно потряс головой. — Сегодня я уже свел на нет два, неужели на меня теперь наложено еще одно?

— Мое проклятие ты не лишишь силы, — прошептало морское существо.

— Злобность — очень предосудительное качество, — беспокойно сказал Кугель. — Я сомневаюсь в действенности твоего проклятия, тем не менее тебе лучше очистить воздух от оставленной им ненависти и вновь возвысить себя в моих глазах.

Но морское существо больше не произнесло ни слова. Вскоре оно превратилось в дымчатую слизь, которую тут же поглотил песок. Кугель пустился в путь вдоль берега, обдумывая, как лучше предотвратить последствия проклятия морского существа.

— Нужно работать головой, когда имеешь дело с проклятиями, — повторил он еще раз. — Зря, что ли, меня зовут Кугелем Хитроумным?

Однако подходящая уловка не приходила ему в голову, и он продолжал идти по берегу, обдумывая проблему. Уже появились очертания мыса на востоке. Кугель увидел, что мыс покрыт высокими темными деревьями, сквозь которые виднелись белые здания. И тут Слэй попался ему на глаза еще раз. Он носился взадвперед по берегу, как умалишенный, и, подбежав к Кугелю, упал на колени.

— Амулет, умаляю тебя! Он принадлежит дому Слэй! Он предоставляет нам власть над Силем! Отдай его мне, и я исполню твое заветное желание.

Кугель остановился как вкопанный. Хорошенький парадокс! Если он вернет амулет, Слэй, очевидно, предаст его или, в самом лучшем случае, не выполнит обещание. С другой стороны, если Кугель оставит амулет себе, его заветное желание все равно не исполнится, но амулет все же останется у него.

Слэй неправильно истолковал колебания Кугеля как готовность к уступкам.

— Я сделаю тебя грандом королевства! — горячо воскликнул он. — У тебя будет барка из резной слоновой кости, и две сотни юных дев станут потакать твоим желаниям. Твои враги будут заточены во вращающийся котел — только отдай мне амулет!

— Амулет дает такую силу? — поинтересовался Кугель. — И как же достичь подобных вершин?

— Легко! — закричал Слэй. — Если умеешь читать руны!

— Ну, хорошо, — сказал Кугель, — а в чем их суть?

Слэй уставился на него скорбным и обиженным взглядом.

— Я должен сперва получить амулет!

Кугель презрительно махнул рукой.

— Ты отказываешься удовлетворить мое любопытство. Я же, в свою очередь, осуждаю твои самонадеянные амбиции!

Слэй повернулся, чтобы взглянуть на мыс, где среди деревьев светились белые стены.

— Я понял. Ты намереваешься самолично править в Силе!

«Бывают и менее привлекательные перспективы», — подумал Кугель, и Фиркс, обнаружив в этом долю истины, слегка сжал печень в нравоучительных целях. Кугель с сожалением отказался от своей мечты. Тем не менее она подсказала ему способ свести на нет проклятие морского существа.

«Если мне предписали лишиться исполнения заветного желания, — сказал сам себе Кугель, — то было бы разумно поставить новую цель, развить пылкий энтузиазм по меньшей мере на один день. Почему бы не возжелать всей душой стать правителем в Силе?»

— Я собираюсь использовать этот амулет для достижения серьезных целей. Среди них вполне может быть правление Силем, на которое, как мне думается, я имею право благодаря амулету, — выразил он вслух, надеясь усыпить бдительность Фиркса.

Слэй засмеялся безумным сардоническим смехом.

— Сначала ты должен убедить Дерве Корим в своих полномочиях. Она происходит из дома Домбер, мрачного и жестокого. С виду почти девочка, но уже выказывает жуткую бесцеремонность в обращении с людьми. Опасайся Дерве Корим! Она прикажет бросить тебя с амулетом в пучины океана!

— Если боишься до такой степени, — резко бросил Кугель, — научи меня, как пользоваться амулетом, и я предотвращу беду.

Но Слэй упрямо потряс головой.

— Недостатки Дерве Корим хорошо известны. К чему менять их на заморские излишества какогото бродяги?

За свою откровенность Слэй получил оплеуху, от которой, шатаясь, отлетел в сторону. Кугель продолжил свой путь вдоль берега. Солнце низко нависало над морем. Путник ускорил шаг, стремясь найти укрытие, прежде чем стемнеет. Наконец он дошел до края песчаной полосы. Мыс вздымался над ним, а высокие темные деревья поднимались еще выше в небо. Сквозь листву то тут, то там виднелась балюстрада, окружающая сады, чуть ниже — ротонда с колоннами вырастала над океаном на юге. Его временное заветное желание — владычество над Силем — перестало быть удачной находкой. И Кугель задумался, не стоит ли выбрать себе новое заветное желание — например, изучить все тонкости скотоводства или превзойти всех в акробатических трюках… Он неохотно отказался от этого проекта. В любом случае сила проклятия морского существа еще не очевидна.

Тропа покинула песчаный берег, она вилась теперь среди кустов и пахучих декоративных растений: димфиана, гелиотропа, черной айвы, олеандра и клумб, где колыхались длинные стебли звездоцвета, тенистой верверики и росли яркие, как цветы, мухоморы. Песчаная полоса берега превратилась в ленту, исчезающую в темнобордовой дымке заката, а мыс Бенбэдж Сталл исчез из виду. Тропа перестала подниматься, пересекла густую рощу лавровых деревьев и вышла на заросшую травой овальную площадку, бывший плац для парадов или учений.

Вдоль его левой границы шла высокая каменная стена, разделенная надвое большим церемониальным портиком, который поддерживал древнюю геральдическую эмблему. Ворота были широко открыты, и за ними виднелась вымощенная мрамором аллея в милю длиной, ведущая ко дворцу — богато декорированному многоярусному сооружению с зеленой бронзовой крышей. Фасад его опоясывала терраса. Аллея и терраса соединялись между собой пролетом широких ступеней. Солнце уже исчезло, с неба опускался мрак. Не имея в перспективе лучшего убежища, Кугель направился ко дворцу.

Аллея некогда отличалась монументальной элегантностью, но сейчас пребывала в безобразном состоянии, которое сумерки наделяли меланхоличной красотой. Справа и слева простирались тщательно спланированные сады, ныне неухоженные и заросшие. Аллею обрамляли два ряда мраморных урн, украшенных гирляндами из сердолика и нефрита. По центру проходила линия постаментов, чуть превышавших рост человека. Каждый из них нес бюст, опознать который можно было по надписи, сделанной рунами. Эти руны напоминали те, что были у него на амулете. Постаменты стояли на расстоянии пяти шагов один от другого на протяжении всей мили до самой террасы. Резьбу на первых из них стерли ветер и дождь, так что лица были едва различимы. По мере того как Кугель продвигался вперед, детали становились более отчетливыми. Постамент за постаментом, бюст за бюстом, каждое лицо строго поглядывало на Кугеля. Последний в ряду бюст, смутно различимый в угасающем свете, изображал молодую женщину. Кугель застыл на месте: это была девушка из шагающей лодки, встреченная им в северных землях. Дерве Корим из дома Домбер, правительница Силя.

Одолеваемый мрачными предчувствиями, Кугель приостановился, чтобы оглядеть массивный портал. Он расстался с Дерве Корим не подружески, честно говоря, пожалуй, она затаила на него обиду. С другой стороны, при первой встрече она пригласила его в свой дворец, используя недвусмысленно теплые выражения. Возможно, ее обида улеглась, а теплота осталась. Кугель, вспомнив о ее замечательной красоте, нашел перспективу второй встречи весьма привлекательной.

Но что, если она все еще обижена? Амулет должен произвести на нее впечатление, если только она не станет настаивать, чтобы Кугель продемонстрировал его применение. Если бы только он знал, как прочитать руны, все стало бы проще некуда. Но поскольку эти сведения Слэй скрывал, приходилось искать их самостоятельно. Кугель стоял перед чередой невысоких ступеней, ведущих наверх, к террасе. Мраморные плиты давно растрескались, балюстрада вдоль террасы покрылась пятнами мха и лишайника: упадок, которому сумерки придавали скорбное величие… Дворец, видимый вдали, казалось, был в лучшем состоянии. Над террасой поднималась высокая аркада с тонкими ребристыми колоннами и искусно вырезанным антаблементом, рисунок которого не различался в темноте. За аркадой были высокие стрельчатые окна, в них виднелся тусклый свет.