Страница 51 из 79
- Ты, рыжая, не смотри на меня так, - внятно пробурчал Хромой, поднимаясь на ноги и опуская пистолет. - Незачем тебе на меня смотреть...
- А ты пистолетиком не махай, - спокойно пожала плечами Маха, и этот жест мгновенно успокоил старика своей привычностью.
Сунув пистолет прямо в карман бушлата, он еще какое-то время смотрел по сторонам, мимолетно косясь на Маху, но, в конце концов успокоившись, повернулся к обозначившейся на ровной стене дверце сейфа и, привычно встав в сторонке, потянул ее на себя. Внутри бронированный ящик освещался маленькой, но достаточно яркой лампочкой, что бы Маха, чуток усилив и без того свое отличное зрение, смогла увидеть маленькую матово-черную металлическую коробочку, стоящую на папке, плотно набитой бумагами. "А в папке, пожалуй, документация", - поняла Маха, но вслух ничего говорить не стала, наблюдая, как Хромой ловко и жадно пакует коробочку в толстый полиэтилен и прячет ее запазуху. А вот документами старый добытчик пренебрег, то ли заказа на них не было, то ли решил, что тащить дополнительный, да к тому же легко разрушающийся груз ни к чему.
- Парфений, - позвал повеселевший старик подельник, - хорош девку-то лапать, налапаешься еще. Давай-ка осторожненько, сходи в тот угол, глянь, там есть чего интересного...
Парфений недовольно оторвался от грудей Таньчи, повел смурным взглядом в дальний угол, демонстративно сплюнул на пол и заявил:
- Нету там ничего. Я и отсюда все вижу. Да и вообще тута ничего нет. Только зря лезли.
Первой мыслью Хромого было - достать пистолет, заставить Парфения отойти в угол, да и пристрелить его там. Уж слишком откровенно хамил мальчишка своему бригадиру. За такое поведение из любой бригады могли вышвырнуть и гораздо более заслуженного добытчика. Но вот ведь беда, пистолет был и у Парфения. И, переходя в угол спиной к старику, парень легко мог достать свое оружие.
Все-таки Хромой, добыв назначенную вещь, расслабился и растерялся. Он и сам не ожидал от себя такого. Сначала - девка с невыразимо самостоятельным взглядом, девка, которую купили, как вещь, которая всю дорогу вела себя, как кукла, ну, может, чуток половчее, поумнее, но мало чем отличаясь от своей подруги, для которой главное - еда. И следом за ней, минута в минуту, Парфений. Вечно недовольный, ворчащий, как выживший из ума дед, вечно несуразный, забывающий об элементарных вещах. Желающий, по его же словам, лишь портвешка и бабу, ну, иногда - сухариков. Хромой затянул паузу, которую затягивать было нельзя, колеблясь, решая, как же вести себя дальше, и каким-то уже не шестым - седьмым-восьмым чувством сообразил, что расслабленность и растерянность его почувствовали подельники.
И тут он ошибся еще раз, отступая, сдавая свои позиции верховной власти в бригаде.
- Ладно, ребятки, - успокоительно сказал Хромой, выставляя перед собой ладони, будто защищаясь ими от Махи и Парфения. - Мы тут, глядишь, засиделись, а ведь пора и за добычей. Есть тут кое-чего на верхних этажах, вот только охранку надо было выключить. Злая здесь защита от гостей...
- Тогда чего здесь сидеть? - возмутился Парфений, подымаясь с пола и отталкивая от себя Таньчу. - Пошли, куда ты там зовешь...
- Идем-идем, - согласно закивал старик, прикрывая дверцу сейфа. - Рыжая, давай, что ли, вперед, выводи отсюда подругу.
Маха снова пожала плечами, понимая, что Хромой затеял какую-то каверзу. Но стрелять в спину он, пожалуй, прямо сейчас не будет. Ему проще и удобнее завести их куда-то в злое место, да и пустить первыми. Вот тогда и маленькая совесть бригадира перед самим собой будет чиста, и противящиеся его воле подельники уйдут на Луну.
Она не успела додумать, раскладывая по полочкам ситуацию, как из-за двери раздались гулкие в тишине подземелья, неожиданные выстрелы из пистолета, и сразу же вслед за ними - ровная строчка короткой автоматной очереди.
- Дверь... - только и успел произнести Хромой, резко побледнев до синевы на впалых щеках и судорожно хватаясь за пистолет.
Старик еще ухитрился присесть на колено, вытягивая вперед руку с оружием, когда в круглый зал ворвался громадный мужик, больше похожий на медведя с книжных картинок и из старинных фильмов.
Продолжая хладнокровно сидеть на столе и успев даже уловить отголосок собственной мысли о том, как же мешает контролировать ситуацию этот толстенный, непроницаемый бетон, Маха с немыслимой скоростью набирала на клавиатуре сигнал аварийной блокировки дверей, а Парфений и Таньча, не успевшие ничего сообразить, так и застыли двумя нелепыми бесполезными статуями.
Время, казалось, притормозило свой стремительный ход, и Маха, вслепую стуча по клавишам, видела, как указательный палец "медведя" медленно, но уверенно давит на спусковой крючок старой, затертой штурмовой винтовки, кажущейся в лапах этого великана игрушечной. В то же мгновение человек-медведь начал грамотно уходить вправо, на сверкающую, но невидимую им световую стену коридора...
Вырывающиеся из ствола автомата пули еще только начали свое движение, а Маха уже рассчитала их траектории и поняла, что ни одна из них не грозит ей лично ничем серьезным. И тут же по глазам, по ушам, по нервам ударила ярчайшая вспышка: уходящий с возможной линии огня человек-медведь невольно прошел насквозь стену коридора. Маха увидела, как громадное сильное тело на глазах превращается в черно-серый пепел, доли секунды еще висит в воздухе, сохраняя свои очертания, а потом медленно оседает на пол, теряя форму, превращаясь в маленький холмик. И в ушах зазвучал визг срикошетивших пуль. Их было немного, покойный человек-медведь стрелял больше для устрашения и потому отсек короткую, в четыре патрона, очередь.
Все закончилось через полторы секунды. Дверь в круглый зал была заблокирована командой Махи, ворвавшийся внутрь стрелок сожжен защитным полем, но... Четыре пули, выпущенные из его автомата успели натворить гораздо больше, чем можно было подумать. Одна из пуль прошла навылет через аппаратуру, укрытую под столом, на котором сидела Маха, и вывела из строя систему управления электропитанием. Поэтому-то на блокировку входной двери потребовалось гораздо больше времени, чем предполагалось - система управления переходила с основной на запасную схему. А еще одна пуля попала в Таньчу. Девка лежала почти под столом, сбитая с ног ударом, и по телу ее периодически пробегала волна странных мышечных сокращений, будто бы пыталась Таньча встать, напрягала руки и ноги, терлась затылком об пол, но никак не могла преодолеть слабость и непослушание в мышцах. Даже не осматривая подругу, Маха поняла, что это агония. И в самом деле, через десяток секунд тело в последний раз изогнулось и замерло, издав какой-то трудноуловимый звук, похожий на выход.
- Вот те на, на Луну ушла девка, - сипло сказал Хромой и прокашлялся, аккуратно продвигаясь к столу, на котором продолжала сидеть внешне все еще невозмутимая Маха.
В слабом освещении круглого зала она заметила, как опоздавший среагировать на опасность Парфений выпучивает глаза, приоткрывает рот и тихо-тихо оседает на пол, старательно и уже бессмысленно лапая себя под бушлатом в поисках пистолета.
- Мы что теперь здесь? - проворчал Парфений откуда-то снизу, как-то очень быстро на этот раз сообразив, в какую ситуации они попали. - Так и засели на всю жизнь? или ты, Хромой, для этого нас сюда привел?
- А я что? я здесь или я там? - косноязычно отозвался Хромой, вновь теряя лицо перед подельником и пытаясь оправдаться. - Отсюда одна вон рыжая сейчас вылезет, да и то куда она? там же они, ждут...
- Вам дверь открыть? - спросили Маха.
Хромой и Парфений уставились на нее, как на заговорившую статую, и девка подумала, что зря спросила про дверь. Сейчас, деморализованные и перепуганные, подельники вполне могли и забыть о том, что, кроме Махи, никто не умеет открывать и закрывать двери в круглый зал. Нервы у обоих оказались гораздо слабее, чем это представлялась по пути сюда, да и реакция на происходящее была не совсем адекватной.