Страница 3 из 7
BRAIN
BURST»[7]. Так Харуюки познакомился с программой, которой предстояло коренным образом изменить его самого и его реальность. Установка программы длилась полминуты. Приложение было просто гигантским, даже для нейролинкера. Наконец полоска-индикатор под горящим логотипом доползла до 100%; Харуюки нервно сглотнул и стал ждать, что будет дальше. Реальность – будет разрушена; так сказала Черноснежка. И в чем именно это проявится? Индикатор исчез вместе с логотипом – они будто сгорели. В оставшемся перед глазами оранжевом пламени возникла надпись мелким шрифтом: «Добро пожаловать в Ускоренный мир»; потом она взорвалась, как фейерверк. Что это еще за «Ускоренный мир»? Харуюки затаил дыхание в предвкушении. В таком состоянии он просидел секунд десять. Однако ни его тело, ни окружающий мир меняться совершенно не намеревались. Под школьной формой он, как всегда, обливался потом, а недовольных взглядов от окружающих столиков становилось все больше. Выдохнув резко, но продолжительно, Харуюки вопросительно взглянул на Черноснежку. «Это… этот “Брэйн Бёрст”, это?..» – спросил он мысленно. Однако старшеклассница в черном, не убирая улыбки с лица, ответила совершенно невпопад: «Он установился без проблем. Я была уверена, что ты годишься». «Гожусь? Для этой программы?» «Да. “Брэйн Бёрст” установится, только если у человека достаточно высокая скорость ответа нейронов мозга. Например, у кого-то, кто набирает абсурдно высокие очки в виртуальных играх. Когда ты смотрел на иллюзорное пламя, программа измеряла скорость реакции твоего мозга. Если бы ты не подошел, ты даже логотипа бы не увидел. Однако… ты меня немного удивил. Я в свое время две минуты сомневалась, прежде чем принять эту необычную программу. В результате речь, которую я подготовила, чтобы тебя убедить, оказалась ненужной». «А… прости. Но это… ничего вроде не происходит. Это что, не резидентное приложение, а разового запуска?» «Подожди, не все сразу. Сейчас тебе нужно будет немного подготовиться морально. Базовые функции я объясню позже. Вообще-то у нас достаточно времени». Харуюки кинул взгляд на часы в нижнем правом углу поля зрения. Половина большой перемены уже прошла. На его взгляд, времени у них вовсе не было достаточно. Мучительно ощущая любопытство и отвращение, наполняющие воздух, он откинулся назад. Стул под ним возмущенно пискнул. Это был знакомый звук, однако сейчас Харуюки казалось, что даже стул смеется над его уродливой и комичной внешностью; он закусил губу. Ни за что ему не полюбить такую реальность. Если она может быть изменена – каким бы ни было это изменение, он согласен. «…Я уже морально готов. Пожалуйста, объясни мне насчет этой программы…» Когда он произнес эти слова – Со стороны входа в рекреацию за спиной Харуюки раздался голос, слышать который он не хотел больше всего на свете. – Ты, сви-… Арита! Попался!!! Харуюки рефлекторно съежился и встал со стула. Обернувшись, он увидел стоящего у входа Араю с багровой рожей; а ведь он по идее не должен был уходить с крыши до конца большой перемены. На лице Харуюки удивление сменялось страхом, и в то же время на лице Араи ярость сменялась сомнением. Когда Харуюки встал, Арая увидел прежде заслоненные его телом стройную фигурку Черноснежки и кабель, соединяющий их линкеры. Застыв, как примороженный, Харуюки ощутил, что аура, исходящая от окружающих учеников (за исключением членов студсовета), чуть изменилась. Какие именно отношения существуют между двумя школьниками с одинаковыми зелеными галстуками – здоровенным Араей и низкорослым, толстым Харуюки – они, скорее всего, поняли сразу. Однако же на Араю они смотрели не с презрением, а, скорее, с видом «ах, вот оно, значит, что». Прекратите… прекратите это прямо сейчас, – отчаянно молил про себя Харуюки. Он совершенно не хотел, чтобы Черноснежка узнала, что над ним измываются. «Сейчас я тут закончу, а потом куплю булки и отнесу на крышу; пожалуйста, дождитесь меня там». Намереваясь сказать эти слова, он развернулся к Арае и выдавил улыбку. При виде этой улыбки лицо Араи побагровело еще сильнее. В ужасе Харуюки увидел, как его губы беззвучно произнесли «свинтус». Похоже, Арая абсолютно неправильно понял смысл этой улыбки в сочетании с Прямым соединением между Харуюки и самой знаменитой ученицей школы. Глаза Араи загорелись, он молча раздвинул живую изгородь, отделявшую общую столовку от рекреации, и вошел. Громко стуча каблуками сменки, он приближался к Харуюки по прямой. Прихвостни А и Б следовали за ним с несколько напряженными лицами. Безнадежно. С этой мыслью Харуюки отступил на шаг. Арае было 13 лет, как и Харуюки, но для своего возраста он был просто невероятно высоким. И очень мускулистым – видимо, занимался каратэ или чем-то подобным. На нем был короткий блейзер поверх длинной светло-сиреневой рубашки и широкие брюки. Волосы, окрашенные в золотой с белым оттенком цвет, пиками торчали во все стороны. Образ дополняли маленькие брови, пирсинг в обоих ушах и закошенные чуть вверх горящие глаза; и все это излучало опасность. Средняя школа Умесато относится к частным подготовительным школам, но в наш век низкой рождаемости в большинство средних школ берут без экзаменов. Так что отморозки вроде Араи могут поступать свободно и быть уверенными, что легко найдут здесь себе жертву. Так вот и получилось, что Харуюки угодил в его кабалу в первый же учебный день. Сейчас он вяло смотрел снизу вверх на возвышающегося над ним Араю. – Не делай из меня идиота. Услышав эти слова, вырвавшиеся из искривленных губ Араи, Харуюки собрался было скромно извиниться, но тут – Из-за его спины донесся реальный голос Черноснежки с ее классной, неподражаемой интонацией. – Ты Арая-кун, я полагаю? Арая явно удивился, но тут же льстиво улыбнулся. Даже он рад, что его имя помнит «та самая Черноснежка». Однако от следующих слов офигел не только Арая, но и Харуюки. – Я слышала про тебя от Ариты-куна. Про то, что тебя, возможно, по ошибке отправили из зоопарка сюда, в школу. У Араи отвалилась челюсть, и его начало трясти. Харуюки смотрел в полной растерянности. – Чт… чт… что… Губы Араи пришли в движение, и одновременно Харуюки попытался крикнуть: «П-почему ты так сказала?» Но эта мысль так и не обратилась в слова. Арая взревел: – Ах ты тварь! Убью, свинья!!! Харуюки съежился от страха. Он увидел, как правая рука Араи сжалась в кулак и размахнулась. И в это мгновение в его мозгу раздался резкий, приказывающий голос Черноснежки. «Быстро крикни! “Бёрст линк”!!!» Харуюки понятия не имел, использовал он реальный голос или мысленный, чтобы произнести эту короткую команду. Однако он почувствовал, что звук отдался во всем его теле. «Бёрст линк»!!! БАММ!!! И весь мир вздрогнул. Разом исчезли все цвета, сменившись расползающимся во все стороны прозрачно-синим. Рекреация, пялящиеся ученики, Арая прямо перед Харуюки – всё и все стали монотонно-синими. И все застыло. Кулак Араи, который должен был через секунду отправить Харуюки в полет, так и остановился в нескольких десятках сантиметров от его лица. Харуюки смотрел на это в полном офигении. – У… уаааа!!! – наконец вырвалось у него, и он отпрыгнул назад. В результате этого действия он обнаружил еще кое-что, во что невозможно было поверить. Его собственная спина. Она была такого же синего цвета, как Арая, – округлая спина, неестественно застывшая в смешной съеженной позе. Выглядело так, будто одна лишь душа покинула его тело. Что же тогда с ним самим?! Харуюки в изумлении опустил голову и обнаружил знакомого розового поросенка. Несомненно, это аватар, которым он пользуется в локальной сети школы. Совершенно ничего не понимая, Харуюки развернулся на трясущихся ногах. Его глазам открылась еще одна странная картина. Черноснежка элегантно сидела на стуле, выпрямив спину и сведя колени. И ее тело, и торчащий из шеи кабель тоже были прозрачно-синие, как из хрусталя. А рядом с ее телом стоял и загадочно улыбался ее аватар в черном платье, с зонтом и крыльями бабочки. – Чт… что это?! – со страхом в голосе выкрикнул Харуюки. – Полное погружение?! Или… выход из тела? – Хи-хи, ни то, ни другое, – весело ответила Черноснежка. – Мы под воздействием «Брэйн Бёрста». Мы «ускорились». – Ус… ускорились?.. – Да. Кажется, что все вокруг остановилось, но это не так. Просто наше сознание работает на сверхвысоких оборотах. Черноснежка сделала несколько шагов вперед, сверкая серебряными бисеринками на манжетах, и остановилась возле застывших синих фигур реальных Харуюки и Араи. Кончик ее зонта указал на кулак Араи, замерший на траектории прямого правого хука. – Этот кулак тоже, хоть ты этого и не видишь, очень медленно движется… как часовая стрелка на часах. Если мы подождем, в конце концов он пройдет эти восемьдесят сантиметров, и мы увидим, как он оставит вмятину в твоем лице. – Это плохая шутка. Нет, о чем это я… погоди минуту. Харуюки обхватил голову своими поросячьими копытцами, отчаянно пытаясь рассортировать информацию. – Это, это значит… наши души не вышли из тела, да? То есть мы думаем нашими настоящими головами? – Быстро схватываешь. Все так и есть. – Но ведь это странно! Если ускорились только мысли и чувства, эти… движения, как будто мы вышли из тела, можем смотреть на собственные спины… тогда я не мог бы говорить с семпаем! – Хмм, хороший вопрос, Харуюки-кун. Черноснежка кивнула, как учительница, и, покачивая стекающими до пояса волосами, подошла к столику. – Синий мир, который мы видим, – это реальный мир в реальном времени, но видим мы его не благодаря свету, преломляющемуся в наших глазах. Загляни-ка под стол. – Х-хорошо. Харуюки согнулся всем своим поросячьим телом, которое было меньше реального, и заглянул под синий стол. – Аа, что? Странно. Стол деревянный, и по поверхности его по всей длине видны древесные волокна. Однако нижняя его сторона – гладкая, как пластик, и совершенно без текстуры. – Что это… смахивает на полигоны?.. Подняв голову, он увидел, что Черноснежка закивала. – Точно. Этот синий мир создан из снимков, которые делают Общественные камеры в рекреации; эти снимки перерабатываются в 3D-сцены и посылаются тебе в мозг через нейролинкер. Все, что находится в мертвых зонах камер, заполняется соединительными поверхностями. Так что заглядывать девушкам под юбки бесполезно. Общественные камеры на самом деле называются «Камеры наблюдения за общественной безопасностью» и предназначены для поддержания правопорядка; располагаются они по всей Японии и объединены в правительственную сеть видеонаблюдения. Даже частная школа не может уклониться от размещения на своей территории этих камер. Данные, разумеется, защищены мощными системами безопасности национального уровня, и у обычного гражданина заглянуть в них нет ни единого шанса – так говорят, но… Размышляя на эту тему, Харуюки машинально проследил взглядом за ногами девушки из студсовета, сидящей за столиком. Он убедился, что изящные линии заканчиваются ровно на уровне края юбки. Он поспешно выпрямился и увидел колючий взгляд Черноснежки. – На мои ноги не смотри. Они в поле зрения камер. – Я… не буду. Не без труда справившись со своим взглядом, Харуюки помотал головой. – Т-так, ну, теперь я это увидел и более-менее понял теорию. Это мир в реальном времени, из которого сделали 3D-сцену… и мы пользуемся аватарами взамен тел, чтобы смотреть и говорить через Прямое соединение. Так? – Так. Сейчас ты для удобства используешь свой аватар школьной локальной сети. – Если можно, я бы предпочел другой, – пробормотал Харуюки и глубоко вздохнул. Покачав поросячьей головой, чтобы разложить мысли по полочкам, он вновь посмотрел на аватар Черноснежки. – Но… это только половина. Я теперь вот о чем хочу узнать. …«Ускорение» – что это такое конкретно? Я никогда не слышал, чтобы у нейролинкера была эта функция, почти остановка времени! – Конечно, потому что способность линкера ускорять время – секрет, который проявляется лишь с помощью программы «Брэйн Бёрст» и только у людей, у которых эта программа стоит. Прошептав эти слова, Черноснежка подняла левую руку и ткнула пальцем в нейролинкер размера XL на застывшей шее реального Харуюки. – Харуюки-кун, ты знаешь принцип работы нейролинкера? При виде того, как ее тонкий палец притрагивается к «его» шее, внутри Харуюки словно толкнулось что-то. Он кивнул. – Д-да… ну, общие вещи. С помощью квантового соединения с клетками мозга можно пересылать картинку, звук и прочие ощущения, и одновременно отключаются реальные пять чувств… – Все верно. И этот принцип в корне отличается от шлемов виртуальной реальности двадцатых годов и имплантатов тридцатых. Квантовое соединение – не биологический механизм. Оно не дает дополнительную нагрузку на нервные клетки, и можно делать разные неразумные вещи… и кто-то это понял. – Неразумные… в смысле? На вопрос Харуюки Черноснежка ответила довольно неожиданным встречным вопросом. – Ты игрался с компьютерами двадцатых годов? – Д-да, ага. У меня даже есть дома один. – В таком случае ты должен знать, как называется частота, на которой работает компьютер? – Тактовая частота?.. Черноснежка удовлетворенно кивнула. – Да… осциллятор на материнской плате генерирует сигнал, потом для