Страница 18 из 26
Наконец поезд остановился в Мачу-Пикчу. На маленькой привокзальной площади , уже ожидали автобусы, на которых туристов должны были отвезти в отель недалеко от исторических руин. Но едва они погрузились в автобус, как небо помрачнело и полил дождь.
— Ну вот, — огорчилась Бесс, — столько ехали и ничего не сумеем увидеть!
Мапонни улыбнулся и успокоил её:
— В горах погода бывает переменчивой, часто наплывают туманы, но они быстро рассеиваются. Дожди тоже не льют подолгу, их скоро сменяет яркое солнце. Не волнуйтесь, мы все увидим!
Когда они прибыли в отель, Нэнси не хотела входить в него, настолько прекрасен был открывшийся пейзаж. Далеко внизу коричневой лентой змеилась Урубамба. В небе сверкали снежные вершины гор, на склонах которых можно было рассмотреть террасированные сады и огороды, разбитые ещё древними инками.
— Не стой под дождём! — крикнула Джорджи. — Ты промокнешь! И нам пора зарегистрироваться в отеле!
Нэнси последовала за подругами в холл отеля. Им дали номера и сообщили, что скоро будет подан обед. Из-за наплыва туристов обед приходилось устраивать в две смены, поэтому администратор спросил:
— Мисс Дру, вы не возражаете против того, чтобы записать вашу компанию в первую смену?
— Очень хорошо, — заторопилась Бесс. — Я просто умираю с голоду!
Джорджи бросила на неё уничтожающий взгляд:
— Ты бы лучше вспомнила, что было написано на двери в Куско — не переедать!
Бесс не преминула скорчить гримасу в ответ на попрёки Джорджи.
— Мне нужны силы, чтобы лазить по горам! — объяснила она себе в оправдание.
Девушки пошли наверх разбирать свои вещи. Тарелку Нэнси спрятала в ящик.
Мапонни ожидал девушек в ресторане за столом у длинного окна, распахнутого настежь. Джорджи уселась спиной к окну.
Старый индеец весело смотрел на подруг, когда перед ними ставили еду: было подано типичное местное блюдо — большой початок кукурузы с куском швейцарского сыра.
Бесс посмотрела на тарелку и спросила:
— А как это полагается есть? Надо положить сыр на кукурузу или съесть отдельно?
— Как больше нравится, — ответил старик.
Бесс отломила кусочек сыра, положила его на початок и приготовилась откусить, когда взгляд её упал на окно.
— Джорджи! — взвизгнула она. — Джорджи, он хочет укусить тебя!
ПРОДЕЛКИ ЛАМЫ АЛПАКИ
Джорджи подскочила и отпрянула от окна, а Мапонни расхохотался.
— Этот зверь не кусается! Это же травоядное животное, лама альпака, существо дружелюбное и смирное!
Для того чтобы девушки убедились в этом, индеец встал, подошёл к соседнему столику, на котором осталось блюдо с салатными листьями. Он взял листок салата и протянул ламе. Лама с большим удовольствием приняла угощение и стала жевать.
Теперь и Джорджи предложила ламе салат. Лама не отказалась.
— Извини, — сказала ей Джорджи, — ты, наверное, предпочла бы травку, но её в ресторане не подают!
Бесс развеселилась и, набравшись храбрости, в свою очередь протянула ламе листик салата. Та вошла во вкус и заблеяла, требуя ещё.
К столику приблизился официант с подносом. Поставив поднос на стол, он подошёл к окну и хлопнул в ладоши, приказав по-испански ламе убираться восвояси. Лама нехотя двинулась прочь, высокомерно выгибая длинную шею.
— Девочки! Там целое семейство! — воскликнула Карла.
На дороге стояла ещё одна взрослая лама и двое малышей.
— Ну не прелесть? — восхищалась Бесс. — Я их обязательно должна сфотографировать!
Мапонни стал рассказывать девушкам о том, как высоко ценится шерсть ламы альпаки.
— Шерсть обычно бывает белой, — объяснял он, — но иногда попадается серая или светло-коричневая. Шерсть отличается удивительной мягкостью, и из неё ткут дорогие ткани.
— Это из неё и делают самые дорогие шерстяные вещи? — спросила Джорджи. Мапонни покачал головой.
— Дороже всего шерсть викуньи. По виду викунья похожа на ламу альпаку, только она поменьше размером. Викунья даёт тончайшую шерсть, нежную, как шёлк. Во времена древних инков только правителям и аристократам разрешалось использовать шерсть викуньи. Говорят, Верховный Инка носил одежду из отборной шерсти викуньи, но мог лишь один раз надеть её — после этого одежда уничтожалась.
— Как же так? — возмутилась Джорджи. — И не жалко было уничтожать совсем новую вещь?
— Согласен, очень жалко, — улыбнулся индеец. — К тому же эти бесценные вещи пропали для нас. Если бы они сохранились, мы могли бы любоваться ими в музеях.
Старик рассказал девушкам и о третьем животном, шерсть которого использовалась в Перу, — о гуанако.
— Это самое крупное из трёх животных.
Мапонни говорил, что гуанако на протяжении столетий использовались в Перу и как вьючный скот.
— Гуанако даёт шерсть грубую и жирную, которая годится на толстые подстилки, на мешки, верёвки, на перемётные сумы и прочее. Конечно, в старые времена беднякам приходилось довольствоваться одеждой из шерсти гуанако.
— А из шкур, наверное, делали обувь, — догадалась Карла.
— Можешь не сомневаться, что древние инки носили обувь из мягчайшей кожи! — усмехнулась Джорджи.
Обед был закончен, дождь перестал, и Бесс заторопила всех поскорее пойти на воздух — ей очень хотелось сфотографировать семейство лам!
Щёлкнув их несколько раз, она вручила фотоаппарат Нэнси.
— Сними меня на ламе, — попросила она, — только я не хочу, чтобы кто-нибудь ударил ламу и она бы понеслась!
Нэнси взяла фотоаппарат, Бесс решительно подошла к ламе и забралась на неё.
— Я готова! — крикнула она. — Снимай! Но тут лама подогнула колени и преспокойно улеглась на дороге.
— Ну что же ты делаешь? — огорчилась Бесс. — Вставай!
Альпака и ухом не повела, и Нэнси со смехом нажала на спуск.
Мапонни тоже засмеялся и, подойдя к Бесс, объяснил:
— Это значит, мисс Марвин, что вы весите более ста фунтов, а сто фунтов и есть предельный вес, который поднимает лама. Уговорить её невозможно, слезайте!
Бесс улыбнулась в ответ, но сколько она весит — обсуждать не пожелала, а сменила тему. — Я готова фотографировать развалины, — объявила она.
Нэнси тоже хотелось поскорей увидеть археологическую достопримечательность, но не ради того, чтобы сфотографировать развалины, а чтобы поискать в них разгадку головоломки.
Мапонни повёл девушек к кассе, где все купили билеты и начали восхождение.
Слева от них отвесно поднимался горный склон, глазу открывалось удивительное зрелище — террасы, вырубленные в горе, ширина которых колебалась от пятнадцати до тридцати футов. К террасам вели многочисленные лестницы, тоже вырубленные из камня, а от них к разрушенным жилищам разбегались дорожки. Мапонни сказал, что некогда жилища — высотой до десяти футов — были накрыты соломенными крышами. Он продолжил свои объяснения:
— По мнению археологов, простолюдины жили по одну сторону города, а аристократия — по другую. Археологи пришли к этому выводу потому, что разница в качестве зданий просто бросается в глаза. Вершину горы венчало прекрасное здание, которое служило чем-то наподобие монастыря — там жили избранные Девы Солнца. Девы посвящали себя Богу, как наши нынешние монахини, и проводили свои дни за молитвами и за прялками.
Бесс посмотрела вправо, где под обрывом текла река.
— С этой тропинки так легко сорваться в реку! — вздрогнула она.
— Не надо смотреть вниз, — посоветовала ей Джорджи.
Девушки шли за старым индейцем, который вёл их по лабиринту узких древних улочек. Нэнси все старалась представить себе, как они выглядели, когда город процветал и благоденствовал.
Она переступила порог одного дома — он был значительно больше всех других, виденных ими, и состоял из нескольких соединённых между собой комнат. Нэнси решила, что в старину дом принадлежал какому-то важному лицу.
Когда она вышла на улочку, её подруги уже скрылись из виду. Подумав, что они спустились по крутым ступенькам, Нэнси двинулась вниз. Однако внизу их не было, и девушка прошла к самому краю обрыва, чтобы взглянуть на поросшую лесом долину.