Страница 9 из 59
— Вы спорили об этом много раз.
— Очень много раз.
— И как вам удается заставить видения подчиняться логике?
— Благодаря интуиции, которая у меня гораздо острее, чем у других. — Она сдержала улыбку, когда он насмешливо взглянул на нее. — У меня нет четкого логического или научного объяснения моему дару. Он просто есть. Он был у меня всю мою жизнь. Я не могу от него отделаться и иногда даже не могу его контролировать. Я предпочитаю считать это даром, необычным, иногда раздражающим, временами даже пугающим, но все-таки даром. Раз уж он мне дан, я должна относиться к нему внимательно. Он сказал мне: вас собираются похитить, подвергнуть пыткам и убить. Поскольку вы знаете больше нас, думаю, вы, по крайней мере, признаете возможность моей правоты. Не захотите прислушаться — дело ваше. Если вы сами ничего не предпримете, то я все равно постараюсь, чтобы мое видение не превратилось в настоящее предсказание.
— Мне кажется, в этом есть смысл, — сказал Олдус, когда они с Джиффордом снова уселись на свои места.
— Вы верите во все это? — спросил Хартли, удивленный тем, с какой легкостью его друзья приняли мысль о видениях.
— Да. И даже если бы я сомневался, она права. Все, что мы знаем, придает веса ее предупреждению, не важно, как она узнала об угрозе.
— А призраки?
— Э-э, я… не знаю. Я не хочу в них верить, это правда. Но опять же, я вынужден согласиться с тем, что Алтея сказала о душах и духах. Есть много вещей, в которые мы верим, не имея доказательств, вещей, которые тоже противоречат логике. Бог, сатана, ангелы, душа, рай и ад. Я не видел никаких доказательств их существования, но я в них верю. И как сказал Шекспир в «Гамлете», «есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам». — Олдус задумчиво посмотрел на Яго. — Я слышал, что призраки предпочитают оставаться там, где люди умерли.
Яго кивнул:
— По большей части так и есть, поэтому их так много в замках и сторожевых башнях. Однако некоторые привязываются к человеку, а не к месту. А некоторые просто являются с визитом, у них слишком сильные связи, чтобы смерть могла прервать их полностью.
Хартли не хотел вступать в этот спор, но не смог удержаться, чтобы не сказать:
— А возле Клодетты вы не видели любящих призраков?
— Нет. Я видел гнев, ненависть и жажду справедливости, — ответил Яго. — Я даже слышал шепот с требованием возмездия. Сначала я подумал, что она была слишком близко, когда эти люди умирали, но, нет, у нее на руках была кровь. Их кровь.
— Вы считаете ее убийцей?
— Собственными руками, возможно, она и не убивала, но в этих смертях была большая доля ее вины. Может, она даже стояла рядом, когда это совершалось. — Яго посмотрел на Алтею: — Хотя ты и не упоминала о женщине в своем видении.
— Нет, никакой женщины я не видела, — ответила Алтея. — Но в конце я ощутила запах роз.
— Значит, вы не видели, как она садится в карету? — спросил Хартли, удивляясь сам себе: он разговаривает с ней так, будто ее рассказ о видениях приемлем, достоверен и даже разумен.
— Нет, но это не значит, что ее не было в том месте, где вас захватили, — ответила Алтея. — Мне не показали, была ли она там, я не слышала ее голоса, но сильный запах роз там был. Это могло означать многое. Я восприняла это так: она участвовала в заговоре против вас, а после того, что увидел Яго, я целиком поверила в это. Однако это может означать и другое: рядом с местом вашего похищения было много роз или это предупреждение о том, что ваше пребывание в ее доме грозит вам опасностью. Или могло быть и такое: начальный запах роз был таким сильным, что он сохранился в воздухе во время всего видения. — Она посмотрела на каждого из троих друзей. — Но, по-моему, вы все считаете ее способной на преступление.
— Она не та, за кого себя выдает, — ответил Хартли. Он немного поколебался, а потом решил так: учитывая заверения Олдуса, что Вонам можно доверять, и все, о чем они уже догадались, нет смысла колебаться или таиться. — Она слишком точно выбирает себе любовников, это всегда мужчины, способные предоставить ей информацию, которую правительство предпочло бы держать в тайне. Ее любовники умирали, уверенные в своей безопасности и не зная своего врага. Возможно, это только догадка, но во Франции были смерти, в которых она повинна, это люди, которые могли бы спрятаться или убежать. Несколько очень хорошо спланированных побегов провалились, людей убили, а она всегда, скажем так, была рядом.
— Вот они, твои сердитые призраки, Яго, — сказала дяде Алтея.
— Да, никакого сомнения, — ответил Яго. — И сестра Клодетты не так уж невиновна.
— Вы и возле нее видели призраков тоже? — спросил Олдус.
— Нет, но… — Яго поморщился… — Она холодная, холодная до мозга костей. У меня с этой дамой была очень короткая интрижка. Как только моя похоть была удовлетворена, я почувствовал эту холодность, эту пустоту и не смог больше находиться рядом с ней. — Он слабо улыбнулся при виде смущения и сомнения на лицах троих джентльменов. — У меня нет дара видеть или знать, что думает или чувствует человек, но я чувствую приближающуюся смерть. Маргарита не приближающаяся смерть, но она вызывает похожее чувство — холодную пустоту, как будто часть ее умерла или как будто душа покинула ее.
— Или совесть?
— Возможно. Она могла просто помогать своей сестре. Но я почувствовал в ней бездушный холод убийцы. Может, она и не совершала убийство своими собственными руками, но она не колеблясь наблюдала, как оно совершается, и ее не волновало, кто убит. Или каким образом.
Алтея заметила, как неловко чувствует себя Хартли при этом разговоре, и ощутила в сердце укол разочарования. Она долгие годы видела маркиза в своих видениях и снах, она так надеялась, что Хартли все поймет, поверит и не испугается ее, как покойный муж. Он ведь видел ее глаза в ту ночь, а теперь продолжает смотреть в огонь камина, упрямо цепляясь за свое недоверие. Встреча продолжалась меньше получаса, и, договорившись о следующей, они с Яго ушли.
— Думаю, они начинают верить нам, — сказала Алтея, когда экипаж Яго двинулся по оживленным улицам.
— Более или менее, — согласился Яго. — Но Хартли не хотел верить. Нельзя было отрицать доказательства, содержащиеся в альбоме, который ты принесла, но Хартли старался изо всех сил. Олдус и Джиффорд верят. Несомненно.
— Они оба очень любознательны, возможно, поэтому более восприимчивы к новым идеям, больше готовы без страха и смущения принять странные вещи. У меня сложилось впечатление, что и твой дар, и мой давно занимают Олдуса.
— Правильно. Конечно, никто из них не встречался с Модредом. Терпимость, с которой мы встретились сегодня, может быстро исчезнуть, если столкнется с его особым даром.
— К сожалению, это так, даже в нашей семье. Его дар вызывает у людей чувство неловкости. Как ты думаешь, что они предпримут в ближайшее время?
— Понятия не имею. Единственное, в чем я могу быть уверенным, — они больше не думают, что мы в стане врага.
— Пожалуй, пока этого достаточно, — пробормотала Алтея, подавляя в себе желание большего, гораздо большего.
— Вы верите во все это? — спросил Хартли своих друзей, удостоверившись, что Воны удалились.
— Да, — ответил Джиффорд, а Олдус кивнул.
— Проклятие, мы не можем поверить в разговоры о духах и видениях! Мы же логично мыслящие и образованные люди!
— Конечно, но что это меняет? — спросил Олдус. — Разве ты не видишь логики в словах леди Алтеи? Ведь она очень логично объяснила, даже отстояла свой дар? А то, что ты увидел ее глаза в огне в тот момент, когда она видела твои глаза в огне своего камина?
— Она просто наловчилась давать логические объяснения вещам, в которых логики нет. А что касается огня и глаз, так этому есть логическое объяснение, я уверен.
— Да ладно, Хартли, есть множество вещей, которые мы принимаем на веру и которые, по меньшей мере, нелогичны. Все мы признавали интуицию солдата, даже его прозорливую уверенность в том, что он не переживет определенную битву.