Если он неотразим

— Не пытайтесь играть со мной в такие игры, миледи. Я слишком долго играла в них и гораздо, гораздо больше разбираюсь в них.

— Вам повезло. — Алтея видела, что Клодетта на волосок от того, чтобы кинуться на нее, и удивлялась, почему продолжает дразнить эту дьяволицу. — Я не играю ни в какие игры. Оставляю их специалистам, таким как вы. Я искренне сомневаюсь, что он одобрил бы ваше вмешательство в его жизнь.

— Осторожнее, ведьма. Перестань тянуть его на свою сторону. Я хочу его, и я его получу. Я хочу стать маркизой и стану ею. Если ты не убежишь домой, на свою маленькую ферму, ты об этом пожалеешь. Поверь мне. И перестань распространять обо мне сказки! Или вскоре все будут шептаться о тебе и твоей проклятой семье.

— В свете уже веками шепчутся о моей семье. Никто не прислушается к вашей лжи.

— О, я не стану заниматься светом. Они уже доказали, что им нет дела до того, что среди них свободно бродят ведьмы и колдуны. Non[4], я говорю о простом народе. Он не такой просвещенный. Он все еще верит в демонов, ведьм и колдунов и ненавидит их. А я думаю, ты слышала о том, как легко возбудить толпу, а? Так что уезжай и молчи, или не только ты пострадаешь от моего гнева.

Клодетта ушла, прежде чем Алтея смогла ответить на ее угрозу. В воздухе остался отвратительный запах настоящего дьявола. Алтея не знала, что предпринять. Одно дело не бояться угроз в свой адрес, но Клодетта угрожала всей ее семье. Каждый ребенок в семье Уэрлоков и Вонов рос на сказках о прошлом и на предупреждениях о том, что нельзя рассказывать о своих талантах другим людям. В старые времена судьбы обеих семей были омрачены ужасными смертями предков от рук разгневанной толпы.

Алтею не удивило, что руки дрожали, когда она взялась за ручку двери. Ей придется вернуться в Коултарст. Она не позволит Клодетте исполнить эти угрозы. В городе слишком много Вонов и Уэрлоков, а Лондон славится тем, что его жителей легко поднять на бунт и беспорядки. Ей нужно найти Хартли или Яго, чтобы они отвезли ее домой, пора собирать вещи для возвращения в Коултарст.

Алтее очень не хотелось уезжать, не дождавшись, пока Хартли воссоединится с племянниками. Особенно же не хотелось уезжать, не увидев, как Клодетта заплатит, и дорого заплатит, за свои преступления. Но Алтея знала: выбора у нее теперь нет. Теперь на кон поставлены не только ее жизнь и безопасность.

Хартли возвращался в дом, с удовольствием выкурив трубочку с друзьями на веранде. Он задумал пригласить на танец Алтею. Его отношения с Клодеттой резко охладели, теперь это было всего лишь вежливое знакомство, по крайней мере с его стороны. Хотя он терпеть не мог сплетен, но слухи, которые они с друзьями осторожно посеяли на благодатной почве светского общества, начали приносить свои плоды, и это его радовало. Клодетту постепенно стали выталкивать из охотничьих угодий, которые нужны были ей, чтобы выжить.

Хартли пришлось смириться с таким планом действий, хоть это и было очень неприятно. Ему приходилось постоянно напоминать себе: в слухах, которые они распускают, есть доля отвратительной правды о мадам Клодетте де Роше, значит, это не просто сплетни. Некоторым образом это была расплата, потому что она своими сплетнями и ложью уничтожила имена и репутации многих.

Единственное, что его беспокоило, — это то, что Клодетта все больше злилась, он это видел. Злость сверкала в ее глазах, черты лица становились жесткими, что лишало Клодетту красоты, которой она так беззастенчиво пользовалась. Хартли и думать не хотелось о том, как она поступит, когда окончательно поймет, что проиграла игру, но кому-то придется плохо, это ясно.

Он как раз задумался, не нужно ли ему увеличить количество шпионов, наблюдающих за ней и ее сестрой, когда, завернув за угол, натолкнулся на Алтею. Хартли быстро подхватил ее, когда она отшатнулась, и рассмеялся, ставя ее на ноги, но смех тут же замер у него на губах. Она была испуганной, бледной, глаза слегка остекленели.

— Что случилось, Алтея? — спросил он. — Вас обидели?

— Нет. Нет, меня не обидели, но мне нужно домой, — ответила она, крепко хватая его за руки. — Отвезите меня домой, Хартли. Пожалуйста.

— Вы дрожите, дорогая. Скажите, что произошло. Алтея быстро огляделась, никого не увидела, но рассказывать ничего не стала.

— Нет. Не здесь. Дома. Отвезите меня домой.

— Мне придется сходить за каретой, но как оставить вас здесь одну?

Хартли раздумывал, стоит ли вести ее через бальный зал в таком состоянии, когда к ним не спеша подошел Олдус. Хартли, как никогда, обрадовался другу.

— Олдус, ты можешь вызвать мою карету, а потом сказать Яго, что я повез Алтею домой? — спросил Хартли.

Олдус заметил, что дрожащая Алтея вцепилась в Хартли, и нахмурился:

— Что случилось?

— Скажу, когда сам узнаю. Она не ранена. Пока этого достаточно.

— Как ты ее отсюда выведешь?

— Через черный ход. Не забудь сказать Яго, что она не ранена, просто расстроена.

Хартли посмотрел на друга, надеясь, что тот поймет, о чем он умолчал. Ему хотелось позаботиться об Алтее самому, не нужно, чтобы Яго мчался домой. Даже если ему придется просто успокаивать ее, пусть это произойдет наедине. Хартли и сам не подозревал, как напряженно ждал ответа Олдуса. Тот понимающе кивнул, и Хартли почувствовал облегчение. Олдус подмигнул ему, ласково похлопал Алтею по спине, и зашагал прочь.

— Я такая ужасная трусиха, — пробормотала Алтея, когда Хартли обнял ее за талию и повел к черному ходу.

— Не глупите, — сказал он. — Вы не трусиха, дорогая. Никто, способный видеть такие вещи, какие видите вы, не может быть трусом. Я отвезу вас домой, вы выпьете что-нибудь, а потом расскажете мне, чем вы так расстроены. Если вы придете в себя скорее, то расскажете о происшедшем по дороге, в карете.

Он повел ее к ожидавшей карете и помог сесть. Алтея устроилась в его объятиях и вздохнула. Он успокоил ее, не сказав ни слова, но она не изменила своего плана действий. Клодетта угрожала ее семье, и Алтея не позволит своему желанию быть рядом с Хартли одержать верх над решением уехать.

— Что вас так напугало, Алтея? — спросил Хартли, почувствовав, что она перестала дрожать. Он погладил ее по спине, не позволяя себе заменить утешение на соблазнение.

— Мадам Клодетта столкнулась со мной в дамской комнате, — ответила Алтея и ощутила, как напряглось его тело. — Она решила стать маркизой и хочет, чтобы я ушла с дороги.

— Боже милостивый! Даже если бы я не имел ни малейшего представления о том, что она натворила, я никогда не подумал бы сделать ее своей женой. Мне кажется, она состояла в связях с половиной палаты лордов.

Алтея не обратила внимания на его приглушенный смех.

— Она велела мне вернуться в Коултарст и грозилась карами, если я ослушаюсь.

— Я увеличу вашу охрану.

— Охрана тут не поможет. Она угрожала моей семье. Вонам и Уэрлокам. Вы не можете охранять всех нас, Хартли. — Она попыталась высвободиться из его объятия и не удивилась, что он хмуро посмотрел на нее в тусклом свете фонарей. — Ее угрозу нельзя победить мечом или кулаком. О ней даже нельзя говорить, потому что это только еще больше навредит моей семье. Нам придется признать, что эта угроза имеет отношение к нашим способностям. Клодетта намерена распространить слухи о том, что мы — ведьмы, демоны, пособники дьявола. Я сказала ей, что о моей семье в свете шепчутся на протяжении веков, и сначала посмеялась над ее угрозой.

— И правильно. Если кто-то и прислушается к ней, то светское общество не примет ее сказки всерьез.

— Я так и сказала, но тут ее угроза стала по-настоящему страшной. Она собирается распространять свои басни не в высшем обществе, а среди простого народа. Как она сказала, он не такой образованный, чтобы посмеяться над этим. Народ все еще верит в демонов, дьяволов и ведьм, все еще боится их. Она сказала, что восстановит чернь против моей семьи, а мы оба знаем, как просто это сделать.

4

Нет (фр.).