Лунатики

Лили вздохнула:

– Ты такой обыкновенный. Побежали наперегонки.

Она помчалась к наружной лестнице Джекова дома.

Пробегая мимо, она царапнула Джека ногтем по груди.

– О! – воскликнул Джек. Он ринулся следом, но Лили уже очутилась на лестнице и вошла в квартиру, когда он был еще на полпути. Она неслась быстро, как сокол. Казалось, ее когтистые ноги даже не касаются земли.

Джек бежал за ней, но до лестницы не добрался. Сзади его схватил коп и повалил лицом вниз в пустой цветник на краю автостоянки. Коп заломил Джеку руки за спину, надел наручники, силком поставил на ноги и теперь толкал к патрульной машине, читая монолог о его правах.

Джек был в шоке. Он не слышал ни сирены, ни даже двигателя патрульной машины. Но с другой стороны, он был занят другим. Джек выплюнул грязь изо рта и затем посмотрел вниз, желая проверить, оправданы ли его страхи. Вполне – он все еще был в том состоянии, которое одна из его старых подружек называла «стойким». Он подозревал, что в протоколе задержания это вряд ли будет хорошо смотреться.

Джек попробовал убедить копа пустить его в квартиру, надеть джинсы и футболку, но тот и слушать не желал. У него в машине есть плед, сказал коп, Джек может прикрыться пледом. Потом придется этот плед сжечь.

Затем подъехала другая патрульная машина; сирена была выключена, но мигалка работала. Новоприбывший коп вошел в положение Джека, хотя и изумился.

– Давай раздобудем парню какие-нибудь штаны, пока он еще не в участке, – сказал второй полицейский.

И копы повели Джека в квартиру. Лили там не было, и Джек сомневался, что ее заметили, поэтому не стал о ней упоминать. Нет смысла втягивать в неприятности их обоих.

Как выяснилось, не так-то легко натянуть джинсы, когда руки скованы наручниками за спиной. Копы не собирались помогать. Они были заняты поисками доказательств того, что Джек являлся преступником определенного типа, – или, скорее, еще и другого типа, нежели тот, что им уже известен. Ничего не нашли и явно расстроились.

– Нет даже «Плейбоя» или «Пентхауза», – ворчал первый коп. – Ты что, просто эксгибиционист?

– На самом деле, – сказал Джек, борясь с джинсами, – я инженер. Или по крайней мере, был инженером.

– Извращенцы связывают поезда с сексом, – шепнул второй коп первому.

– Я не такой инженер, – сказал Джек. Его джинсы болтались на уровне промежности, поскольку он даже сейчас демонстрировал «стойкость». Это начинало беспокоить.

– Ребята, не мог бы кто-нибудь протянуть мне руку помощи?

– В твоих мечтах, извращенец, – сказал первый коп. Второй с ним согласился.

Глава 2

С оргазмом у Кэролин началась икота

С оргазмом у Кэролин началась икота. Поэтому, едва Арти заснул, она встала, пошла в ванную и, зажав нос, выпила стакан воды. Это не помогло, поэтому Кэролин села на унитаз, положила голову на колени и глубоко вздохнула. Это тоже не помогло, но когда она встала вновь, у нее закружилась голова – в общем, и на том спасибо. На миг шум в ушах и пульсирующая темнота в уголках глаз напомнили ей давние эксперименты с наркотиками. Тогда у нее бывали счастливые дни, хотя она чуть не умерла.

Икота стала еще сильнее, и вся верхняя половина тела сотрясалась в быстрых конвульсиях. Кэролин понятия не имела, отчего это происходит так часто, когда она с Арти. С другими мужчинами такого никогда не случалось. С Арти она кончала почти пугающе легко – будто всякий раз, когда они занимались любовью, на нее наводили какие-то чары, – вот только эта черная магия тут же превращалась в икоту. Кэролин поневоле думала, что это кара за наслаждение.

В дверях ванной, потирая заспанное лицо, появился все еще голый Арти.

– Ты в порядке? – спросил он, зевая.

Кэролин кивнула, но попятилась. От Арти до сих пор исходил густой ванильный запах спермы. Этот запах Кэролин любила в самый момент, но не после.

– Да, я – ик – в порядке, – сказала она. – Только опять эта проклятая – ик – эта гребаная икота. – Она сурово на него посмотрела. – Иногда я думаю, что ты специально это со мной – ик – делаешь.

Арти сонно ей улыбнулся:

– Как бы мне это удалось?

Кэролин обозлилась. Ее мучили уже почти эпилептические спазмы, а этот самодовольный придурок, сотворивший с ней такое, над ней смеется.

– Ты думаешь, это смешно? – сказала она. – Ты, блин, думаешь, это – ик – смешно?

Улыбка Арти исчезла.

– Нет, крошка, я просто…

У Кэролин кончилось терпение.

– Ты можешь просто держать свой – ик – член при себе неделю или две, вот что ты можешь – ик – сделать. Посмотрим, как это тебя – ик – насмешит.

Арти смотрел в пол, избегая яростного взгляда Кэролин.

– Ты пробовала проглотить ложку сахарного песка? – спросил он.

Кэролин не удосужилась ответить. На сей раз она не глотала сахар, но она пробовала раньше, и это никогда не помогало. И Арти об этом знал. Или может, он слишком туп и дольше одного вечера не помнит.

Кэролин смотрела на Арти в дверях. Двадцать три года, тело смуглое и мускулистое, а гладкое, мальчишеское лицо нуждалось в бритье лишь раз в три дня. Для такого юнца он был прекрасным любовником. Однако вне постели безумна ее раздражал.

Не всегда причиной тому были недостатки Арти Кэролин это понимала и угрызалась. Но ничего не могла с собой поделать. В нем было что-то такое, что действовало ей на нервы и не давало покоя.

В конце концов, ей уже тридцать семь, и вряд ли она сумеет вечно поддерживать его интерес. Она знала, что все еще красива – длинные ноги, янтарные волосы, голубые глаза, хорошая кожа, – но еще знала, что с такой разницей в возрасте Арти останется красивым дольше, чем она.

– Ты просто иди – ик – спать, – сказала Кэролин. Она уже не злилась, просто устала одновременно бороться и с икотой, и с Арти. – Я вернусь в – ик – постель, как только это пройдет.

Арти кивнул:

– Ладно. – Уже было собрался уходить, но остановился. – Слушай, ты видела сову за окном, пока мы трахались? Я в жизни таких больших не видел.

У Кэролин разболелась голова.

– Нет, я – ик – не видела. Когда мы занимаемся любовью, я смотрю на – ик – тебя.

Арти покраснел.

– Ну, я тоже смотрел на тебя, крошка. Но я хочу сказать, что слышал, как эта сова подлетела, а когда глянул на нее, она как будто смотрела на нас через занавески, а потом улетела и…

Кэролин уставилась на него и дважды икнула.

– Ну, она была большая, – сказал Арти, поворачиваясь.

Кэролин смотрела на его мускулистые спину и ягодицы, думая, что множество женщин ей бы позавидовали. Но эти женщины не представляли, сколько надо потратить сил, когда имеешь дело с таким парнем. Он никогда не мелочился и не обижал ее нарочно, но был не приспособлен к жизни и наивен. Иногда она даже думала, что он просто на редкость глуп.

Однако имелись и плюсы. Он бывал удивительно нежен. И делал все, что Кэролин ему говорила. Хотя порой это раздражало само по себе.

Кэролин потуже затянула пояс халата, развязавшийся во время последних приступов икоты, и отправилась на кухню, чтобы сделать чашку чаю с медом. Это никогда не лечило икоту, но давало хоть какое-то занятие, пока она ждала, когда приступы пройдут.

Телефон зазвонил, как раз когда засвистел чайник, и Кэролин удивилась. Синие цифры на микроволновке показывали 23:43. Ей нельзя звонить так поздно. Все ее друзья об этом знали. Значит, или что-то случилось, или звонит один из придурочных дружков Арти. Или одна из его бывших девушек хочет успокоить нервы, потому что ее новый парень с ней плохо обращается.

Пусть звонят, пусть поговорят с автоответчиком. Она занята, она готовит чай.

Кэролин наливала кипяток в кружку, когда автоответчик взорвался голосом Джека.

– Кэролин! – орал он. – Привет! Это Джек! Как ты? Надеюсь, все хорошо! Эй, а чего это я звоню? Ах да! Я в тюрьме!

Кипяток пролился на кухонный стол, и Кэролин вскрикнула, уронила заварной чайник и отскочила, чтобы не ошпариться. Чайник сбил кружку, та покатилась по столу, упала на пол и разбилась. По всей кухне разлетелись брызги и керамические осколки.