Пайола

– Взлетел в воздух с машиной и брюками? – удивилась она.

Я взял у нее деньги из руки и сунул их в карман.

– Все верно. Меня кто-то пытался взорвать перед зданием полиции, прямо на стоянке для машин.

Она округлила глаза.

– Кто-то пытался вас убить?

Я направился к наружной двери и открыл ее.

– Во всяком случае, к такому выводу пришла полиция.

– Ваша роскошная машина и ваши новые брюки, – обескураженно повторила она. – А я-то посчитала, что форма полицейского – это просто для отвода глаз. – Она взяла слоника, который стоял на ее письменном столе. – Черт бы вас побрал, Джонни Алоха! Как вам не стыдно! Я работаю в конторе одного из самых занятых сыщиков Лос-Анджелеса и, по-видимому, должна слушать последние известия по радио, если хочу знать, что творится на белом свете?

Слоник пролетел всего лишь в дюйме от моей головы и пробил стеклянную дверь. Новое стекло и новая надпись золотом наверняка обойдутся недешево. Еще тридцать два доллара пятьдесят центов, черт возьми!

Взять машину напрокат не составило никакого труда. Фирма по прокату машин находилась совсем неподалеку. Гораздо сложнее было найти адрес по номеру телефона Голливуд, 2-01-55. Правда, я мог просто позвонить мисс Сен-Жан, но я хотел видеть выражение ее лица, когда неожиданно появлюсь перед ней. Напрасно пролистав телефонную книгу, я позвонил в полицию и попросил выяснить ее адрес.

Выяснилось, что это был новый дом с апартаментами, тремя улицами севернее бульвара Сансет. Дом был не только новый, но и суперэлегантный и дорогой. Нетрудно было догадаться, кто оплачивал квартиру.

Я убедился в этом, поговорив с управляющим домом. А потом я подкупил его и лифтера – каждого за пять долларов, – чтобы они позволили мне подняться без предварительной договоренности по телефону. Поднявшись, я выждал, пока лифт не начал спускаться вниз, а потом нажал кнопку двери пентхауса, расположенного на крыше здания.

Послышался мелодичный звон колокольчика, а вслед за ним – голос мисс Сен-Жан, спросившей по-французски:

– Кто там?

Поскольку мои знания французского языка позволили мне понять вопрос или по крайней мере догадаться, что он означает, я ответил:

– Это я, Джонни Алоха!

Она открыла дверь. Бедра и ноги обтягивали зеленые тренировочные брюки. Выше бедер было то, что щедро дала ей природа.

Я смутился больше, чем она.

– Прошу вас, входите, – сказала она. – И простите, что ввела вас в смущение. Но я как раз делала упражнения. Мы, танцовщицы, должны строго следить за своим весом. – Она скользнула в шелковый халат, который взяла с подлокотника кресла.

Я прошел вслед за ней через переднюю в гостиную. Она находилась несколькими ступеньками ниже, потолок держался на балках, а пол был устлан от стены до стены толстым ковром. Огромный камин высился до потолка. Топка его была такой большой, что в ней могла бы уместиться вся моя комната.

Гостиная была обставлена со вкусом. За ней я увидел небольшой плавательный бассейн, оборудованный на открытой террасе.

Я прошел через гостиную на террасу. С высоты птичьего полета открылся вид на город, пригороды и океан.

– Красивая перспектива, не правда ли? – спросила Ивонна.

– Очень, – кивнул я.

Она направилась к низенькому столику, на котором стояло изрядное количество хрустальных бутылок.

– Что-нибудь выпьете?

– Спасибо, не стоит, – поблагодарил я. – После всего, что со мной произошло, у меня не было желания рисковать. Я был наслышан о Лукреции Борджия, этой средневековой кудеснице в приготовлении всяких коварных коктейлей, и почему бы всякой другой красивой женщине не воспользоваться ее опытом.

Танцовщица налила себе, но не выпила, просто держала бокал в руке.

– Вы выполнили свое обещание? Переговорили с ним?

Я ответил, что пришел к ней как раз после разговора с ним.

Мисс Сен-Жан слегка рассерженно улыбнулась.

– Почему же вы просто не позвонили мне, как я говорила? Почему пришли сами?

Значит, она ничего не знала. Или делала вид, что ничего не понимает.

Дневное солнце приятно грело мое лицо. Я даже удивился, как я мог наслаждаться солнечным теплом после того, что случилось с моим "мерседесом".

Я сел в кресло, стоящее у самого бассейна, и еще на какое-то мгновение отдался солнечным лучам, прежде чем ответить на ее вопрос. А потом с грубой откровенностью сказал:

– Во-первых, потому, что хотел вас видеть, а, во-вторых, кто-то подложил под мою машину бомбу, пока я говорил с Мулденом. Этот кто-то чуть не убил меня. Во всяком случае, старался на совесть. Я, правда, отделался синяками и царапинами, но от моей машины осталось металла на пепельницу.

Бокал выпал из ее руки и разбился о каменные плиты террасы.

– Не может этого быть!

Ее изумление и страх, казалось, были искренними. Если же это была игра, то она сыграла лучше, чем когда выступала в своем стриптизе. Как говорится, в сомнительных случаях дело решается в пользу обвиняемого. Возможно, что Том Хэнсон и ошибался. Возможно, она и Тод Хаммер не имели никакого отношения к этому делу.

– Где это случилось? – глухо поинтересовалась она. – И кто вас пытался убить?

Я ответил вполне откровенно:

– Не имею ни малейшего понятия. Я думал, вы сможете об этом рассказать... Кто знал, что вы сегодня собирались ко мне?

Она ненадолго задумалась.

– Никто. – Потом уточнила: – Никто, кроме Тода.

– Но сегодня утром вы мне сказали, что это была ваша идея!

Когда она вновь наполнила себе бокал, рука ее заметно дрожала.

– Все верно. Но я сказала Тоду о своих намерениях. И он дал мне деньги для вас.

Я сделал еще одну попытку внести ясность.

– За вами кто-нибудь следовал, когда вы ехали ко мне в бюро?

Она покачала головой.

– Нет... Во всяком случае, я не знаю. Но... – она замолчала.

– Продолжайте, – потребовал я.

– В последнее время я часто ловила себя на ощущении, будто за мной кто-то следит.

Она не обратила внимания, что, когда села на скамеечку рядом с моим креслом, ее халат соскользнул с плеч.

– Что вам сказал Томми? – спросила она.

– То же самое, что сказали и вы в моем бюро. Что он не убивал Мэй Арчер.

Она с гордостью улыбнулась.

– Вот видите!

Я объяснил ей, что если человек и отрицает свою вину, то это еще не значит, что так оно и есть.

Но мои слова, казалось, не произвели на нее никакого впечатления.

– И все же после разговора с Томми, вы должны понять, что он невиновен. Пожалуй, мужчину он еще способен убить. Но женщину – никогда!

– Почему вы так решили?

– Просто знаю, – упорствовала она.

Я задумался. Во время нашей короткой встречи Мулден упоминал о старых временах. Из чего можно было заключить о более тесной связи между ним и Ивонной. Вероятно, Томми-Тигр многим представительницам женского пола дал хороший повод не забывать о нем. Я почувствовал искушение вызвать в Ивонне ревность, рассказав ей, с каким чувством говорил он о Мэй Арчер.

Но я переборол себя и решил придерживаться указаний Тома Хэнсона.

– Предположим, – сказал я, – что вы правы. И все, что он рассказал мне, соответствует истине. Тогда выходит: убийца убил Мэй Арчер только для того, чтобы навлечь беду на Тода Хаммера.

Она кивнула.

– Возможно, вполне возможно. Есть люди, которые делают все, чтобы навредить Тоду. – Помолчав, она нерешительно спросила: – Томми ничего не просил мне передать?

Мне так хотелось, чтобы она поплотнее запахнула свой халат или, по крайней мере, не нагибалась бы так низко. Я уже уставал делать вид, что не вижу того, чего нельзя было не видеть.

– Просил, – ответил я, с трудом отводя от нее глаза. – Кажется, он уже примирился со смертью. И он просил передать вам благодарность за старые времена. Он сказал, что вы поймете, что он имеет в виду.

Такой реакции на мои слова я не ожидал – ее глаза внезапно наполнились слезами, и она даже не пыталась смахнуть их.