Просто играй...

Тимошин негромко рассмеялся.

— Ладно, иди уже спать, мышь. Так и быть, я тебя отпускаю. Кстати, во сколько ты обычно встаешь?

— Не позже десяти, а что?

— Да нет, ничего. Спокойной ночи, говорю, — еще раз попрощался парень и отключился.

— Спокойной. — Только положив нагревшийся телефон на прикроватную тумбочку, я поняла, как сильно хочу спать. Во время разговора сонливость почему-то ушла на задний план, совершенно не мешая, как оказалось, для того, чтобы теперь вернуться сторицей. Уже засыпая, я вдруг четко для себя осознала: как бы я ни сопротивлялась, сколько бы ни грубила Тимошину, сегодня я полностью сдала позиции и все-таки впустила его в свою жизнь. Окончательно и бесповоротно. Вот только теперь осталось разобраться, рада я этому или нет…

'Доброе утро, мышка)) Как спалось?'

Эта смс-ка разбудила меня около одиннадцати утра. Что-то заспалась я сегодня… больше не ложусь так поздно…

'Кошмары не снились, если ты об этом. Так что пока оно действительно доброе', - набрала я ответ Тимошину. Немного подумав, дописала: 'и прекрати уже, наконец, называть меня мышью!'

Ответ пришел практически мгновенно: 'Оке. Тогда ты будешь Лиззи =))'

Мне не понравился и этот вариант. Мы еще довольно долго препирались — я настаивала на обычном варианте своего имени без всяких уменьшительно-ласкательных суффиксов и сокращений, Тимошин же в свою очередь утверждал, что это скучно, и он все равно будет называть меня так, как хочет. В какой-то момент я не выдержала и написала: 'Тимошин, ты просто клоун!'

'Ну спасибо, дорогая, *обиженно* я ее рассмешить стараюсь, а она…'

Я улыбалась. Меня почему-то развеселила эта ничего по сути информативного не содержавшая переписка. Как-то совершенно незаметно для меня, Тимошин помимо негативных эмоций стал вызывать еще и положительные. Я вдруг поняла, что мне… нравится с ним препираться, да и вообще доставляет удовольствие общение с этим человеком. По-прежнему настораживавшее сходство с Димой уже не отпугивало, а скорее, наоборот, притягивало. Тимофей и Дима были настолько похожи в некоторых мелочах, что иногда, закрывая глаза, было так легко представить себе на месте Тимошина мое погибшее блондинистое чудо… Манера улыбаться, щурить глаза, не смотреть на собеседника во время разговора, и даже некоторые фразочки — все это было так знакомо, что заставляло сердце ёкать и радостно сжиматься при каждой подмеченной детали.

Итак, похоже, я потихоньку начала пробуждаться от своего затяжного 'сна'. Мне снова хочется общаться — пусть пока только лишь с Тимошиным и Леськой, но это уже не мало. Еще какую-нибудь неделю назад я была абсолютно уверена, что меня в моей жизни все устраивает, и ничего нового я уже не хочу. Но вот в нее стремительно ворвался ураган по имени Тимофей и просто смел все мои защитные дамбы, которые я так тщательно возводила все эти месяцы. И я снова незащищена, снова повернута лицом к жизни. У меня снова появились интересы и желания. И, несмотря на все мои капризы, мне это понравилось.

Однако что-то я разфилософствовалась. У меня же на сегодня были планы! Я собиралась таки встретиться с ребятами из 'Эм-бэнда'. Насколько я знала, у команды скоро намечалось выступление и они все свое свободное время проводили в клубе, за тренировками. Сегодня суббота, практически у всех членов группы выходной. И только Стэм учился в первой половине дня. Из нас пятерых парню единственному не повезло поступить в вуз с шестидневным обучением. Но, часам к двум-трем он уже должен освободиться, а значит, примерно к этому времени можно и навестить клуб.

Дома делать было абсолютно нечего, и я подумала, что было бы неплохо немного прогуляться.

Осень решительно набирала свои обороты. Деревья практически полностью скинули листву, и теперь ветер раскачивал их обнаженные ветви. Под ногами негромко шуршали желто-коричневые листья кленов вперемешку с красноватыми осиновыми. Серые тона дневного освещения, когда-то наводившие на меня тоску, теперь казались не то что уместными, а единственно верными в это время года. Никогда не была художником, да и рисовать-то особо не умела, но именно сейчас с неожиданной остротой поняла, как хочу нарисовать это все — деревья, улицу, небо, дома в этом освещении…

Я бродила по городу и с интересом первооткрывателя рассматривала все, что меня окружало. Вроде бы все картинки, которые я видела, были знакомыми, но в то же время казались какими-то другими. Парк, в котором неожиданно смогла разглядеть красоту деревьев как в целом, так и каждого в отдельности, площадь с фонтаном, всегда казавшаяся мне какой-то обыденной и ничем не примечательной, стала напоминать паззл с фрагментом какой-то сказочной страны — не хватало только ее обитателей — эльфов, фей и всяких разных троллей…

И, конечно, озеро. Ноги, как обычно, сами принесли меня к нему. Оно всегда казалось мне необыкновенным, но сегодня… мне показалось, что я, наконец, поняла, что видел в нем Дима. Это практически невозможно описать словами. От него просто веяло волшебством. Его глубина притягивала взгляд, завораживала своей чернотой. Оно манило к себе, не позволяя оторвать взгляда от своей поверхности…

…Я стояла у самой кромки воды и смотрела вдаль. Грустно и тяжело. Несмотря на все перемены, происходившие во мне последнее время, я все еще не могла отпустить свою боль. Кажется, начинала понимать, что жизнь не закончилась в том злополучном марте, но принять это пока получалось не вполне. Наверное, глупо, но мне до сих пор казалось, что Дима скоро вернется и все будет как прежде. И я цеплялась за это свое ощущение, считая, что, если постоянно об этом думать, так и будет.

Здесь, на озере, я впервые осознала всю невозможность подобных мечтаний. От этого не стало легче, но пришло понимание простой истины: надо жить. Жить дальше и попытаться если не стать счастливой, то хотя бы просто нормальным человеком, а не его бледным подобием.

— Лизка, запомни одну вещь. Эта жизнь не любит слабых. Она подминает их под себя, ломает, не давая шанса раскрыться, какими бы талантливыми и замечательными они ни были. А поэтому — ей всегда нужно улыбаться. Иногда — даже назло, какие бы испытания она тебе не подсовывала.

— А если у тебя просто нет на это сил?

— Не важно. Она не должна видеть твоей слабости. Запомни: всегда только навстречу ей и только с гордо поднятой головой. Как бы ни было паршиво на душе — играй. Просто играй…

— Я попробую, Дим… — прошептала я, подставляя лицо холодному ветру.

К клубу я подходила уже наполовину растеряв свою уверенность. Как меня встретят бывшие 'коллеги по цеху'? Захотят ли снова общаться, все-таки споров по поводу моего ухода от них и нежелания общаться было много. Мне было тяжело общаться со всеми, кто мог хоть чем-то напомнить о том, что произошло весной, и последние полгода я просто-напросто избегала даже случайных встреч с 'Эм-бэндом'. Поэтому у входа в репетиционный зал я даже притормозила. Мелькнула даже предательская мысль развернуться и уйти.

— Давай же, Савельева, что за трусость? — Прошептала я…

Резко выдохнув, как перед прыжком в воду, я открыла дверь и проскользнула внутрь.

Репетиция была в самом разгаре. Звучала громкая энергичная музыка какого-то иностранного исполнителя, ребята скакали по сцене, выполняя связки и кувырки. Стараясь не шуметь, я прикрыла дверь и остановилась у стены рядом с ней. Команда здорово улучшила свою технику, честно говоря, наблюдая за ними, я так и не поняла, что имел в виду Кирилл, говоря о том, что 'Эм-бэнд' уже не тот. По-моему, ребята прекрасно справлялись и без меня. Конечно, кое-где натренированному взгляду были заметны небольшие огрехи, но репетиции на то и репетиции, чтобы учиться филигранному исполнению и доводить номер до блеска. Мне, как человеку, долгое время не видевшему выступления команды, прогресс был очень даже заметен.

В какой-то момент Алина не справилась с одним из прыжков и Стэм жестом попросил сидевшего за диджейским пультом Кирилла остановить музыку.