Страница 3 из 52
Отношения между супругами (но не между Джорджианой и Элизабет) стали натянутыми, когда родилась девочка, Кавендиш вынудил супругу отдать малышку в семью Чарльза Грэя. Вероятно, по его мнению, это было справедливо, хотя сам он воспитывал детей Бесс.
Джорджиана пылала к малышке куда большей любовью, чем к старшим детям, часто навещала ее, чем вызывала недовольство супруга. Постепенно герцог проникался к неистовой и неугомонной супруге тихой ненавистью, потому что за почти два десятка лет не знал ни минуты покоя, потратил целое состояние на оплату ее дурного пристрастия и был рогат на потеху всему Лондону.
Вот в этой странной семье и воспитывалась младшая дочь Генриетты Бессборо Каролина, которую все называли Каро.
Каролина была ровесницей второй дочери супругов Кавендиш — Харриет. Незадолго до рождения ребенка Генриетта перенесла нервный срыв, а потому все сочли за благо поручить малышку заботам добросердечной Бесс. А потом как-то само собой стало подразумеваться, что Каро растет в доме, где и без нее много детей, а потому обузой не является.
Так и было, герцога мало волновали девочки, для него существовали только два сына — наследник Уильям Джордж и рожденный Бесс Август Клиффорд, причем, несмотря на всю любовь к Элизабет, Уильям Джордж был более любим и ценим, чем Август Клиффорд, поскольку был законным. Но именно Уильяму Джорджу, как наследнику герцога, впоследствии пришлось всю жизнь выплачивать карточные долги своей неистовой матери.
Леди Бессборо вполуха слушала жалобы сестры и рассказы о том, какая хорошенькая Элиза, размышляя, не забрать ли свою Каролину, но она просто не представляла, что станет делать с дочерью, поскольку за столько лет отвыкла от девочки совершенно. Да и как можно отвыкнуть от ребенка, к которому не привыкала?
Сестры вполне стоили друг дружки, обе отнюдь не были примерными женами, куда в меньшей степени были примерными матерями и уж совсем никудышными хозяйками. Джорджиану спасало только состояние мужа и большое количество слуг, а также помощь Элизабет, которая, хотя и любила жизнь на природе, хозяйкой тоже оказалась плохой.
Дети были предоставлены сами себе, носясь веселой ватагой по окрестностям и приводя своими манерами в отчаянье всех родственниц и наставниц. Мальчиков ничему не учили, потому что те были еще слишком малы, а девочек… девочек не учили просто потому, что они не были никому нужны.
Прошли годы, маленькая Каро превратилась в весьма интересную девушку, довольно экзальтированную и непредсказуемую, но способную очаровать кого угодно.
В семнадцать лет она из всех очарованных выбрала своего дальнего кузена Уильяма Лэма, сына леди Мельбурн, близкой приятельницы герцогини Девонширской. Уильям был разумен, спокоен, достаточно хорош собой, богат и без памяти влюблен.
Узнав о решении Уильяма, леди Мельбурн пришла в ужас, она слишком хорошо знала нрав неистовой Каролины, чтобы желать себе такую невестку.
— Это самая большая ошибка в твоей жизни, мой дорогой, — вздохнула леди Мельбурн, с обожанием глядя на сына. Уильям действительно был ее любимцем, лорд Мельбурн любил старшего из сыновей, более похожего на него самого, а его супруга младшего, похожего на… впрочем, герцогиня умела скрывать свои любовные связи даже в этом. Конечно, супруг догадывался, что отец Уильяма лорд Эгремонт, но леди Элизабет была исключительно осторожна, и никто не смог бы упрекнуть ее в дурном поведении. А что до похожести… мало ли кто на кого похож!
Умница, красавица, настоящая светская львица, равной которой в Лондоне не сыскать, она, казалось, не знала возраста и с годами становилась только привлекательней.
Но воспитательница из леди Мельбурн отвратительная, мать баловала младшего сына до безобразия. Это особенно сказывалось на фоне откровенного пренебрежения отца. Результат не замедлил сказаться, Уильям давно делал все, что желал, нимало не смущаясь какими-либо правилами, к счастью, разумностью и осторожностью он удался в мать, только в любви осторожен не был.
Сын познакомился с юной дочерью Бессборо давно — шесть лет назад. Умная мать не стала препятствовать юношескому увлечению, надеясь, что со временем оно пройдет, а когда Каролина повзрослеет, то сама даст отворот тихому сыну лорда Мельбурна.
Старшему сыну лорд Мельбурн ни за что не позволил бы даже смотреть в сторону беспокойной девчонки, но Уильям для него не существовал, потому герцог был даже рад, чтобы материнский любимец женился на особе, которая свернет ему шею.
— Знаю, но еще большей было бы не совершить ее.
— Но Каролину едва ли можно назвать ангелом, спустившимся с небес… Боюсь, тебе придется проверить это на собственном опыте.
В ответ на материнское замечание Уильям усмехнулся:
— Не бывает девушек без недостатков, а если таковая найдется, то я не приближусь к ней и на расстояние выстрела.
Леди Мельбурн рассмеялась. Она и сама выделяла среди многочисленной толпы Девоншир-Хаус Каролину Бессборо, хотя очень сомневалась, что та прилично воспитана и образована, разве только умна и льстива. Но чего можно ожидать от леди Джорджианы, если та и собственных дочерей видит изредка?
Но свадьба состоялась, Каролина Бессборо Понсонби стала леди Каролиной Лэм и переселилась в боковые покои Мельбурн-Хаус. Это ее вполне устраивало.
Прошло несколько лет. У молодой четы был уже сын — болезненный, несколько странный мальчик, сама леди Каролина вполне освоилась в свете, давала в Мельбурн-Хаус вечера, на которых обожал бывать Лондон, славилась своей грацией, умением танцевать и взбалмошностью. Это нимало не мешало ее супругу, который сквозь пальцы смотрел на увлечения Каро, прощал ей мелкие и крупные прегрешения и оплачивал долги. Каролина не играла, как герцогиня Девонширская, но обожала драгоценности и наряды. Уильяму нравилось ублажать супругу, его не задевала ее худоба и практически мальчишечья фигура, Уильям был по-прежнему влюблен, хотя после свадьбы прошло уже больше семи лет.
Каролина имела свою гостиную, принимала своих друзей, не стесняясь, леди и лорд Мельбурн относились к этому с пониманием, молодым нужно свое общество. Вот и теперь у Каролины сидел ее приятель-литератор, вернее издатель, сэр Сэмуэль Роджерс, который частенько поставлял прекрасной Каро новинки.
— Сэр Сэмуэль, вы несносны!
В ответ на возмущение леди Каролины Лэм Сэмуэль Роджерс чуть улыбнулся. Он знал, что в действительности никакого возмущения нет, леди Каролина, или, как ее называли близкие, Каро, заигрывала. Нет, вовсе не потому, что желала привлечь внимание Роджерса, не потому, что банкир и издатель ей нравился, это просто привычка, Каролина Лэм заигрывала всегда и со всеми. Она не испытывала недостатка в мужском внимании, напротив, всегда была окружена толпой поклонников, избранным из которых удавалось стать любовниками, но лишних поклонников, как и лишних денег, не бывает.
— Из ваших уст, прекрасная Каро, любая хула звучит восхитительной песнью.
— Льстец! А через час в каком-нибудь салоне станете безжалостно ругать меня.
— Через час?! — Роджерс в притворном ужасе расширил глаза. — Вы намерены выставить меня из вашего дома так быстро? Нет, нет! Я буду на коленях умолять позволить мне остаться на вечер.
Каро рассмеялась, представив тощего, больше похожего на ходячий скелет, чем на человека, к тому же всегда мертвенно-бледного Сэмуэля Роджерса перед собой на коленях. Этого нельзя допустить, он, пожалуй, может рассыпаться.
— Хорошо, позволяю и без колен. Но только если вы расскажете последние литературные новости.
Она удобно устроилась в кресле, намереваясь слушать. У Роджерса всегда было что рассказать.
Тот довольно кивнул:
— Леди Каролина, ради этого я и приехал.
Он с ловкостью фокусника вытащил из-за обшлага листы с текстом и протянул Каролине.
— Что это? Вы вручаете с таким видом, словно доверяете величайшую ценность.