Доставь его мертвым

Служба в армии… потом Ольга… и сухая скважина в земле… да, надо признать, что жизнь повернулась совсем не так, как он себе представлял до недавнего времени.

Он бросил взгляд на часы. Было почти восемь вечера — слишком поздно, чтобы торопиться домой к ужину. Да и если честно, самой Ольге давно уже все равно, вернется он домой или нет.

Латур неторопливо пересек лужайку, тянувшуюся перед зданием конторы шерифа, и побрел по улице Лаффит. Если кому-то еще не доводилось видеть города “открытого порока” [Американский сленг. Город, в котором открыто разрешена неограниченная продажа спиртных напитков, открыты публичные и игорные дома], то во Френч-Байю было на что посмотреть. Вся улица, лежавшая перед ним и залитая неоновым светом, где за каждой второй дверью громыхала музыка, изобиловала ночными клубами и барами, битком набитыми людьми, карманы которых топорщились от денег. Улицы же просто запружены ими; но здесь встречались не одни мужчины. Было и немало девушек, прелестных юных созданий в ярких платьицах, — они сновали взад и вперед, стреляя глазками по сторонам и прикидывая цену, которую можно заломить… достаточно только удовлетворить то, всем хорошо известное желание, которое, строго говоря, не являлось ни голодом, ни жаждой и утолить которое могли только эти женщины.

Двое крепко подвыпивших мужчин, в одном из которых Латур узнал Джорджа Вилльера, капитана пароходика, совершающего чартерные рейсы, неуклюже размахивали кулаками прямо напротив кафе португалки Джо, а собравшаяся вокруг толпа с энтузиазмом вопила.

Вздохнув, Латур растащил буянов и тут же пожалел об этом. Пьяный Вилльер, возмущенный тем, что кто-то помешал ему получить удовольствие, тут же полез на него с кулаками, и Латуру пришлось сбить его с ног, а потом еще хорошенько стукнуть пару раз, чтобы тот успокоился. Вдруг по спине его пробежал неприятный холодок, и он весь подобрался. Ему внезапно вспомнились пули, с визгом пролетевшие мимо и едва не задевшие его. Здесь, в плотно обступившей его со всех сторон толпе, человек с пистолетом мог без особого труда выпустить в него пулю, а потом скрыться незамеченным. Кругом гремела музыка, вокруг нестройно вопили пьяные голоса, — в общем, стоял такой гвалт, что вряд ли кому-нибудь удалось бы расслышать выстрел. Латур почувствовал несказанное облегчение, когда немного протрезвевший Вилльер решил, наконец, что с него хватит.

— Похоже, ты вообразил себя карающей десницей Господней, не иначе, — пробурчал он.

— Нет, — вздохнул Латур, — всего-навсего служителем закона. — И, обернувшись к толпе, попытался уговорить их разойтись: — Все, ребята, спектакль окончен. Давайте, давайте, мальчики, по домам!

Латур зашел в кафе. Мамаша Джо наблюдала за дракой через окно. Поахав, она принесла Латуру чистую салфетку — промокнуть кровь на разбитой губе и содранных костяшках пальцев.

— Нефть! — фыркнула она. В ее устах словечко это отдавало грязью.

В душе Латур был согласен с нею, только вот сомневался, что Джо искренна с ним. Для него не было тайной, что любой достаточно расторопный кабатчик в неделю зарабатывает побольше, чем сам он за целый год. Попросив принести ему вечернюю газету и стакан апельсинового вина, он уселся в уголок, откуда мог, потягивая маленькими глотками напиток, украдкой наблюдать за посетителями кафе.

Большинство старожилов города и завтракали, и ужинали у Джо. Но причиной этому были отнюдь не сентиментальные чувства, а тот простой факт, что готовили здесь лучше, чем где-либо в городе.

В глубине кафе, упившиеся до того, что им было наплевать, что они скажут или сделают, сидели шериф Белуш и какая-то незнакомая девушка. Похоже, эта у него уже вторая за последний месяц, невольно отметил Латур и тут же пожалел о том, что судит старого человека. В конце концов, Белуш без малого тридцать лет был самым честным и неподкупным человеком из всех, кого он знал. Так какое он имеет право порицать его за то, что теперь, под старость, Белуш утонул в этой залитой неоновым светом клоаке, насквозь пропахшей жирным запахом нефти, и вынырнул с карманами, битком набитыми стодолларовыми бумажками?! Разве для него было тайной, что любой бутлегер, которому пришла бы в голову мысль подзаработать в Френч-Байю, должен был непременно умаслить шерифа, без письменного согласия или хотя бы одобрения которого здесь не делалось ничего?

Неподалеку, сидя за столиком в полном одиночестве, обедал Джин Эверт.

Почувствовав на себе взгляд Латура, он поднял голову и приветливо кивнул. Адвокат, к тому же преуспевающий землевладелец, он тоже был одним из старожилов, над которыми, похоже, время не властно. Иной раз Латуру казалось, что Джин вряд ли вообще заметил бы разразившуюся в городе нефтяную лихорадку, не сделай она его еще богаче.

Откровенно говоря, Латур завидовал ему. С одной стороны, Эверт был преуспевающим адвокатом. Он добился немалых успехов как раз на том поприще, о котором тайно мечтал Латур; с другой стороны, этот пожилой человек, можно сказать, был тем, о ком мечтала Ольга и кого надеялась встретить в Латуре… тем, кем он мог бы стать, если бы скважина, которую пробурили на его земле, не оказалась на поверку просто обычной дыркой.

Покончив с едой, Эверт подошел к его столику:

— Рад вас видеть, Энди. Не возражаете, если я выпью с вами кофе?

— Разумеется, нет.

— Как Ольга?

— Чудесно.

— Слышал, что к вам приехал погостить ее брат… проездом из Сингапура, не так ли?

— Да, вы не ошиблись. Он у нас уже почти месяц.

— Замечательно!

Почему-то Латуру было неприятно, что Эверт так думает. Для него самого Джорджи был самой что ни на есть обычной обузой. Еще одним лишним ртом, который нужно было кормить, и это на жалкое жалованье помощника шерифа.

Адвокат осторожно отхлебнул горячий кофе.

— Знаете, почему бы вам втроем не заглянуть ко мне как-нибудь вечерком? — неожиданно предложил он. — Я был бы рад познакомиться с Ольгиным братом. Нет, нет, давайте лучше назначим определенный день, идет? Или вот что — спросите Ольгу, какой вечер у нее свободен, и приходите ко мне пообедать.

— Спасибо, — кивнул Латур. — Непременно.

Он был польщен. А что Ольга придет в восторг, он даже не сомневался. Будет несколько дней ломать себе голову, что ей надеть, отправляясь на обед, а потом еще долго вспоминать, как все это было. Джин Эверт вел как раз такую жизнь, о которой она мечтала и которую надеялась когда-нибудь вести сама.

Проницательный взгляд Эверта остановился на лице Латура.

— Что с вами, Энди? Что-нибудь случилось? Похоже, вы с кем-то крепко не поладили?

— Да так… пришлось образумить одного пьяницу.

— А-а… видел. Но я не об этом. Та царапина у вас на подбородке… выглядит так, словно это ожог от пули.

— Так оно и есть, — признался Латур. — Сегодня в меня пальнули пару раз.

— Господи, нет!

— Вот именно. Первый раз — когда я утром выходил из дому, а второй — всего пару часов назад, из зарослей, что позади дома Лакосты.

— А вы не успели заметить, кто это был? Латур вытащил из кармана сплющенную пулю, которую подобрал возле машины, и положил ее на стол.

— Нет, к сожалению. Все, что мне пока что известно, — это то, что стреляли из винтовки калибра 7,62 мм.

Эверт с любопытством оглядел крошечный кусочек металла.

— Поганое дело, — выразительно прищурился он. — А вы догадываетесь, кто бы мог это сделать?

Латур ловко уклонился от ответа:

— Знаете, что мне на это сказал Том Муллен? Что в городе не найдется и десятка людей, у кого нет причин желать, чтобы я умолк навсегда.

— Верно, — задумчиво кивнул Эверт. — Знаете, Энди, я вот что вам скажу. Конечно, я ничего не обещаю, но попробую что-нибудь разузнать. Дело в том, что когда практикуешь столько лет, сколько я, да еще в одном и том же крохотном городе, то поневоле обрастаешь… скажем так, источниками информации, не всегда доступными служителям закона.

— Был бы очень благодарен вам, Джин.

Эверт допил кофе и встал.