Страница 20 из 31
— Я уснула, не сразу пришла в себя, а ты воспользовался моим замешательством, — глухо упрекнула Мелли. — И я вовсе не ищу совершенства!
Нарисованный Диком образ внушал ей глубокое отвращение. Выходило, что она, Мелли, нетерпима к чужим слабостям. Но это неправда! Дик способен исказить что угодно себе на пользу!
— Но с меня спрашиваешь по всей строгости! — выкрикнул Дик в ответ. Вдруг стало ясно, что его невозмутимое спокойствие только маска. — Ты могла уехать. Я закрыл бы глаза на контракт, и ты об этом прекрасно знала. Но нет, ты появляешься на съемочной площадке всякий день, мисс Безмятежное Благодушие с каменным сердцем! Даже если тебя нет рядом, я ощущаю аромат твоих духов…
Дик оборвал себя на полуслове и свирепо выругался. Тяжело дыша, он взъерошил темные кудри и одарил Мелли негодующим взглядом. Видно было, что вспышка эта непроизвольна и Дик о ней горько сожалеет.
Голова у нее шла кругом. Неужели и Дику приходится настолько несладко? Мелли казалось, что последние две недели стали адом для нее одной. Теперь она убедилась: Дик тоже тяжело переживает случившееся. А ведь ничем себя не выдал!
— Я… я не знала, — пролепетала она.
Он зло расхохотался; Мелли непроизвольно поморщилась.
— Любая женщина замечает, когда мужчину влечет к ней, а меня к тебе адски влечет!
Мелли вздрогнула. Почему все ее существо отзывается на одну-единственную, произнесенную низким, хрипловатым голосом, фразу? Она на все лады проклинала собственную слабость.
— Я этого не хочу, — продолжал Дик, словно читая ее мысли. — Но у меня просто не осталось выбора. И у тебя тоже… но меня это не утешает!
— Я не… вовсе не…
— Не надо лжи, Мелани! — резко оборвал ее Дик. — Я только что держал тебя в объятиях. Чувствовал, как твое тело трепещет от страсти — страсти ко мне. Ты от меня зависишь, словно от наркотика.
Мелли захотелось опровергнуть эти слова, но что толку? Она облизала пересохшие губы.
— Я тебя презираю. — Реплика прозвучала вполне искренне.
— Не больше, чем я сам! — с горечью откликнулся Дик. — Презираю себя за то, что поверил, будто ты — первая и единственная женщина, с которой я могу остаться самим собой. Я уж отчаялся найти такую! Если я и совершаю ошибки, так вселенского масштаба, никак не меньше! А ты… в один прекрасный день ты обретешь свой идеал — само совершенство, без единого темного пятнышка, точно свежевыпавший снег. Да только сомневаюсь, что он сумеет доставить тебе такое удовольствие… — Широкие ладони легли на ее талию.
От неожиданности дыхание у Мелли перехватило.
— Отпусти!
— А вдруг я никогда не смогу избавиться от наваждения? — прошептал Дик, словно размышляя про себя. Пальцы его вдавились в податливую плоть. Не до боли, нет, но Мелли предпочла бы физические страдания этим упоительным ласкам. Дик нагнулся ближе: она ощущала запах его тела, тепло его дыхания на щеке…
— Не глупи, Дик. Если ты рассчитываешь напугать меня… — Смех ее прозвучал искусственно.
— Хочу обнимать тебя с открытыми глазами…
Дик никогда не закрывает глаз, вспомнила Мелли. Ему словно доставляет наслаждение наблюдать за партнершей. По щекам ее медленно разливался румянец, кровь закипала. Дик усмехнулся. Выражение лица его при этом не смягчилось; сейчас он напоминал коршуна, готового камнем пасть на добычу.
— Я не в буквальном смысле, — безжалостно поправил он. — Хотя и этот сценарий мне весьма по вкусу. Я хочу обнимать Мелани Мюррей, резонерку и ханжу, которая не прощает слабости. Ты из тех правдолюбцев, которые бросают на ветер высокие слова: «принципы», «долг», «ответственность»! От подобного самодовольства меня просто тошнит! Я думал, ты мое спасение… — По выражению его лица было видно: это убеждение давно развеялось как дым.
Мелли вырвалась, и Дик не стал ее удерживать. Тяжело дыша, она дрожащими пальцами принялась застегивать пуговицы блузки. Видит бог, у нее есть причины злиться!
— Понятно: ты невинная жертва моего упрямства! — Мелли саркастически хмыкнула. — Если грех в том, чтобы отказать в любовных утехах мужчине, способному бросить обманутую девушку на произвол судьбы и отречься от собственного ребенка, то я и впрямь виновата. Ты вообще представляешь, что бедняжка пережила? — Мелли кипела праведным гневом. — Она-то не могла спастись бегством! По-твоему, я ханжа и резонерка? Пусть так. Я презираю тебя: ты предоставил слабой женщине расплачиваться за последствия твоих же поступков!
— Я был не прав. Ты никогда не найдешь мужчины, способного возвыситься до твоих требований. Он просто не существует. Ты — и судья, и присяжные, и палач — все в одном лице! А может быть, для начала следовало спросить, что все-таки произошло на самом деле? Это тебе не приходило в голову?
— В отличие от тебя, я не совершила ничего дурного.
— Тем хуже. Если бы и ты однажды оступилась, это бы научило тебя снисходительности к ближнему.
Ах, если бы Дик знал! Как хорошо, что она так и не успела рассказать ему позорную правду!
— Не изображай святую невинность, Дик. Ты слишком ловко жонглируешь словами.
— Я и не пытаюсь себя обелить. Я всецело за старомодную респектабельность и, что бы уж ты там ни думала, всегда старался поступать с ближними по справедливости. В отличие от тебя, совершенство меня не привлекает, но я ценю душевное тепло, милосердие и чувство юмора. Иногда первые впечатления оказываются верны: ты и впрямь холодная, озлобленная истеричка!
Голос его звенел враждебностью. Мелли сжала кулачки.
— Все лучше, чем стать очередной жертвой твоего дешевого обаяния! А с годами и оно померкнет. Впрочем, не тревожься: всегда найдутся толпы молодых, честолюбивых актрис, готовых тобою воспользоваться на пути к славе. Жалкое зрелище: своего рода симбиоз!
Дик подобрал с пола что-то маленькое и блестящее и швырнул Мелли. Она машинально подставила руку. На ладони у нее сверкнула золотая запонка.
— Сохрани на память!
— Прощай, Дик. — Мелли сжала сувенир в кулачке — так крепко, что чеканный узор отпечатался на ладони.
Она скрылась за дверью. Дик проводил ее взглядом. Прощание не оставляло места надежде, и он знал: на последнюю неделю съемок ему понадобится новый медицинский консультант. Вот и прекрасно!
Мелли вихрем ворвалась в спальню, рывком распахнула гардероб, вытащила чемодан. Задержавшись ровно настолько, чтобы стереть со щек непрошеные слезы, принялась сворачивать платья. Смела с туалетного столика флакончики и коробочки и швырнула их поверх одежды. Решительно захлопнула крышку.
Хватит с нее и кинозвезд, и вечеринок, и занудных съемок! Неудивительно, что актерам столько платят: работа у них — скука смертная! И Диком Грейсоном она сыта по горло! При этой мысли Мелли расплакалась в голос.
7
Осень выдалась ненастная, что, впрочем, вполне типично для Англии. Вот опять хлынул дождь, и по земле заструились потоки воды. Сидящий в черной машине мужчина включил «дворники», но с места не тронулся.
Сверкая фарами, у крыльца травматологического отделения затормозила карета «скорой помощи», но мужчина по-прежнему не сводил взгляда со стеклянных дверей. В машине было душно, намокшая рубашка липла к спине. Кондиционер не работал.
Он приехал два часа назад; охранник уже давно крайне подозрительно посматривал на чужака. Но вот наконец появилась та, кого мужчина ждал. Молодая хорошенькая женщина остановилась под навесом и выглянула наружу, под дождь. Холодные капли, попавшие за шиворот, заставили ее отступить.
Одним взглядом наблюдатель охватил всю ее фигуру, жадно отмечая каждую деталь. Вот легкая ткань юбки взметнулась под ветром, открыв для обозрения стройные ножки.
Дика Грейсона никто бы не упрекнул в слабохарактерности, но сейчас он и впрямь ощущал себя не в своей тарелке. На изможденном лице отражалась вся гамма противоречивых чувств. Но вот, решительно покачав головой, Дик распахнул дверь. Он имеет право потребовать объяснений. Черт подери, его подло одурачили! Если бы злобная мстительность Мелани Мюррей повредила только ему, он бы махнул на это рукой, но сейчас… Он выбрался из салона и оглянулся на одинокую фигурку — нет, уже не одинокую! Из здания больницы вышел высокий, светловолосый мужчина в сером костюме. Он весело рассмеялся, наблюдая, как Мелли пытается привести в порядок волосы. Профиль его сделал бы честь среднестатистическому греческому богу.