Знаки судьбы

Ее дыхание пресеклось, когда он положил ладонь ей на шею, провел ее вниз, откинул полу блузки, увидел белый лифчик в темно-синий горошек с таким же темно-синим кружевом по краям. Так трогательно наивно! Он улыбнулся и, наклонившись, прижал губы к родинке над синим кружевом. Она вся выгнулась ему навстречу, как будто ждала этого. Как будто ждала только его! Снова приподнявшись поймал ее стон своими губами. Ее руки гладили его широкую спину, плечи, грудь. Хотелось большего! И он быстро стащил через голову одновременно футболку и джемпер. Казалось, ее руки только этого и ждали, они тут же начали путешествие по его телу. Это сводило с ума и отвлекало от его плана. План? А он у него был? Кто сейчас сможет вспомнить, что было у него в голове две секунды назад?! Он точно не может! Сейчас, когда под ним лежит ОНА, в одном лифчике и джинсах, с разметавшимися по покрывалу светлыми спутавшимися волосами, пахнущими чем-то восхитительным. Она, отвечающая на каждый его поцелуй, на каждую ласку! Она, такая нежная и трогательная до наивности в серо-голубых глазах. Видимо, эта наивность удерживала его от того, чтобы смять ее губы сильным причиняющим боль поцелуем, сорвать лифчик, стянуть джинсы, оставляя царапины на белых нежных бедрах и, наконец, ворваться в ее темные глубины...

Почему-то с ней обычный план не действовал. Он ей не подходил. Это было не для нее. Не для его светлой девочки!

Ее губы припухли от его поцелуев, и он провел по ним пальцем, а потом снова прижимаясь к ним губами, нежно, словно прося прощение. Но как же возможно удержаться, когда она так отвечает на его поцелуи! Так сладко! О боги!

Покрывая поцелуями ее шею, и опускаясь все ниже, он умело расстегнул ее лифчик, наблюдая, как чашечки стали свободными. Она застенчиво прижала их к груди. Пытаясь спрятаться от него? Он тихонько потянул лифчик, давая ей возможность отступить. Так же как он это сделал у лифта. И она ослабила руки. Лифчик скользнул по ее телу, и он, наконец, увидел два совершенных белых полушария с розовыми вершинами сосков. Некоторое время он любовался ими, боясь даже вздохнуть, в то же время, глядя, как ее грудь поднималась и опускалась в такт ее тяжелому дыханию. Дольше сдерживаться он был не в силах и наклонившись лизнул розовую припухлую вершину языком, как будто слизывая крем с пирожного. Сосок тут же медленно сжался прямо под его взглядом, превращаясь в тугой комочек, который захотелось взять в рот и пососать, как вишенку, что он и сделал. Она выгнулась еще больше, завозившись под ним, цепляясь пальцами за его голые плечи, спину. Капризно застонала, требуя чего-то большего. Он был счастлив угодить своей принцессе. Проведя рукой по ее впалому животику, добрался до пуговицы на джинсах. Она легко расстегнулась, настала очередь молнии, которая не хотела поддаваться его пальцам. Пришлось оторваться от ее груди и перевести затуманенный взгляд вниз на ее джинсы. Молния, будто испугавшись, тут же подалась, и он уставился на показавшийся синенький бантик на верхней кромке ее трусиков. Сил сдерживаться дальше просто не было! Не было вообще! Он со стоном уронил голову ей на живот, зарывшись лицом в нежную кожу, целуя все, что попадалось под губы. Когда испарились джинсы с нее и с него тоже? Кто знает! Ни один из них под пытками не смог бы ответить на этот никчемный вопрос.

Она широко раскрыла глаза, почувствовав как его твердая плоть упирается в ее влажные складки, ища вход-убежище. Новые ощущения, неизведанные ранее! Тело мужчины над ней, его тело, его запах, его кожа, его плечо под ее губами, зубами, языком. Его левая рука на ее правой, сжимает ее ладошку, переплетясь с ней пальцами, успокаивая и вливая уверенность: он не сделает ничего, чтобы ей не понравилось, они пройдут-переживут-прочувствуют это вместе. Он разделит это с ней. Это! То, для чего она еще не придумала слова. То, что накатывало волной странных, дразнящих, приятных и в то же время заманивающий ощущений. Боли не было, было только как-то странно неудобно и... неприятно... пока она не подняла ноги и не обвила ими его за талию. Вот тогда... да... этот вздох, вырвавшийся у обоих. Все снова стало правильно! Каждый изгиб тела, каждое движении точно совпадало с партнерам. Как будто они были предназначены друг другу самими небесами.

В ней было так тесно и горячо и влажно! Он еле сдерживался, чтобы не войти с размаха на всю глубину. Вместо этого он медленно входил и выходил из ее глубин, смакуя каждое движение, каждый ее вздох, каждый стон. Брал губами вишенки ее сосков, целовал ее губы. Чувствовал, как ее дыхание становится все учащеннее. Упивался ее нежной кожей.

- Да, милая, - шептал он, наблюдая, как ее глаза то закрываются от переизбытка чувств, то снова открываются в поисках его глаз. Она хваталась за них, словно за якорь, который не даст ей уплыть и затеряться в море. А он был здесь, рядом, каждый раз, когда она открывала глаза, он был ее якорем.

Ощущения волнами накрывали с головой, одна сильнее другой. И каждая волна норовила утащить ее в водоворот чувств, которых она не знала, боялась, и ... желала.

Он сначала почувствовал, как она застыла, потом увидел, как в испуге распахнулись ее глаза на пол-лица: ей было страшно?! Как будто... как будто это с ней впервые?!

Водоворот необъяснимого тянул в себя, пытаясь засосать ее всю. Что-то невероятное творилось с ее телом. Пугающее! Страшно! Она приподняла голову, ища у него поддержки.

Он еще теснее прижал ее к себе, не разжимая пальцев левой руки, переплетенных с ее пальчиками.

- Ш-ш-ш, доверься мне, - прошептал он ей в самое ушко, - отпусти себя, - и врезался в нее в последний раз.

Он успел почувствовать, как она выгнулась, услышал рвущийся откуда-то из самой груди ее стон, сжал ее, ощущая ее конвульсии и сам полетел в тот же разноцветный водоворот следом за ней. Вынырнуть бы!

Когда дыхания немного успокоились, а разгоряченные тела, покрытые капельками пота, остыли, он снова придвинулся к ней, поцеловал в щеку, понаблюдал, как она смотрит в потолок остановившимся взглядом. Он бы испугался, если бы не улыбка, то появляющаяся, то исчезающая, на ее губах.

- Эй, - позвал он тихонько. - Ты как? - спросил он с улыбкой, прижимая ее поплотнее к себе.

- Я... со мной такого никогда не было! - ответила она, продолжая рассматривать потолок. - Я... - она повернула голову, посмотрела ему в лицо. - Это было ... грандиозно, - прошептала она, улыбнувшись.

- Да? - счастливо переспросил он.

- Да! - кивнула она для большей уверенности.

- Я рад, - сказал он. И, помедлив, добавил: - Очень!

- В душ пойдем?

И только попытавшись встать, оба заметили, что все это время они так и не разжимали переплетенных пальцев. Они так склеились, что пришлось их практически отрывать друг от друга.

Принимать душ вместе оказалось приятно и снова возбуждающе. Что закончилось логическим вторым разом. Наконец, они уютно устроились под простыней с одеялом (в Америке нет пододеяльников, Настя полгода мучилась с их простынями, которые постоянно сбивались вбок!).

- У меня был секс, - задумчиво прошептала она, уверенная, что он уже спит.

- Мгугу, - отрицательно промычал он, сладко зевая и зарываясь лицом ей в волосы. - Мы занимались любовью. Это большая разница!

Она счастливо улыбнулась и поплотнее прижалась к нему, прислушиваясь к его дыханию. Она первый раз в жизни оказалась с мужчиной в одной постели. Спать не хотелось абсолютно. Она слышала, как его дыхание становилось все ровнее и глубже. Заснул.

Она посмотрела на часы: пять утра. Через час нужно будет спускаться в шаттл, который отвезет ее в аэропорт, откуда она улетит в Москву на другом конце планеты, а оттуда в Новосибирск - это еще полстраны. Сколько же между ними будет километров? Тысяч десять? Пожалуй. Но пока она здесь и может еще двадцать пять минут наблюдать за спящим красивым мужчиной, обнимающим ее одной рукой. У него красивый профиль и лицо, и тело. Он вообще очень красивый. Неописуемо красивый, как будто с картинки журнала!