Королевский гамбит

«Ящер» шевельнул башней, словно бы говоря: «нет». Роберт с трудом удержался, чтобы не открыть огонь.

— А ты неплохо рубишься, приятель, — негромко и будто с ленцой вдруг прозвучало в наушниках. — Только вот какая фишка, чел: у одиночки в этой игре нет шансов. Понял?

Роберт молчал.

— Так как? Сечёшь поляну?

Роберт помолчал ещё. Расправа, похоже, откладывалась.

— Секу, — наконец сказал он. — Что предложишь?

— Как насчёт присоединиться к нам?

— А если откажусь?

В наушниках хихикнули:

— Сам догадаешься, что будет, или подсказать?

Роберт не стал переспрашивать. И так было понятно, что выбора ему не оставили.

— Я согласен.

— Вот и хорошо. Только не вздумай шалить — ты у меня на прицеле и у Тибби тоже. Меня звать Фишер, здесь всё решаю я. У тебя рем-комплекты есть?

Роберт предпочёл не врать:

— Есть.

— Сколько?

— Два.

— Отдай один Синди, — похоже, ты её здорово побил. И давай катись к нам, не стой там, как тыква со свечкой. Только медленно! — Опять смешок. — А то ещё реактор с перегрева жахнет… Что-то ещё хочешь сказать?

— Да, — ответил Роберт. — Зовите меня «Роб».

— А этот, русский, неплохо идёт.

— С чего ты взял, Эд?

— Что «взял»? Что «неплохо идёт»?

— Нет, что он русский.

— Ругается по-русски.

— А-а…

— Ага. Подбрось-ка им бонусов.

— Это ещё зачем? Подыграть решил?

— Ничего, им полезно. Сильная команда сбилась. Жаль будет, если скопытятся.

В ремонтном боксе было темно. В северном конце виднелась приоткрытая дверь, ведущая в нейтральную зону — идеально круглый зал с нишами вдоль стен. Ряд боевых машин смотрелся как ангар инопланетной техники из фантастического фильма. Майк уже несколько раз ловил себя на чувстве нереальности происходящего. В воздухе витали остывшие запахи окалины, машинного масла и подгорелой трансформаторной обмотки. Было холодно и очень неуютно.

— Слушай, Билл, — окликнул он напарника.

Тот на тележке выдвинулся из-под брюха машины. В руках его был гаечный ключ.

— Чего тебе?

— Ты никогда не задумывался, почему они никогда не сражаются здесь?

— Где?

— Ну, в этом… отстойнике.

— Хрен знает, — Билл пожал плечами, засучил ногами и полез обратно. — Не дерутся — и всё. Наверное, в программу что-то встроено. Или в потолке где-нибудь генераторы помех установлены. Я не знаю. А что?

— Ничего. Просто интересно. А то мне как-то не по себе. Всё время кажется — вот войду в рем-бокс, а оно на меня как бросится или, не дай бог, пальнёт из чего-нибудь.

— Да вроде не должно… Чёрт, как гайку-то прижарило! Давно такого не видал. Не дно, а стейк какой-то. Не иначе, прямое попадание. Удивительно, что она вообще своим ходом сюда добралась.

— Резать будешь?

— Нету смысла. Лучше весь блок заменить.

— Днище, что ли? — засомневался Майк. — А у парня хватит бонусов?

— Не знаю. Проверь. А впрочем, не надо, чего там: война всё спишет. — Ключ звякнул о бетонный пол, из-под машины показалась лоснящаяся чёрная физиономия. — Что я, идиот, над гайками горбатиться? Если есть охота, пусть потом на складе сами размонтируют, им всё равно делать нечего. Давай кати сюда поддон от «Акулы» — это на восьмой стойке, вон тот зелёный гроб… ага. И ступоход тоже захва… — Он не договорил, так и застыл с раскрытым ртом, ибо стоявшая у самого выхода машина — раздолбанный серый «Пардус» — вдруг пришла в движение; шарниры лязгнули, тупорылый корпус хищно подался вперёд.

Майк замер и пошёл мурашками. Билл выпучил глаза, физиономия его мгновенно посерела. Ещё бы! В любую секунду могла раздаться пулемётная очередь — с машины ещё не успели снять боезапас. Этого не могло быть, потому что этого не могло быть, и всё же… Оба механика завороженно смотрели, как башня медленно начала поворачиваться…

…А в следующий миг внутри машины что-то лопнуло. Из-под стального брюха на пол хлынула тёмная струя машинного масла. Картина возникла самая неприличная. Зашипело. Сочленения подломились, и боевой механизм с грохотом завалился набок. Воцарилась тишина. «Пардус» не двигался. Из раскуроченного ступохода толчками вытекало масло.

— Всё. Хана гидравлике, — констатировал Майк и гулко сглотнул. Руки его тряслись.

— Фу ты! — с облегчением выдохнул Билл. — Вот же, твою мать! Дерьмо святое, вот же ведь, а?! Я уж чёрт-те что подумал, думал, вдруг защита сбойнула или хакер пробился, а всего-то…

— А она может сбойнуть? — насторожился Майк.

— Кто?

— Защита.

— А я знаю?!

Билл медленно, не сводя взгляда с упавшей машины, выбрался из-под брюха «Акулы». Посмотрел на Майка, на гаечный ключ в своей руке и вытер выступивший пот.

— Да-а… — сказал он. — Знаешь, Майк, пошли-ка лучше-ка покурим, посидим. Что-то мне не по себе. Я там сейчас такого с перепугу навинчу…

— Да ладно, — отмахнулся Майк, — кури здесь, чего там…

Некоторое время оба молча дымили, укрывшись в закутке от камер слежения и не сводя взгляда с искорёженной машины. От дыма полегчало. «Пардус» оставался недвижим, но после всего происшедшего покоя не было: чувствовалось в нём что-то затаённое, живое, как в том хищнике, которого ухлопали в момент последнего броска, когда охотникам уже понятно, что это уже всё, конец сафари, совсем всё, а подойти всё равно боязно.

— Как думаешь, мы тут одни так корячимся в этих дурацких коридорах?

Уильям пожал плечами:

— Чёрт знает. Вряд ли. Я работал только здесь, но, думаю, у нас по всей стране такие сервера. Даже в Канаде частично есть, а уж на Аляске… А тебе не по фигу?

— Да в общем, как бы да, — нехотя согласился Майк. — Только всё равно интересно.

Уильям искоса посмотрел на него из-под завесы растаманских косичек. Усмехнулся, поправил бейсболку и отвёл взгляд.

— Любопытные вы всё-таки люди, русские, — сказал он. — Как кошки, только жизнь одна. Я к вам в Россию ездил в две тыщи десятом, повидал всякой всячины. Мавзолей ваш видел, Кремль. Этот, как его… собор с куполами. Знаешь, Майк, какая у вас, у русских, главная беда?

— Да что ты заладил: «там» да «у вас»! — нервически огрызнулся Майк. — Я в России-то и не был никогда… А что за беда?

— А такая: вы не можете пройти спокойно мимо чего-нибудь, чтоб просто так, пройти — и всё. Вы как дети — всё вам надо разломать, разбить, порвать, разделать пополам, уронить. От этого у вас все беды. Туристы приехали? Бей туристов! А чего они тут разъездились? Забор стоит? Повалить забор! А чего он стоит? Водка появилась? Выжрать водку! А чего она водка? И во всём вы так. Я там в автобусе видел: висят на стене держатели для молотков, ну, чтобы в случае чего стекло разбить. Держатели висят, а ни одного молотка нет. Я сперва подумал, спёрли, а водитель мне и говорит: «Не, не спёрли, это мы сами сняли, а то, если оставить, непременно кто-нибудь возьмёт и вышибет на хрен это долбаное стекло». А чего? Ведь для чего-то же он висит там, этот молоток! Вот. А в другом автобусе вообще написано: «При аварии выдернуть шнур, выдавить стекло». А шнур этот, с кольцом — с той стороны стекла, снаружи! Вот так у вас всё и есть. Или молотка нет, или шнур снаружи. Или я неправду говорю?

— Да-а… — задумчиво протянул Майк, не зная, что и сказать на это, — да-а…

И умолк.

— А полигоны вроде этого, они везде есть, — философски продолжал меж тем его напарник. — Думаешь, одни мы такие умные, думаешь, только Штаты этим балуются? Ха! Дудки. У всех они есть. У бошей, у англичан, у джапов есть точняк, не говоря уже о бывших демократах и Советах. У китайцев тоже есть. У них там на Тайване — ну они же с ним теперь опять одно? — так вот, у них там около Тайваня есть остров такой охрененный, в проливе, так он ходами изнутри насквозь ископан, чисто сыр «голландский». Это когда там чанкайшисты к штурму готовились, ещё тогда укреплений накопали. У них, как всегда, всё с размахом, уж если начали играть, не остановишь — Азия… Весь народ оттуда выселили, сейчас там офигительная боевая зона, на пол-острова. Китайчата в свои «Катакомбы» режутся, «Драконы подземелий» называются, они же там все на драконах помешаны. Техника у них, конечно, дрянь, зато народу-у… — Уильям безнадёжно помотал головой в попытке подыскать сравнение, затянулся в последний раз и загасил окурок.