Страница 21 из 49
Обвив меня за шею руками, покраснела вторая дриада. Я лихорадочно соображал, но прильнувшее тело не позволяло мне сосредоточиться. Даже сквозь комбинезон я чувствовал жар маленькой твердой груди.
— Ласка!
Чмокнув меня в губы, с детской непосредственностью она указала на котелок.
— Что — это?
— Компот из ягод.
На губах я ощутил горьковатый привкус, как от пыльцы полыни. Две пары вопрошающих глаз окончательно околдовали меня. Я достал ковш и, зачерпнув напиток, остановился в растерянности, не зная, кому протянуть первой. Выручила Ласка. Она легонько щелкнула по носу Ивушку.
— Тебе первой — имя, а мне — компот, — тщательно выговаривая последнее слово, произнесла она.
Ивушка без возражений ей уступила. Присмотревшись, я заметил у нее на верхней губе маленькую родинку. Ласка оторвалась от ковша, маленький розовый язычок хищно скользнул по губам. У нее родинки не было. Ивушка, плавно покачиваясь, подошла к нам. Ковш перекочевал к ней. Тонкие изящные пальчики погладили древесину.
— Откуда?
После истории с кисетом, я не торопился отвечать.
— Сделано лесными братьями с того берега?
Дольше отмалчиваться не имело смысла.
— Мне его принес Скрип-Скрип.
— Вот видишь, — воскликнула Ласка, видимо продолжая ранее начатый спор.
Я пошарил по карманам.
— Вот еще его подарок, — робко сказал я, протягивая трубку.
Не знаю почему, но вдруг показалось очень важным, чтобы мне поверили.
— Они и дом мне построили, — выдал я последний козырь и замер в ожидании приговора.
Дриады переглянулись. Ласка притянула подругу к себе и что-то зашептала ей на ухо. Обе прыснули от смеха.
— Будь нашим гостем, Дающий Имена!
У меня отлегло от сердца. Боясь, что голос меня выдаст, я лишь кивнул головой. Змиулану не место здесь, сказал себе, для них я буду — Дающим Имена. В роще не было иных деревьев кроме свайолей. Клайв ухаживал за лешачком нежно, будто за собственным ребенком. Мазь Жалейки сняла жар, и Дрень-Брень уснул. Во сне он вздрагивал и иногда поскуливал, как испуганный щенок. Тревога исчезла с лица Клайва лишь под вечер, когда Дрень-Брень, проснувшись, слабеньким голоском поинтересовался — не проспал ли он обед. Я провел день, бродя по роще. Свайолей было трижды по семь. Если бы я не боялся ошибиться, то предположил бы, что их возраст исчисляется тысячами лет. Дриады мелькали меж ветвей свайолей, и меня охватывал страх от их безрассудства. Порой мне казалось, что они парят с одного дерева на другое. Царг гонялся за дриадами по земле. За весь день он лишь несколько раз проведал лешачка, на меня же не обращал внимания вообще. Даже самому себе я не хотел признаваться, что такое поведение буля меня задело. Вся компания собралась вечером у костра. В вышине шелестели листьями свайоли. Ласка с Ивушкой притихли, как мышки, исподтишка поглядывая то на Клайва, то на меня. Я чувствовал себя не в своей тарелке. От меня что-то скрывали.
— Ласка, почему это чудовище прозвали Страж-лес?
Дриады растерянно переглянулись и, как мне кажется, к чему-то прислушались.
— Это старая история.
— Ночь длинная.
Не то, чтобы меня интересовали их секреты, просто приятно было сидеть у костра, наслаждаться покоем в обществе двух очаровательных девушек.
— Страж-лес — это тоже свайоли, но избравшие темный путь.
Дрожь пробежала по моему телу, когда я представил, что из темноты исполины тянут свои щупальца.
— Начнем с другого конца. Что такое свайоли — деревья или животные?
Кажется, я один этого не знал, судя по возмущенной реакции у костра.
— Свайоли — это разум, существующий на планете уже бессчетное количество лет, от сотворения мира.
Я недоверчиво фыркнул.
— Эти деревяшки…
Ласка взметнулась и, если бы не Клайв, перехвативший ее на лету, то лежать бы мне с перерезанным горлом.
— В одном листочке свайолей заложено больше знаний, чем ты сможешь постичь за всю жизнь.
Меня это не убедило.
— Свайоли — не просто гигантская копилка опыта — это мыслящий организм. У них иной по сравнению с нами способ познания мира — созерцательный.
Царг отодвинулся от костра — жарковато. Откинувшись на спину, он забрал лапы, как щенок, и мирно посапывал. Такого отношения к окружающему миру я не наблюдал за ним после того, как ему перевалило за шесть месяцев. Абсолютное доверие и безмятежность.
— И много они познали?
— Некогда вся планета принадлежала свайолям. Шли столетия, появлялись и исчезали другие разумные расы. Иные были столь скоротечны, что даже не успевали осознать, что представляют собой свайоли.
В душе я был согласен с ними. Трудно допустить, что рядом с тобой мыслящее дерево.
— Такие причиняли больше всего зла. Они вырубали целые леса.
Лешачок под печальные голоса дриад уснул. Клайв тоже дремал, но сидя.
— Теперь уже никто не знает — то ли жажда познаний, то ли желание защититься — породили Страж-лес.
Я встрепенулся. Буль во сне, ему пришелся не по вкусу случайный пинок по ребрам. Потрепав за уши, я попытался загладить свою вину.
— Значит, Страж-лес охраняет свайолей?
Ивушка покачала головой, и зеленый каскад шелковистых волос обрушился на грудь.
— Началась война. Никому не известны причины. И единственными защитниками свайолей являемся мы — дриады.
Ивушка замолчала, уронив голову.
— В этой роще мы последние. С нами прервется род Хранителей.
На хрупких плечиках двух тоненьких девушек лежала огромная ответственность за сохранение древнейшего разума. И оказывается — до этого нет никому дела. Что они могут противопоставить древесным монстрам? От которых у меня поджилки тряслись. Жизнь тяжелая и несправедливая штука.
— Пора отдыхать, — грубовато проговорил я, пытаясь таким образом скрыть свою беспомощность.
Дриады неохотно удалились в сторону свайолей. Раздражение и страх стали моими постоянными спутниками за последнее время. Сейчас я злился на свайолей, с их тысячелетним опытом, за то, что защищать их обязаны всего лишь две дивные тростиночки. Нашарив трубку, я достал кисет. Давненько я не курил, а вот потянуло. Из темноты возник призрак.
— Привет, бродяга.
— Улла, — заунывно ответил он.
— Мне тоже их жаль, но что я могу сделать?
— Улла, — с надеждой произнес дух?
— Свайоли? Если бы они снизошли до наших проблем, тогда я попытался бы разобраться с тем зверем, что сидит внутри. Рассказал бы о Перстне Мрака. Я же ничего не знаю. Но если они не желают защищать даже себя, то о чем уж тут говорить еще?
Посасывая трубку, я неотрывно смотрел в костер, и мне было ясно, что на днях я уйду дальше, бросив Ивушку с Лаской на верную погибель. А этим тысячелетним истуканам-мыслителям совершенно наплевать, что с исчезновением дриад мир оскудеет. Постепенно трубка затухла, и я погрузился в полудрему.
…Корабли большие и малые теснились у пристани. Юркие парусные лодочки сновали по рейду, подгоняемые легким ветерком. Казалось, что на озеро спустилась огромная разноцветная стая птиц. По набережной спешили по своим делам мастеровые и нимфы, купцы и лешие, витязи и дриады, монахи и оборотни. Разноязыкий гул царил над всем побережьем. Так было раз в году, когда Мать-Хранительница открывала свободный доступ в рощу свайолей. Со всех концов съезжались паломники, жаждущие откровений. Лишь двадцать девять дней любой желающий может посещать рощу. Днем по берегам шумит ярмарка, а по вечерам «разгорается» карнавал.
Я хожу, хожу и не могу найти дорогу в рощу. Каждый раз тропинка выводит меня то к палатке торговца, то к пристани. Иногда я ухожу далеко в лес. Мне страшно — я знаю, что здесь опасно, что вот-вот возникнет Страж-Лес. Однако вокруг обычный лес, шумит листва, поют пичуги. В панике я бегу к берегу озера, вновь и вновь пытаясь найти дорогу к свайолям. Мне необходимо туда попасть, необходимо разобраться в себе, познать свою сущность, но свайоли не принимают меня. Со временем я научился распознавать себе подобных. Многие приезжают сюда из года в год в надежде: однажды пройти тропой очищения и познания, но у меня нет времени, и я в панике мечусь в поисках выхода…