Души потемки

— У меня выдался хлопотный денек. Поэтому прошу вас по пустякам не кантовать, при пожаре звонить в первую очередь.

Братья пропустили мою тираду мимо ушей. Дрень-Брень печально улыбнувшись, сморщил нос.

А чего я ожидал, что меня встретят под фанфары и будут чествовать, как героя?

«Будь скромней и к тебе потянутся люди», — любил повторять мой дед, и, похоже, он был не далек от истины.

Царг от трапезы отказался, но из чувства солидарности улегся у меня в ногах. Сквозь сон я слышал невнятные голоса, но не придал этому значения. Мой мозг отказывался воспринимать даже толику информации — столько мне пришлось сегодня пережить. Сон — это средство не сойти с ума, я твердо в этом уверен. Когда накатывала черная полоса, мой комбат советовал: ляг, поспи, и все пройдет. Умный был мужик. Три войны прошел, две революции пережил, а одним тихим вечером вытащил трофейную «Беретту» и застрелился. Из-за жены. У Люси был воздыхатель худенький, очкастый лейтенант-связист. Об этом все знали и лишь посмеивались, настолько чиста и наивна была эта привязанность. Как-то по весне, вернувшись с дежурства, комбат застал Люсю в истерично-возбужденном состоянии и слегка подшофе. На вопрос: по какому случаю, получил вполне резонный ответ — по случаю дня рождения небезызвестного лейтенанта. Растянувшись на тахте и просматривая вчерашнюю газету, он легкомысленно поинтересовался, что же Люся подарила.

— Я подарила ему себя.

Комбат свернул газету, посетовал на прогноз погоды, выпил чашку кофе и застрелился. Все это я узнал от самой Люси, когда мы заперлись в однокомнатной офицерской квартире, напившись вдрызг после похорон. Как-то само собой вышло, что мы оказались в постели. Я накинулся на нее не в силах совладать с «животными» желаниями. На утро я страшно раскаивался и клял себя последними словами. На лестничном пролете, не прячась от любопытных соседок, она поцеловала меня в щеку и просила заглядывать почаще. Для меня же эта ночь заключалась в одной единственной фразе: «Свою грудь я тебе больше не дам». Оказывается, я искусал ее чуть не до крови. Прости меня, мой комбат! Больше я туда не ходил. Не стоила она того, лучше бы ты лег поспал.

Царг вскинулся и напряженно прислушался. По укоренившейся привычке мне было этого достаточно, чтобы прислушаться.

— Нужно разбудить его, — донесся голос лешачка.

— Погоди! Сами разберемся!

«Кажется, Клайв, а может, Клиф, черт, до чего похожи голоса».

— Вам не безопасно здесь оставаться.

«О, вот это новость. Нас посетила Кара».

— Граница, которую установил Повелитель, исчезла, и бхуту огромной толпой идут сюда.

— Ну и что?

— Преты выбрали нового предводителя и грозят отомстить вам за смерть Карлоса.

— Лесовик, иди, буди его.

Я распахнул дверь и столкнулся с лешачком.

— Что за шум, а драки нет?

— Будет тебе сейчас драка.

Клиф неторопливо складывал провиант в мешок.

— Хозяйка знает потайной ход. Нужно бежать, — затрещал Дрень-Брень.

Кара, закутанная в дорожный плащ с капюшоном, кивала в такт его словам.

— Странник!

— Зови меня Велес!

Кара отмахнулась:

— Сейчас не время для знакомств, бежать нужно.

Одной рукой я обнял ее за плечи, а другой похлопал по нагрудному кармашку. Не волнуйся, мол, крошка, я с тобой. Кара побледнела, догадываясь, что у меня там скрыто.

«Быстро соображаешь, умничка!»

— Бхуту не повинуются Перстню Мрака. Только Карлос мог держать их в повиновении.

Ничего, у меня в запасе есть еще козырной туз. Я сосредоточился… Ничего. Если и скрывался внутри меня зверь, то, видимо, в данный момент он взял отгул.

— Ну, если вы настаиваете. Хватай мешки — вокзал отходит.

Уж что-что, а убегать мы за последнее время научились. Можно сказать, приобрели в этом деле немалый опыт. Следуя за нашей проводницей, мы часа два плутали по лабиринту, пока не проникли в сырой душный тоннель.

— Куда он ведет?

— В Мертвый Лес.

Мне это ни о чем не говорило.

— Час от часу не легче.

Дрень-Брень аж застонал от досады. Клиф запасся факелами, и я вполне сносно видел, куда наступаю, а если учесть, что я дважды наткнулся на какую-то гадость оказавшуюся живой, то мне было не до разговоров. Царг висел у меня на груди, безропотно терпя ошметки грязи, вылетающие из-под ног Клайва.

— Дрень-Брень.

— Да, Велес.

Последнее слово далось ему с трудом.

— Что же будет с духом?

К своему стыду я только сейчас о нем вспомнил. Кара удивленно оглянулась.

— У вас еще дух есть?

— Был. Приобрели по случаю.

Лешачок недовольно покачал головой.

«Нет, все же я свинья — ведь они так сдружились».

— Он встретит нас на выходе.

Пришла моя очередь открыть рот. И как им удается общаться?

— Передохнуть бы, командир. Мы оторвались от них.

— Нет, они идут по верху — по болоту.

— Бхуту знают о тоннеле? Тогда нас ждет в конце неприятный сюрприз.

— Нет, Велес, они просто чуют нас и идут следом.

— Вот настырные заразы!

Я взмок, как шлюха, запах гниения вызывал позывы рвоты. Настроение паршивое, и, вдобавок, весь в грязи. Присутствие молодой симпатичной женщины, стойко переносящей трудности нашего, так сказать, отступления — вот единственное, что удерживало меня от желания закатить истерику и плюхнуться прямо в грязь мордой. Мужское самолюбие позволило мне продержаться еще час. Не знаю, что было бы дальше, но Кара смилостивилась и объявила привал. Выбирать не приходилось, и я присел на корточки прямо в луже отвратительной бледно-зеленой жижи. Клиф с Клайвом устроились также, с одной разницей — спиной к спине. Потеки клейкой слизи по стенам напоминали абстрактную картину сумасшедшего художника-авангардиста. Кара, закутанная в плащ, стояла в свете факела, как некая святая. Та ли это женщина, что предлагала мне себя несколько дней назад. Не было времени подумать, что она взялась спасать нас. И сейчас я не нашел ни одного приемлемого объяснения. Одно слово — женщина! Непредсказуемое существо.

— Они приближаются.

Кара закрутила головой, ища глазами опасность. Лешачок взял ее за руку.

— Улла советует не терять времени даром.

— Ваш дух?

— Да.

Тронулись. Кара, следом Клиф, я и Дрень-Брень, замыкающим шел Клайв.

— Кара, сколько еще осталось?

Гнетущее молчание в купе с хлюпаньем грязи действовало мне на нервы не лучшим образом.

— Немного.

— Расскажи мне, что это за место — Мертвый Лес?

— Лучше не спрашивай.

Обстоятельная беседа получилась. Дрень-Брень в конец выдохся и прикладывал немало усилий, чтобы не отставать.

— И все же мне хочется знать, куда мы идем, — заявил я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Ужасное место — Страж-лес, — бросил Клайв.

— Точно, — поддержал Клиф. — Отец предупреждал нас.

— С каждой секундой все веселей.

Кара резко затормозила и, гневно взглянув мне в глаза, прошипела:

— Дай волю своему воображению.

Я скорчил недовольную мину.

— Пронеси и помилуй.

Дрень-Брень шмыгнул носом.

— Оттуда еще никому не удалось вернуться, — горестно вздохнув, он поспешил вперед.

«Удивительно, не хочется умирать, когда тебе восемнадцать лет, — сказал Овод. Мне побольше, но умирать все равно не хочется».

Клайв слегка подтолкнул меня, и мы поспешили догнать остальных. Темп движения все ускорялся и к выходу мы просто бежали. Ночная прохлада приятно остужала разгоряченное лицо. Легкий ветерок игриво нырнул за ворот куртки.

— Улла! — радостно встретил нас призрак.

Царг, освобожденный от упряжи, носился кругом, помечая без разбору все деревья подряд. Дрень-Брень перекинулся парой слов с духом и сообщил, что мы имеем в запасе около трех часов. Клиф сбросил мешок и, покопавшись, деловито расстелил скатерть. Спер наверняка. Клайв к этому времени управился с костром. Я стоял без дела и наблюдал за Карой. Она задумчиво ломала хворостинку, пристроившись на пеньке в стороне от всех. Лешачок несколько раз пробежал мимо, не решился с ней заговорить. Понимал — ей нужно побыть одной. Царг проскочил по кустам и вернулся недовольным. Я понял, что ему не удалось отыскать даже лягушки, поскольку на призыв перекусить он откликнулся самый первый. Кара не шелохнулась. Я подошел к ней, испытывая страшную робость.