Стая (Потомство)

Она налила себе чашку кофе, добавила немного молока, Прошла к письменному столу и села.

Пальцем ноги включила компьютер, вставила в дисковод нужную дискету, после чего стала просматривать результаты проделанной накануне работы.

Неожиданно на память снова пришла Клэр.

В общем-то Эми должна была с радостью думать о Клэр, хотя после недавних событий первой реакцией на такие воспоминания чаще всего становился гнев. Разумеется, не на нее – со времен учебы в колледже они с Клэр были самыми близкими подругами, и с тех пор в их взаимоотношениях ничего не изменилось.

Речь шла о ее муже Стивене.

Сама она поняла это почти сразу же, еще тогда, лет десять назад.

К сожалению, Клэр оказалась не такой наблюдательной.

Было в этом человеке что-то неприятное, гнусненькоекакое-то. За всем его вроде бы беззаботным юмором, ухаживаниями и знаками внимания, которые он уделял Клэр, смутно чувствовалась странная, даже нелепая бесхребетность, что ли. Вечно какой-то уклончивый, в разговоре никогда не смотрит тебе прямо в глаза, но стоит тебе глянуть куда-то в сторону, как сразу же начинаешь чувствовать на себе его пристальный взгляд.

Мужчинам он, как ни странно, нравился. Всем, даже Дэвиду. Мистер «Безотказный парень».Всегда готовый выпить с тобой или посмеяться.

Буквально с самой первой минуты их знакомства Эми стала остерегаться верить ему на слово.

Поняв, что дела у них с Клэр идут к женитьбе, Эми как можно тактичнее, но достаточно настойчиво пыталась образумить подругу.

Однако Стивен оказался хитрее, чем она рассчитывала, причем хитрость его была типичной для низкопробных эгоистов, коим он, в сущности, и являлся. Следовало признать, что с ролью своей он справлялся отменно. Заявлялся к Клэр исключительно как друг и на протяжении нескольких месяцев даже не заикался о том, что хотел бы привнести в их отношения любовные нотки. Он постепенно приучал Клэр к тому, что она то и дело, по сути постоянно, оказывалась рядом с ним, тогда как сам старался втиснуться в круг ее друзей – мило и непринужденно.

Сама же Клэр в тот период как раз «отходила» после своего прежнего неудавшегося романа. Ей все же удалось собрать всю свою волю в кулак и окончательно порвать с парнем, с которым жила чуть ли не со времен учебы в колледже. Тот оказался непомерно ревнивым – не человек, а просто деспот какой-то, – причем ревность его подчас принимала самые что ни на есть нелепые, а нередко и просто смешные формы. Впрочем, смеяться там было особенно не над чем, поскольку на завершающей стадии их романа его претензии и упреки все чаще заканчивались самыми банальными, но от этого не становившимися менее омерзительными сценами. Чашу терпения Клэр переполнила последняя его выходка, когда он, основательно накачавшись на одной из вечеринок, принародно объявил, что она, дескать, ничуть не лучше ее мамаши. Немудрено, что после него Клэр стала особо чувствительной к нежному, мягкому подходу, на чем Стивен ее, как говорится, и подловил.

«Самое главное для меня, это быть тебе верным и надежным другом», —словно то и дело внушал он ей. – «Я тебя уважаю», —казалось, говорил каждый его жест.

Эми отлично помнила все эти его тщательно наигранные, насквозь фальшивые манеры.

Впрочем, на фоне предыдущего маньяка Стивен олицетворял собой чуть ли не совершенство, тем более, что и по части секса у них тоже, судя по всему, все складывалось нормально. Поэтому Клэр с легкостью приняла его самую обычную обходительность за искреннее внимание, и в итоге решила, что действительно ему; нравится —если не сказать того, что он ее любит.

Впрочем, Эми серьезно сомневалась в том, что Стивен вообще был способен кого-либо полюбить.

Она часто задавалась вопросом: когда и почему Стивен решил, что ему нужна ее подруга. Клэр всегда была поразительно хорошенькой женщиной, и, возможно, именно это сыграло решающую роль, поскольку все прекрасно знали, что Стивен метил на работу в одной довольно солидной нью-йоркской юридической фирме, так что Клэр очень недурно смотрелась бы в качестве его спутницы, наверняка понравилась бы потенциальным партнерам и клиентам, а с учетом ее скромности и обходительности, возможно, и их женам.

А ведь Эми предупреждала ее, причем не раз. Возможно, даже слишком часто. Клэр же оставалась глуха ко всем ее доводам – и когда она отговаривала ее от женитьбы, и потом, когда советовала не торопиться с детьми.

Люк. Бедный Люк.

Ребенок, у которого вместо отца оказался самый настоящий обманщик.

Когда Эми вспоминала обо всем этом, перебирала в памяти все то, что она в те дни думала о Клэр, ее буквально переполняли гнев и тоска, а кроме того она молила Господа, чтобы он дал ей сил как-нибудь напакостить этому ублюдку.

И вместе с тем втайне благодарила судьбу за то, что по крайней мере хотя бы ей самой повезло с личной жизнью.

Она слышала, как Дэвид плещется в ванной. Он вообще, когда брился, всегда оставлял после себя огромные лужи, хотя, если все твои проблемы в общении с мужем ограничиваются только этим – ну, возможно, еще тем, что он постоянно забывал поднимать после себя сиденье унитаза и то и дело стряхивал свой чертов пепел куда попало, вечно забывая, где лежит пепельница, – то можно сказать, что твоя жизнь лишена сколь-нибудь серьезных проблем.

Ее отец – царство ему небесное – постоянно твердил, что настанет такой день, когда она встретит именно такого человека, и все же Эми никак не хотела поверить в эти слова, возможно, потому, что отчасти считала такимчеловеком самого отца и ни разу не встречала мужчину, хотя бы отдаленно напоминавшего его. И вот действительно настал такой день, когда эта встреча состоялась. Сексуальный, серьезный, прекрасный спутник, а теперь, как выяснилось, ко всему прочему еще и умелый помощник. Дэвид полностью разделял с ней обязанности по дому, по уходу за Мелиссой, пеленал ее, кормил, вставал по ночам в те первые и такие трудные два месяца... и определенно видел в Эми равного себе человека – как в работе, так и в семейных делах.

При этом она не могла не заметить, что после того, как три года назад от рака умер его отец, Дэвид несколько изменился, возможно, даже чуточку отдалился от нее. А ведь он действительно любил этого милого, чуточку ленивого старика и очень переживал его смерть, иногда страдая от приступов дурного настроения. Когда она начинала расспрашивать его, он просто говорил, что тоскует по нему. Все это звучало вполне понятно, и все же Эми не раз задумывалась над тем, что, возможно, Дэвид – сам того не замечая – относился к отцу намного чувствительнее и проникновеннее, чем она о том догадывалась.

Работал он много – подолгу и очень старательно, словно спортсмен, бегущий на время отмеренную самому себе дистанцию. А в последнее время стал поговаривать о том, что неплохо бы бросить курить.

Эми не раз задавалась вопросом, не начал ли он опасаться смерти – как если бы кончина отца каким-то образом заставила его по новому взглянуть на и без того запутанный и во многом двусмысленный вопрос о собственной смертности.

«На том свете высплюсь», —не раз говорил он ей.

Но если так, то он и сам, скорее всего, не догадывался об этом.

Вот и сейчас он, похоже, не утруждал себя ничем, даже отдаленно походящим на подобные мысли, когда вошел в кабинет в своем застиранном красном банном халате и потрепанных теннисных тапочках без шнурков, показавшись ей таким бодрым, здоровым и даже чуточку несуразным.

– А знаешь, прошлой ночью я уже приступил к третьей позиции, – сказал он, после чего склонился над Эми и чмокнул ее в макушку, одновременно вдыхая аромат ее длинных, кудрявых рыжих волос. От жены исходили запахи мыла и шампуня с примесью масла папайи.

Эми с явным одобрением относилась к тому, что он не пользовался никакими лосьонами после бритья.

– Я знаю. Первым делом сегодня утром просмотрела самое начало файла. А тебе немало удалось сделать, да и выглядит вроде бы неплохо.