Страница 3 из 64
Что б тело ни дня не лежало на земле, а сразу хоронили.
-Что за бред? – фыркнул я, странно косясь на мужчину. – Какое
завещание? Ему было тридцать пять!
Но дежурный меня вообще не слушал.
-Напарник его вчера нашел уже мертвым. На рабочем месте. В
кабинете. Забился в угол как испуганная собачонка и таращился на дверь.
-А экспертиза что показала?
-Что-то с сердцем связано, - хмыкнул мужик и кинул тлеющий бычок
под ноги, - Я, если честно, в этом не сильно разбираюсь.
-М, а можно я осмотрю кабинет? – без всякой надежды спросил я.
Дежурный смерил меня оценивающим взглядом:
7
-Я тебя не первый раз тут вижу, парень. Ты был его другом?
Я утвердительно кивнул.
Мужик без всяких эмоций снял с пояса связку ключей и протянул мне
один из них со словами:
-Тридцать восьмой кабинет. Только не долго. Иначе у меня будут
неприятности.
-Спасибо, - я сорвался с места и забежал в здание.
Коридоры, двери. На одних были номерки, на других нет. Глаза наткнулись
на табличку
«Левенчук Вадим Александрович…»
Там было еще что-то написано о должности, но я не вчитывался и
толкнул дверь. Как и предполагалось, она была заперта. Вставив ключ в
скважину, с легкостью повернул его. Дверь тихо приотворилась, впуская
меня в темное помещение. Окна были завешены. Наощупь, найдя
выключатель, дал свет. Лампочка под потолком мигнула и нехотя загорелась.
На столе в беспорядке были рассыпаны бумаги, застилая клавиатуру. В
углу стоял шкаф с папками. Небольшой диванчик напротив стола. За ним
окно, а рядом торшер. Я усмехнулся. Он всегда любил уют. Помню, как
Вадим с начальством из-за этого торшера собачился. Видите ли, не положено
в рабочем кабинете.
Лишь зайдя в помещение, я ощутил смрад смерти. Она всегда оставляет
за собой такой шлейф. Но примешивалось что-то еще. Что-то незнакомое.
Съёжившись будто от холода, я сел за стол Вадима. Бардак будто специально
навели. Разбросанные по столу чистые листы формата А4, разорванные на
мелкие части записи и что-то еще. Я выловил из всего этого бедлама
тетрадный лист. Почерком друга было сделано несколько записей.
«Прохоров Сергей Андреевич, рожденный в городе…»- я пропустил данные
из паспорта Сереги и перешел к размышлениям следователя. У Вадима была
привычка всегда записывать свои мысли. И это мне сейчас было наруку.
« Найден в своей квартире, находящейся по улице Гранджа дом 36, квартира 8. Тело обнаружил друг мертвого Селезнев Никита Иванович.
Звонок в участок поступил в 10. 34. Смерть гражданина Прохорова
наступила в промежуток времени от 01.00 до 09.00. Гражданин Селезнев
утверждает, что ему на мобильный телефон поступил звонок от
погибшего в 10.13. Что и подтверждает распечатка входящих и исходящих
звонков с его мобильного телефона».
8
Потом несколько раз что-то перечеркнуто и ниже:
«Нихрена не ясно. Видимо очередной висяк. Насильственных факторов
не обнаружено. Возможно закроем из-за нехватки улик .»
Потом шли какие-то пометки, и последней записью было.
«Не вмешивайся, Ник!»
Стоп! Буква «Н». Последнее предложение написано не Вадимом, хотя
почерк и подделан довольно хорошо.
Глава 2
Вернув ключ дежурному, я вышел на улицу. День медленно перетекал
в вечер. Вытряхнув последнюю сигарету из пачки, поплелся в сторону парка.
Легкий ветер доносил запахи цветения и выхлопных газов. Смешиваясь, они
создавали убийственный аромат.
Плюхнувшись на свободную лавку, задумался. За два дня я потерял
двоих друзей. Мало того что при безумно странных обстоятельствах. И
совершенно никаких эмоций
Как мне потом показалось, мои мысли кто-то услышал. Волной, сметая остатки разума, на меня обрушилась боль, в памяти замелькали
воспоминания.
«Песочница. Я с одним из друзей копаюсь в ней, изображая
кладоискателя. К нам подходят несколько мальчишек постарше. Что-то
требуют. Кажется деньги. Один из них толкает меня на землю. Падая, я
ударяюсь головой о деревянный бортик песочницы.
-Эй! – в поле моего зрения появляется еще один мальчик. Как мне
кажется он младше любого из той компании. Первой моей мыслью было, что его побьют и меня тоже. Но этот новенький что-то говорит им, от
чего все мальчишки расходятся по своим делам. Он подходит ко мне и, протягивая руку, помогает подняться»
Так я и познакомился с Вадимом. Мне было наверно лет пять. Он
порядком старше, лет на десять.
Следующее воспоминание сменило картинку из детства. Затянувшись
дымом, я прикрыл глаза.
«Это был один из самых страшных дней моей жизни. День смерти
моего дяди. Из комнаты были слышны рыдания матери и успокаивающий
тон отца. Она потеряла брата. Его тело забрали в морг. Я был еще
9
слишком мал, что бы понять что произошло. Да и понять, что видел.
Мамин брат расхаживал по комнате, заложив руки за спину, так же как
делал это при жизни. Но сейчас он был каким-то размытым, на секунду
пропадал, а потом опять появлялся, как изображение в сломанном
телевизоре. Я подбежал к нему с криком:
-Дядя, а почему все говорят, что мы больше не увидимся?
Он недоуменно повернул ко мне голову, потом посмотрел на свои ноги и
вновь мигнул.
-Эй? – я протянул руку, чтоб дернуть его за штанину, как делал это
всегда, привлекая на себя внимание.Но рука просто прошла сквозь, никакого
ощущения ткани, тела, никакой перемены температур. Ничего.
Родственник еще раз посмотрел на меня, потом покачал головой и
исчез. Теперь уже навсегда».
Это была моя первая встреча с призраком. Как мне потом объяснили, он пришел попрощаться. А в такие моменты им запрещено входить в
контакт.
Встав с лавки, я стряхнул с пальто пепел от сигареты. Хватит на
сегодня воспоминаний. Слишком больно они ранят. Я не могу переживать
это снова и снова. Пора домой.
Желудок издал предсмертный рев. А дома в холодильнике так ничего
съестного и не появилось. Недалеко есть круглосуточный мини-маркет.
Ускорившись, я прошел темный парк за несколько минут. Многие бояться
тут гулять по вечерам. Зеленые насаждения медленно перерастают в лес, который кольцом охватывает весь город. Да и район не самый
благополучный. Но для меня это лучшее место для размышлений. Если тут
нет людей, то и нет всей той дряни, что вечно их преследует. Никогда не
любил скопления народа. За одним по пятам идет смерть, за другим дух
предка, на третьем около пятнадцати наговоров и сглазов. Кто-то одно
сплошное темное пятно, погрязшее в низших чувствах данных человеку.
Таких я называю гнилыми. Тьма сочиться у них из самого сердца, покрывая, невидимой для человеческого глаза, оболочкой. Они чаще всего болеют на
неизлечимые заболевания и становятся преступниками. Если есть