Черный Дракон

— А в XX веке? Время уже несколько раз становилось похоже на решето. А энтропия всё увеличивается.

— Тебе видней, Сим Симыч, ты у нас историк по Времени. Вот только в отличие от тебя я уверен, что никаким Разрушителям ни разу не удалось снять пенки. Всегда находился кто-то, сумевший воспользоваться плодами их трудов. Так что для меня именно отдельные люди с наклонностями тиранов и садистов — самое неприятное. Обычный «разумный» человек в личных целях может натворить такого, о чём для общественных благ и не додумается.

— То есть ты предполагаешь, что нынешнее увеличение энтропии связано с конкретными людьми? А вот я так не думаю. Поверь мне, это приверженцы Братства Нового Времени. Уж я-то в России наслушался. Сначала начинаются разговоры о недовольстве теперешними временами. О том, что нужны новые. Реальных перспектив, понятно, никто не предлагает. Просто — «мы наш, мы новый мир построим». Но сначала снесём до основания предыдущий. Начнётся путаница. Люди перестанут верить тому, что видят и слышат. Начнут во всём искать ужасающие подвохи, выдумывать странные идеи. Идёт поиск виноватых. Как охота на ведьм в Средневековье. У людей едет крыша потому, что их привычное время расползается на кусочки. А тут ещё истерия по поводу конца света.

— Да его постоянно предсказывают. То 1600 год, то 1800-й, то каменный календарь майя. А кто знает, верно ли учёные рассчитали соотношение нашего и их времени?

— Но дело не в этом! — Историк чуть не всхлипнул. — Не в том, что учёные, переводя даты, ошиблись! Ужас в том, что началась всемирная истерия. А все мысли и чувства накапливаются в своих эгрегорах. Вот теперь образовался эгрегор конца света. Эдак и вправду случится Апокалипсис!

— Для кого как! — По лицу парня поползла плотоядная ухмылка. — У каждого свои время и интерес. У меня, понятно, свой. Для меня это просто работа. Сделаю — буду считать себя гением. Брошу вас всех — уйду на спокойное житьё. Буду шесть раз в день есть бифштекс с кровью.

— Да ты вампир, батенька! — Сим Симыч поднялся. Действительно, он же обещал сготовить ужин. — Между прочим, за парным мясом пришлось гонять в центр. Сюда, на окраину, таких деликатесов не завозят. И почему ты не пожелал остановиться у меня на Остоженке?

— Потому что След оборвался где-то здесь!

— Надеюсь, ты не ошибся с местом. Я с таким трудом снял здесь квартиру.

— Стоп! Замолчи! — Парень вскочил с постели, торопливо набрасывая халат. — Включи ноут!

— Ты почувствовал? Есть След? — Историк торопливо защёлкал мышкой.

— Да! — Собеседник бесцеремонно столкнул его со стула и взялся на ноут сам.

— Объяснить не хочешь?

Но парень уже углубился в дебри Интернета.

— Конечно, ты же у нас гений и никогда не ошибаешься, — проворчал Сим Симыч.

Парень оторвался от ноутбука и взглянул на обиженного партнёра:

— Я просто почувствовал. Я же эмпат. Мне положено чувствовать. Я почувствовал боль. А потом вот здесь, — парень показал на свой палец, — появилась кровь.

— Ну да, конечно, кровь! — фыркнул историк. — Ты точно вампир!

— Прекрати! — взвился парень. — Вампиры — бабьи сказки! Персонажи кино. А боль и кровь — это эмоции. Я их чувствую. И не мешай — я ищу! — Худые уставшие пальцы запрыгали по клавиатуре. — Где тут у вас карта? А, вот. И масштаб. Подробнее! Ещё! Тут! — Худющий палец упёрся в дом. — Это здесь!

— Тогда твоя работа сделана. Остальное — моё дело! — Теперь баритон согнал напарника со стула. — Ложись! Тебе надо выспаться. Ты уже четвёртый день не спишь. Как говорят в наших сказках, утро вечера мудренее!

— Или мудрёнее! — прошептал парень и прямо в халате растянулся под одеялом. — Мясо отменяется. Я лучше посплю!

Сим Симыч выключил свет, перешёл в кухню и, вынув из кармана мобильник, набрал номер:

— Это я! Срочно погляди, какие каналы ловятся по антенне и кабелю… — Он назвал улицу и номер дома. — И что там сегодня по программе.

Через пару минут ему перезвонили. Сим Симыч записал что-то и присел к столу, сосредоточенно глядя на свои каракули.

— Так-так… — загудел он себе под нос. — Это мы отметаем. Это порядочные люди не смотрят. Этот кабельный канал тоже мимо. Тут продажи. А, вот! — Историк удовлетворённо хмыкнул и набрал другой номер. — Срочно вставь мой клип в «Аферу». Ну да, в голливудский фильм с Полом Ньюменом. — Потом он опять потыкал в клавиши мобильника и отдал новый приказ: — Привет, рекламщик! Нет, я не о клипе. Его уже вставляют в фильм. А тебе придётся срочно разнести наши рекламки по адресу… — И он продиктовал адрес. — И не завтра, а сей миг!

Отдав и этот приказ, историк отправился в свою комнату и стал рыться в многочисленных книгах.

— Хорошо, что парень уснул, — прошептал он. — Нельзя не спать столько. А у меня есть ещё одно дельце. Итак, будем искать. Это не подойдёт. Это ненадёжно. А вот это вполне. Нужно только перевести на русский язык.

А на другом конце города в старом сталинском доме на пятом этаже (опять же самый комфорт!) зажёгся свет. Дама лет семидесяти, накинув по-старинному роскошный шифоновый пеньюар цвета нежной сирени, степенно перешла в кухню «испить кофею». Пеньюар достался ей ещё от бабушки, но выглядел как новенький, нигде не протёршийся и не утративший красок. Кофе ей привозила домработница Поля, говорливая тётенька лет пятидесяти, только из магазина «Чай. Кофе» на Мясницкой. Да-да, дама вполне могла себе позволить домработницу. Средства имелись. Да и тратить их было особенно не на что. Дама не гналась за брендовой одеждой, но вот без брендовой еды жить не могла. А с такой едой в их районе была напряжёнка — все улицы оказались забиты странными магазинами: «Пятёрочками», «Копейками», ещё какими-то — всех и не упомнишь. Зато Алла Михайловна (именно так звали даму преклонных лет) с первого посещения запомнила, что покупать в таких магазинах ничего не следует. А как иначе?! Там же продукты внавал — валяются прямо в ящиках, не разобранные, неприглядные. Вытаскивай сама из ящика, что захочется. Ну что за плебейские замашки — ползать по полу, копаться в груде чего-то малопривлекательного?! Но теперь, увы, говорят, что это удобно — магазин не платит ни грузчикам, ни фасовщикам, ни лишним продавцам, отсюда продукты намного дешевле. Но разве эту груду мешанины вообще можно назвать продуктами?!

Вот и приходится посылать Полю то в центр, то за МКАД, где возвышаются огромные дорогие супермаркеты. Надо же что-то кушать!

Но дело, задуманное Аллой Михайловной на сегодня, невозможно осуществить с помощью Поли. Аллочка дала слово подруге, что о нём не узнает ни одна живая душа. Хотя, конечно, когда Поля по пять раз переспрашивает хозяйку о чём-либо или когда несётся к телевизору посмотреть свой любимый надрывный сериал, можно усомниться, что у неё есть душа. Ну не станет же такая трепетная субстанция глядеть на героев-идиотов, которые только и делают, что теряют детей, впадают в кому или едут в Нью-Йорк, «чтобы подумать»! Так что даже если душа Поли и существует, то давно уже впала в кому, как её любимые герои телеэкрана. А коли душа спит, может, Поле и можно было бы поручить столь ответственное дело, но — ладно уж — придётся ехать самой. Конечно, далековато, но что поделаешь. В конце концов, Алла ещё крепка, и ни у одной соседки язык не повернулся назвать её старухой или тем паче — бабкой. Нет, слава богу, она никогда и бабушкой-то не была — ещё с юности решила, что детей не хочет. А чтобы не стать старухой в свои семьдесят, она занимается дома на тренажёрах, иногда даже ходит в бассейн и заглядывает в местный спортклуб. Или это теперь как-то по-иному называется? Что ж, Аллочка не помнит нынешних названий, да и стоит ли напоминать? За её жизнь сменилось столько направлений — шведская стенка, пластичка, ритмическая гимнастика, аэробика. И к чему всё это запоминать?! В жизни стоит помнить только главное.

Сев в кресло у порога, Аллочка, осторожно нагибаясь, надела на ноги модные ныне ботильоны. Тоже мне название, раньше говорили проще — ботики. Хотя, правда, шили их тогда из резины, а теперь из кожи. Но ведь фасон один! Потом, осторожно поднявшись, накинула лёгкую шубку чуть выше колен. Особо кутаться не следует — внизу её ждёт такси. Не ходить же ей ногами по переходам метро!