Кольцо с бриллиантом

А ведь, кроме бабушки и Гейни, который тоже был пока неизвестной величиной, у Кэролайн никого не осталось. Со дня смерти отца прошло уже шесть месяцев, но ее горе и не думало утихать. Они были друзьями. Кэролайн знала, что отец никогда не держал зла на вспыльчивую старую леди, которой так успешно удавалось не замечать его в течение двадцати восьми лет, он только сожалел, что его маленькая семья не может время от времени ездить в Наталь навещать родственников. Мать Кэролайн не хотела ехать без мужа, а для него дорога в Наталь была закрыта. Они были очень привязаны друг к другу — отец и мать.

Зачем бабушка позвала ее в Наталь? И что заставило ее, Кэролайн, согласиться, кроме вполне объяснимого любопытства? Мать часто рассказывала о поместье «Салем» — о его просторах, о лошадях, об удивительном солнце, о сахарном тростнике. Сахарный тростник там повсюду. «Когда дует ветер, — говорила мать, — сахарный тростник идет волнами, словно золотое море. Это счастье — жить там. Зулусы — чудесный народ. Они целый день поют, работая в поле, поют, возвращаясь вечером к своим краалям, и их песни слышны до тех пор, пока крааль не уснет. В пении — их жизнь».

Когда корабль пересекал экватор, Кэролайн пришлось вытерпеть все прелести связанного с этим событием ритуала. Но она не ударила в грязь лицом — грязи на корабле как раз не было, а Кэролайн отлично умела плавать.

— Ну вот, теперь ты — посвященная! — поддразнила ее Джулия, когда девушка выбралась, вымокшая до нитки, из бассейна, куда ее безжалостно бросили стражи Нептуна. — Ты хорошо держалась. Я имею в виду, ты сопротивлялась ровно столько, сколько нужно, — ни больше, ни меньше!

— Мне дал подробные инструкции судовой казначей. — Кэролайн собрала волосы в пучок, пропустила их через сжатую в кулак ладонь, выжимая воду. — Он сказал, что лучше им немного подыграть, а то будет совсем неинтересно.

— Как тебе казначей? — спросила Джулия. — Он тебе нравится?

Кэролайн накинула на плечи мохнатый халат.

— Он не в моем вкусе. Слишком напыщен, но это, наверное, оттого, что он облечен властью. Вы решили, что он произвел на меня впечатление?

— Просто я бы не хотела, чтобы ты… выбрала не того мужчину. Он ведь женат, ты знала?

— Я догадывалась. — Кэролайн запахнула халат, обернула пояс вокруг тонкой талии и завязала его. — Нет ничего хуже, чем влюбиться в женатого мужчину.

— У тебя есть кто-нибудь в Англии? Остались какие-нибудь обязательства, обещания?

Кэролайн улыбнулась:

— Никаких, совсем никаких. Это было бы не слишком умно, ведь я могу остаться в Африке, если произведу хорошее впечатление в «Салеме».

— Не могу себе представить, что ты не понравишься своей бабушке. Но даже если вы не поладите, Южная Африка — большая страна. И гостеприимная… Ну, беги переоденься, а то умрешь от холода. Я не хочу терять партнера по теннису!

За два дня до прибытия в Кейптаун они выиграли теннисный турнир. Это принесло в их жизнь разнообразие и развлечение во время, как выразилась Джулия, «долгого заплыва от Дакара до Кейптауна».

— Восемь дней в море могут показаться вечностью, особенно если ты не в первый раз плывешь этим маршрутом, — сказала она.

Однако для Кэролайн время летело быстро. Ей все было ново, она наслаждалась долгими, пропитанными солнцем днями, плавала в бассейне, принимала участие в спортивных играх или просто, опершись на поручень, смотрела, как серебряные косяки летучих рыб прошивают катящиеся волны и снова скрываются в море, как резвятся в воде дельфины. На борту было не много мужчин ее возраста, зато хватало офицеров корабельной команды, и Кэролайн не испытывала недостатка в партнерах для танцев.

Да, время пролетало быстро, возможно, даже слишком быстро. Вечера незаметно сменяли один другой. Кэролайн танцевала с офицерами или сидела под звездами, под южными созвездиями, от которых захватывало дух. Рядом со смотровой площадкой мачты, словно светильник, ярко горел Сириус, а вдали, над самым горизонтом, криво висел Южный Крест. Штурман корабля показал Кэролайн множество звезд, но их оказалось столько, что названий даже десятой части невозможно было запомнить. Штурмана звали Дэннис Ханселтон, это был высокий спокойный молодой человек, всегда готовый оказать услугу. С ним было легко общаться, он отлично танцевал и вообще составлял неплохую компанию. Однако самым приятным в нем оказалось то, что, когда морское путешествие Кэролайн будет закончено и они распрощаются, он не оставит и следа в ее сердце, так же как она — в его.

Джулии, которая понимала, в чем тут дело, Дэннис тоже нравился. «Он абсолютно безвреден» — таково было ее продиктованное жизненным опытом мнение.

Именно Дэннис проводил Кэролайн к радиорубке — кто-то хотел поговорить с ней. Неизвестно почему, Кэролайн охватило чувство паники, но она успокаивала себя тем, что это просто волнение глупой девчонки, вызванное, в сущности, обыкновенным телефонным звонком с берега. Успокаивая себя таким образом, она сняла трубку.

— Алло! Кэролайн? — Мужской голос был ясно слышен. — Это Генрих Вермеер, ваш кузен.

— Ах! Как здорово, что ты позвонил, Гейни. Так странно разговаривать с тобой по телефону, когда корабль еще даже не добрался до Кейптауна. Где ты находишься?

— Я в «Салеме». Постараюсь выбраться в Кейптаун, чтобы тебя встретить, но обстоятельства таковы, что это будет нелегко сделать.

— Гейни, что-то случилось?

— Боюсь, что так. Позавчера умерла бабушка. Я не могу сейчас пускаться в подробные объяснения — такие звонки стоят кучу денег. Вот зачем я звоню: хочу сказать тебе, чтобы ты не паниковала. Просто приезжай, как будто ничего не случилось. Не вздумай купить в Кейптауне обратный билет и отплыть в Англию. Бабушка хотела, чтобы ты приехала. Ты можешь оставаться у нас сколько захочешь. Похороны завтра, и я думаю, смогу выбраться сразу после них. Увидимся через два дня!

Связь прервалась, а Кэролайн так и осталась стоять с телефонной трубкой в руках.

Так вот он какой, ее двоюродный брат. Девушка успела подумать, что Гейни, наверное, неплохой человек, прежде чем ее накрыла волна тяжелых мыслей, вызванных сообщением о смерти бабушки. В радиорубку заглянул штурман.

— Плохие новости? — сразу понял он.

— У меня умерла бабушка.

— А-а… Мне жаль. Ты ехала навестить ее, верно?

— Да.

— И что теперь — вернешься домой?

— Не знаю. Я ее никогда не видела, но… почему-то мне кажется, что мы бы поладили. По-моему, если судить по ее письмам, она была прямой и добродушной женщиной. Я люблю таких людей. Она все называла своими именами… Да, я думаю, она была чудесной пожилой леди.

— У тебя есть там еще родственники?

— Двоюродный брат. — Неожиданно Гейни обрел в глазах Кэролайн новое качество. — Он теперь мой единственный родственник.

— Господи! — воскликнул Дэннис, собираясь с мыслями, чтобы сказать еще что-нибудь. — У меня несколько десятков родственников. И, честно говоря, без некоторых из них я бы прекрасно обошелся!

Они поднялись на верхнюю палубу.

— Спасибо, что проводили меня, — рассеянно поблагодарила штурмана Кэролайн.

— Всегда пожалуйста! — Он повернулся, чтобы уйти, и наткнулся на Джулию.

Она отвела его в дальний конец палубы.

— Мисс Нортон только что узнала плохую новость, — сообщил Дэннис. — Ей нужно с кем-нибудь поговорить.

Джулия бегом бросилась в каюту Кэролайн.

— Могу я войти? — спросила она в дверях.

— Да, пожалуйста, входите, — не сразу отозвалась девушка. Она будто оцепенела от шока. — Я только что получила ужасное известие.

— Дэннис меня предупредил. Я так и знала, что случилось что-то нехорошее, когда тебя вызвали в радиорубку. Это… не от твоей бабушки?

— Она умерла.

— Мне так жаль! — Джулия обняла Кэролайн за плечи. — Как, должно быть, ты расстроена…

— Да. — Кэролайн подошла к иллюминатору и взглянула на море: на его поверхности танцевали солнечные блики. — Я так ждала, что мы с ней встретимся. Она стала мне очень близка за последние несколько месяцев: ее письма были такими добрыми, такими ободряющими, полными энергии! Она не одобрила свадьбу моей матери с англичанином — хотя, возможно, дело не в национальности, а в том, что мой отец решил жить в Англии, а не в ее «Салеме», — но она уважала их выбор и никогда не пыталась встать между ними… Странно! Мне кажется, я ее так хорошо знаю!