Страница 12 из 14
— Но…
— Мне нужно, чтобы ты принес ножовку из сарая, и ещё…
Голос прозвучал за ними, прерывая перечень Филипа:
— Ребята!
Это Брайан. Мрачный тон его гнусавого голоса располагает к самому худшему. Филип и Ник обернулись.
Бобби Марш был совершенно неподвижен.
Слёзы наверачиваются на глаза Брайана, приклонившего колени перед толстяком.
— Слишком поздно.
Филип и Ник подходят к тому месту, где на траве лежит Бобби, закрыв глаза. Его большая, дряблая грудь не двигается. Его рот провис.
— О нет… Боже, нет, — стонет Ник, глядя на мёртвого приятеля.
Филип молчит долгое время. Как и все.
Огромный труп лежит неподвижно на мокрой земле нескончаемые минуты… пока что-то не начинает шевелиться в его конечностях, в сухожилиях массивных ног, в кончиках пухлых пальцев.
Сперва это явление выглядит как типичный остаточный эффект сокращающихся нервов почившей ЦНС трупа, который гробовщики наблюдают постоянно. Но в то время как Ник и Брайан медленно поднимаются и тихонько пятятся назад с широко раскрытыми от изумления глазами, Филип подходит ближе и опускается на колени с сердитым и деловитым выражением на лице.
Бобби Марш открывает глаза.
Его зрачки приобрели мутно-белый цвет гноя.
Филип хватает пневматический молоток и прижимает его ко лбу здоровяка прямо над его левой бровью.
ФФФФАМП!
* * *
Несколько часов спустя. В доме. После заката. Пенни спит. Ник на кухне топит свою печаль в виски… Брайана нигде не видно… Труп Бобби, накрытый брезентом, остывает на заднем дворе рядом с другими телами… Филип стоит возле окна в гостиной, пристально вглядываясь сквозь полоски жалюзи, на растущее число темных фигур на улице. Они шаркают как лунатики, двигаясь взад-перёд за баррикадами. Сегодня их больше. Тридцать. Возможно, сорок.
Уличные фонари светят через трещины в заборе и движущиеся тени, скрывающие лучи с переменным интервалом, как бы создавая световую сигнализацию, сводят Филипа с ума. А в голове он слышит тихий голос, тот самый тихий голос, который появился после смерти Сары: "Сожги это место, сожги весь этот грёбаный мир дотла".
Сегодня на мгновение, сразу после смерти Бобби, этот голос хотел изувечить двенадцатилетнее тело. Голос хотел разнести эту мертвую тварь на кусочки. Филип заглушил его, а сейчас вновь боролся с ним: "Запал зажжен, братишка, а часы тикают…"
Он отвел взгляд от окна и протер усталые глаза.
— Хорошо, что ты освободил его, — говорит изменившийся голос, пришедший откуда-то из темноты.
Филип обернулся и увидел силуэт брата с другой стороны гостиной, стоящего в сводчатом проходе кухни. Не окликнув его, Филип снова отвернулся к окну. Брайан подошёл. В его дрожащих руках микстура от кашля. В темноте в его лихорадочных глазах мерцают слезы. Он застывает на мгновение.
Затем он произносит низким, мягким голосом, осторожным, чтобы не разбудить Пенни на кушетке рядом с ними:
— Тебе не надо стыдиться того, что ты освободил его.
— Освободил что?
— Слушай, — произносит Брайан, — Я знаю, что ты переживаешь.
Он вдыхает и вытирает рот рукавом. Его голос хриплый с першением.
— Я хотел сказать, что действительно сожалею о Бобби, я знаю что вы были…
— Всё кончено.
— Филип, да ладно!
— С этим местом покончено, оно сдохло.
Брайан посмотрел на него.
— Что ты имеешь в виду?
— Нам надо убираться отсюда.
— Но я думал…
— Взгляни только. — Филип указал на растущее число теней за Грин Брайар Лэйн. — Мы притягиваем их, как дерьмо — мух.
— Но ограждение достаточно прочное…
— Чем дольше мы остаёмся здесь, Брайан, тем больше дом будет походить на тюрьму. — Филип выглянул в окно. — Мы должны продолжать двигаться дальше.
— И когда?
— Скоро.
— Например, завтра?
— Мы начнем паковаться утром и возьмём столько припасов, сколько войдёт в Сабурбан.
Молчание.
Брайан глядит на брата.
— Ты в порядке?
— Да. — Филип продолжает смотреть в окно. — Иди спать.
* * *
За завтраком Филип решил сказать дочери, что Бобби пришлось вернуться домой, "позаботиться о своих». Это объяснение вроде бы удовлетворило маленькую девочку.
Позже утром, Ник и Филип вырыли могилу на заднем дворе, выбрав мягкую почву в конце сада, в то время как Брайан развлекал Пенни в доме. По мнению Брайана, стоило рассказать Пенни некоторую версию того, что произошло, но Филип приказал Брайану заткнуться и держать рот на замке.
Перед решёткой, увитой садовыми розами на заднем дворе, Филип и Ник подняли массивное, завернутое в брезент тело и опустили его в яму в земле.
Им потребовалось довольно много времени, чтобы заполнить отверстие обратно землёй. Каждый бросал лопату за лопатой, пока плодородная чёрная почва Джорджии не накрыла их друга. Пока они работали, атональные стоны мертвецов разносились по ветру.
Был ещё один ветреный, пасмурный день, и звуки полчищ зомби тянулись по небу и по вершинам домов. Это сводило Филипа с ума, пока он потел в своей джинсе, засыпая грязью могилу. Жирная, чёрная вонь гнилого мяса сильна, как никогда. Это заставляет желудок Филипа сжиматься, пока он бросает последние несколько лопат земли на могилу.
Филип и Ник остановились на противоположных сторонах огромной насыпи, опершись на лопаты, ощущая холодок от пота шеях. Ни проронив ни слова в течение длительного времени, мужчины путешествовали каждый в своих мыслях. Наконец, Ник поднимает глаза, и очень мягко, очень устало, и с большим почтением, произносит:
— Ты хочешь что-нибудь сказать?"
Филип взглянул через могилу на своего приятеля. Стонущие звуки наступали со всех направлений, как рёв саранчи, так громко, что Филип едва мог осознанно мыслить.
Именно тогда, по какой-то странной причине, Филип Блейк вспоминил ту ночь, когда они, трое друзей, напились и прокрались в автомобильный кинотеатр Старлайтер Starliter Drive-In Theater рядом с Вэверли Роад и ворвались в будку киномеханика. Вертя своими толстыми пальчиками перед проектором, Бобби создавал кукольные тени на экране. Филип хохотал так сильно той ночью, что готов был проблеваться, глядя на силуэты кроликов и уток, скачущих через мерцающие образы Чака Норриса сшибающего нацистов.
— Некоторые люди думали, Бобби Марш был простаком, — Филип говорил, опустив голову, и потупив взгляд, — но они не знали этого человека. — Он был преданным, он был забавным, чёрт побери, хорошим другом… и он умер, как мужчина.
Ник не поднимал глаз, его плечи дрожали, голос его ломался, его слова едва слышались из-за растущего шума вокруг: "Всемогущий Бог, в свей милости преврати мрак смерти в зарю новой жизни, и печаль расставания в радость небес".
Филип почувствовал рвущиеся наружу слёзы, и стиснул зубы до дрожи в челюсти.
— Благодаря нашему Спасителю, Иисусу Христу, — произнес Ник нетвёрдым голосом, — который умер, воскрес, и живёт вовеки. — Аминь.
— Аминь, — Филип не сдержал слабый хрип, прозвучавший чуждо его собственным ушам.
Неустанный шум нежити разрастается и поднимается всё громче и громче.
— ЗАТКНИТЕ НАХРЕН ГЛОТКИ!
Филип Блейк вопит на зомби, чьи стоны доносятся сейчас со всех сторон.
— ВЫ, ДОХЛЫЕ ПИДАРАСИНЫ!
Филип медленно отворачивается от могилы:
— Я РАСХЕРАЧУ ВАМ ВСЕМ ВАШИ ТУПЫЕ ГНИЛЫЕ ЧЕРЕПА, ВЫ, ЧЕЛОВЕКОЖРУЩИЕ ЧЛЕНОСОСЫ!!! Я ВЫРВУ ВАШИ ВОНЮЧИЕ БОШКИ, ВЫДАВЛЮ ТУХЛЫЕ МОЗГИ И НАСРУ КУЧУ ДЕРЬМА НА ШЕЮ — КАЖДОМУ ГРЁБАНОМУ МУДАКУ ИЗ ВАС!!!
Слушая это, Ник зарыдал. Филип выдохся и упал на колени.
Пока Ник плакал, Филип просто смотрел вниз, на свежую грязь, будто ища ответы там.
* * *
Если когда-либо было возникали сомнения в том, кто здесь главный, то теперь было предельно ясно, что именно Филип является альфой и омегой.