Страница 2 из 12
— Что случилось? — встревожилась Ренн. — Что он тебе сказал?
— Он сказал: «Странная добыча».
Тревога все сильнее охватывала его. Он видел, как Волк, взлетев на вершину холма, оглянулся на них. Выглядел он великолепно: густая зимняя шерсть красиво переливалась серым, черным и рыжим, почти как у лисы; пушистый хвост возбужденно поднят, как во время охоты.
«Следуй за мной, брат! Странная добыча!» — услышал Торак.
А потом Волк исчез.
Они бросились за ним следом, торопясь изо всех сил, однако ноша у них была слишком тяжела — жесткие ранцы, спальные мешки, да и снег оказался весьма глубоким, так что пришлось воспользоваться неуклюжими снегоступами, которые сильно замедляли ход.
Когда Ренн с Тораком добрались до вершины холма, Волка нигде не было видно.
— Ничего, он нас где-нибудь подождет, — сказала Ренн, стараясь приободрить Торака, и указала на небольшую осиновую рощу. — Как только мы вон до той рощицы доберемся, он тут же и объявится.
От ее слов у Торака немного полегчало на душе. Не далее как вчера Волк точно так же прятался в зарослях можжевельника, а потом выскочил оттуда и свалил его в сугроб, рыча и игриво покусывая. И это было так весело, что Торак прямо-таки изнемогал от смеха.
Они добрались до осиновой рощи. Но Волк так и не объявился.
Торак два раза коротко пролаял: «Ты где?»
Ответа не последовало.
Хотя следы на снегу были видны достаточно отчетливо. Здесь явно охотилось несколько племен, и все с собаками, но ошибиться Торак никак не мог. Следы Волка невозможно принять за собачьи. Собака бежит как попало, потому что знает — хозяин все равно ее покормит; а волк всегда бежит с определенной целью— он должен найти добычу, иначе останется голодным. И хотя Волк прожил с Тораком и племенем Ворона последние семь лун, Торак никогда не давал ему еды, опасаясь, что может невольно ослабить его охотничьи умения.
Давно перевалило за полдень, а они все шли по следу Волка. След был ровный, в одну цепочку, и Волк, совершая прыжок, старался задними лапами попадать в отпечатки передних лап. По притихшему Лесу разносилось звонкое эхо, вызванное хрустом снегоступов по насту и хриплым, усталым дыханием Торака и Ренн.
— Мы что-то слишком сильно к северу отклонились, — заметила Ренн.
Они находились примерно в дне ходьбы от стоянки племени Ворона, которая была к юго-западу от этих холмов, на берегу Широкой Воды.
Торак ей не ответил и снова коротко пролаял по-волчьи: «Где ты?»
С ветки дерева упал снег, легкой опушкой лег ему на капюшон парки. И лесная тишина, казалось, стала еще более глубокой.
Глядя, как меркнет солнечный луч, высветивший гроздь ярких ягод падуба, Торак знал, что скоро наступят сумерки. Уже и небо сияло не так ослепительно, и длинные тени стали выползать из-под деревьев. В сердце у него тонкой змейкой шевельнулся холодок.
Зимние вечера и ночи лесные племена называют «временем злых духов», потому что именно в эти часы Великий Зубр особенно злобно ревет в вышине, среди звезд, а злые духи, вырвавшись за пределы Иного Мира, начинают шнырять по Лесу, сея хаос и отчаяние. Порой хватает и одного такого духа, чтобы испортить жизнь целой долине; и хотя колдуны не дремлют, но бороться с духами им не всегда под силу. Духов вообще разглядеть трудно. Бывает иной раз, он мелькнет рядом с тобой, и все равно не успеваешь даже толком заметить, как он выглядит: злые духи все время меняют свое обличье, выбирая такое, в каком им в данный момент легче проскользнуть в приоткрытый рот спящего человека и захватить власть над его телом. А там уж, скорчившись в красноватой темноте человеческого нутра, духи начинают высасывать из людей силу, храбрость и веру, сея в их душах семена злобы и раздоров.
Торак знал, что именно в это время суток, когда властвуют злые духи, и становятся явью всевозможные пророчества и предзнаменования. Волк не ответил на его призыв, потому что не могответить. Потому что с ним что-то случилось.
Ужасные видения, сродни ночным кошмарам, проносились у Торака перед глазами. А что, если Волк попытался сам завалить зубра или лося? Ему ведь всего двадцать лун! А этим лесным великанам достаточно с размаху ударить копытом, чтобы убить молодого наглеца.
А может быть, он угодил в ловушку? Торак, правда, учил его избегать ловушек и силков, но что, если Волк проявил беспечность? Тогда ему не выбраться. И завыть он тоже не может, если морда у него стянута петлей, а может, и шея…
Вокруг потрескивали деревья. Снова с ветвей посыпался снег. Торак поднес ко рту руки и провыл: «Где… же… ты-ы-ы?»
Ответа не последовало.
Ренн ободряюще улыбнулась ему, но в ее темных глазах Торак отчетливо видел отражение своей тревоги.
— Солнце садится, — тихо заметила она.
Торак судорожно сглотнул и сказал:
— Ничего, через некоторое время взойдет луна. Света вполне хватит, чтобы след разглядеть.
Ренн молча кивнула, но на лице ее явственно отразилось сомнение.
Они прошли еще немного, когда Ренн вдруг ринулась куда-то в сторону и закричала:
— Торак! Сюда!
Кто бы он ни был — тот, кому удалось поймать Волка, — он сделал это с помощью самой примитивной ловушки. Обычной ямы, которую лишь слегка прикрывают сверху тонким слоем веток, присыпанных снегом.
Такая яма не смогла бы, конечно, надолго задержать Волка, но на взрытом снегу возле ловушки Торак обнаружил обрывки переплетенных кожаных тесемок.
— Сеть, — сказал он, не веря своим глазам. — У них была сеть!
— Зато… на дне никаких кольев нет, — заметила Ренн. — Он им, должно быть, живым понадобился.
«Нет, это просто дурной сон, — думал Торак. — Вот я сейчас проснусь, и Волк, петляя между деревьев, примчится ко мне».
И тут он заметил кровь. Страшные пятна так и лежали на снегу.
— Может, это Волк их погрыз? — с надеждой пробормотала Ренн. — Хорошо бы! Хорошо, если бы он их руки напрочь отгрыз!
Торак дрожащими руками поднял клочок окровавленной шерсти. Его трясло, но он заставил себя сосредоточиться и прочесть следы, оставшиеся на снегу.
Волк все-таки подошел к этой яме, хотя и очень осторожно, о чем свидетельствовали отпечатки его лап. Он не бежал мощными прыжками, а перешел на спокойный шаг, когда задние и передние лапы двигались попеременно. Но он все-таки подошел к этой яме!
«Ах, Волк! — думал Торак. — Ну почему все-таки тебе не хватило осторожности!»
И тут он вдруг догадался: возможно, именно дружба с ним, Тораком, сделала Волка более доверчивым к людям. Возможно, в этом-то все и дело, а значит, виноват он, Торак.
Он долго изучал затоптанный след, что вел к северу. След уже затянуло ледком. Те, что пленили Волка, успели уйти далеко.
— Сколько тут всего разных людей прошло? — спросила Ренн, стараясь держаться подальше, поскольку Торак куда лучше нее разбирался в следах.
— Всего двое. И следы того человека, что крупнее, стали глубже, когда он побежал прочь от ловушки.
— И это значит, что он нес Волка! Но зачем вообще было тащить его с собой? Никто не посмеет причинить зло Волку. Никто просто не осмелится! — У лесных племен существовал жесткий закон, запрещавший причинять зло кому бы то ни было из Охотников. — Торак! — Ренн присела на корточки под кустом можжевельника. — Они где-то здесь прячутся. Но я не могу понять, где…
— Не шевелись! — предупредил ее Торак.
— Что там?
— Не переступай ногами! Это рядом с тобой.
Ренн, наконец, заметила странный след и замерла на месте.
— Но что или кто… мог оставить такиеследы?
Торак присел на корточки и внимательно присмотрелся.
Отец успел научить его неплохо понимать язык следов, и он считал, что знает отпечатки лап и ног всех лесных тварей, но такого странного следа он никогда еще не видел. След был очень слабый, едва заметный, и маленький, точно отпечатки птичьих лапок. Но это явно была не птица. Задний след более всего напоминал отпечатки маленьких, кривоватых рук с пятью пальцами и пятью длинными когтями, а вот переднего следа Торак так толком и не обнаружил — разве что две округлые неглубокие дырки в снегу, словно неведомое существо шло на костылях.