Страница 31 из 40
Минуту назад старательно давивший на жалость кольценосец-психопат едва не набросился на своего спасителя с кулаками:
— А ну дай сюда.
Однако тот легко ускользнул от притязаний внезапно очухавшегося приятеля и принялся, улыбаясь, поддергивать цепочку, словно вознамерился поудить рыбку. Федор свирепел на глазах:
— Верни колечко, Сеня!
В ответ тот лишь качал головой и ласково улыбался, отчего племяш Бульбы окончательно впал в истерику:
— Сеня! Верни кольцо!
Не слишком-то натешившись собственным моментом истины, победитель медсестер и урок, скорчив кислую мину, протянул-таки цепочку с кольцом законному владельцу. Моментально успокоившийся Федор, просунув голову в свой заветный ошейник, стал подозрительно рассудителен, принявшись поучать своего друга:
— Запомни, Сеня. Чужое брать нехорошо! Статья сто пятьдесят восьмая.
Сообразив, что все снова вернулось на круги своя, Сеня с плохо скрываемым неудовольствием принялся искать утешение в движении. Передернув плечами, он подобрал разбросанные по казарме шмотки и швырнул ими в Федора:
— Так, одевайся и пошли.
Покуда жертва врачебно-сексуального произвола напяливала на себя портки и фуфайку, Сеня принялся рассуждать вслух:
— Есть предложение. Предлагаю переодеться дятлами. На дорогах нынче неспокойно, а так нас фиг кто узнает.
Каменный мост над пропастью, подходы к которому собственно и охраняла башня, покинутая карапузами, вывел Сеню и Федора на очередную тропу, пробивавшую себе путь между тошнотворно угрюмых скал. Шмотки, снятые с почивших в бое урок, грязными мешками сидели на мелкотравчатых подростках. Дурацкие каски с клювами постоянно сползали на глаза, от войлочной подкладки чудовищно потела и чесалась башка, и Федор, пару раз в забытьи едва не поломавший все ногти о железо, готов был уже лично придушить своего приятеля, выдвинувшего идею по поводу этого идиотского маскарада.
Кроме того, любознательный оруженосец, воодушевленный «возвращением в лоно семьи», без умолку нес всякую чушь, перемежая личные креатинизмы не менее глупыми вопросами. Перманентно усталый и злой кольценосец тихо свирепел, бубня в клюв разнообразные непристойности.
Наконец тропа, уходившая теперь круто вниз, вывела их на небольшую площадку, откуда открывался вид на Сауроново лежбище, стойбище и седалище. Картинка впечатляла покруче любых фотообоев, и даже Сеня ненадолго притих, настороженно вглядываясь в пылающий на башне глаз-прожектор и глухо рокочущую Мордовскую домну.
Полученные впечатления, как всегда, родили в мозгу карапуза новую порцию вопросов:
— Скажи мне, Михалыч, Саурон — он кто?
Федор почесал единственное, до чего доставала рука, — правую бровь — с таким видом, словно Сенин вопрос назойливой мухой вонзился ему прямиком в глаз, и нехотя пробурчал в ответ:
— Саурон, Сеня, это артефакт, первый в мире трансформер… человек и прожектор.
Любознательный оруженосец удивленно захлопал глазами, слегка поразмышлял по поводу предполагаемой дерзости и все же решился возразить:
— А я слышал, что первый трансформер — это Элтон Джон. Человек и… не совсем!
Федору было лень спорить, поэтому он только вяло махнул рукой, показывая всем видом, что базарить некогда:
— Согласен. Пошли, главное — клювом не щелкай. А то птичий грипп подхватишь.
Сеня не на шутку всполошился:
— Слушай, а это как?
Федор постучал приятелю кулаком по каске и объяснил:
— Птичий грипп — это когда яйца чешутся и перья отваливаются… Или наоборот… Не помню…
Сеня прислушался к собственному организму и, не удовлетворившись проведенной процедурой самодиагностики, на всякий случай спросил:
— А его вообще лечат?
— Конечно. Сначала принимаешь таблетку имодиума, а через два часа — упаковку пургена… Или наоборот… Короче, отстань!
Не дожидаясь, покуда докучливый оруженосец снова прочухается, Федор принялся спускаться по тропе, то и дело поправляя сползающую каску.
В кабинетах Гондурасского ГУВД царил настоящий хаос: повсюду валялись перевернутые вверх тормашками стулья, ящики столов были выдвинуты и зияли пустотами, пол был густо усыпан бумагами, а пара привлеченных гастарбайтеров болгаркой пилила массивный железный ящик в генеральском кабинете.
Когда наконец толстенная дверь сейфа распахнулась, Пендальф, лично руководивший выемкой сверхсекретных документов, знаком показал двум дюжим омоновцам вывести посторонних из кабинета. Достав тонкую кожаную папку, прошитую суровой нитью, которую скрепляла сургучная печать, он пробежал глазами по первому листу и, насупившись, пошагал в Ленинскую комнату, где отдыхали после битвы «VIP»-ы во главе с Агрономом и невесть как затесавшийся в их ряды гном. Войдя в просторное помещение, старый разведчик негромко кашлянул, привлекая к себе внимание собравшихся, и, дождавшись, покуда все поднимут на него глаза, многозначительно потряс папкой:
— Источники сообщают. К очку Саурона подкрадываются два дятла.
Агроном, примерявший возле зеркала генеральские погоны «безвременно ушедшего» Димедрола, кажется, окончательно вжился в роль «биг-босса» и потому не терпящим возражений голосом заявил:
— Пока они крадутся, предлагаю приватизировать Гондурас.
— Не поспоришь, — откликнулся Пендальф. — Предлагаю поставить на голосование!
Судя по лицам собравшихся, говорить о кворуме было рановато, и старый лис поторопился изложить свое видение проблемы:
— Зверское самоубийство Димедрола прошло успешно, награды и благодарности командование выдаст позже… Гондурас временно обезглавлен.
Агроном продолжил дудеть в ту же дудку:
— Вот и я говорю! Есть у меня знакомый энергетик, он за долю малую нам все это так обтяпает — глазом никто моргнуть не успеет.
Пендальф покачал головой, глядя на разошедшегося молодчика:
— Да, паря, я смотрю, быстро тебя олигархи опальные бизнесу обучили!!!
Гиви рискнул вмешаться в разговор:
— Я могу нэмношька покамандовать. Я умею. Элф нэ даст соврать.
И тут же получил решительный отпор при молчаливой поддержке едва скрывавших улыбку окружающих:
— Тебе стадо овец подгоним. Ими командовать будешь, — едва смерив гнома взглядом, Пендал многозначительно оглядел остальных собравших и поставил вопрос ребром: — Нам нужен другой кандидат!
Агроном тут же застолбил себе «местечко возле мавзолея»:
— Предлагаю рулить по очереди. Я и Пендаль по полгода.
Скосив глаза в сторону заметно напрягшегося эльфа, он слегка вильнул кормой:
— Логоваз — три месяца.
Возмущенно закашлявшийся гном получил свою порцию пирога:
— Гиви — месяц. Хотя он и на месяц не наработал, — подытожил Агроном.
— А Федор? — Гном, как обычно, не дружил с логикой и, похоже, совсем не дружил с политкорректностью, поскольку данный вопрос пребольно задел самолюбие бомжа. Агроном бросил прихорашиваться и, наморщив лоб, двинулся на Гиви с кулаками, зло выговаривая недомерку:
— Какой такой Федор? Не знаем никакого Федора. Тебе волю дай, ты всех этих жадных детей сюда приплетешь.
Обделенный привилегиями сынуля рохляндского атамана решил, пользуясь случаем, хотя бы войти в предвыборный штаб единого кандидата, принявшись поддакивать Агроному:
— Даю решительный отвод кандидатуре Федора Сумкина!
Агроном ласково посмотрел на смышленого спортсменчика, мысленно отведя тому должность личного советника по культуре, как то диктовала последняя мода, и заявил:
— И это правильно. Я буду рулить, как Лаврентий Палыч Берия — строго, но справедливо!
Обернувшись к Пендальфу и получив одобрительный взгляд, новый фаворит «демократических» выборов изложил свою платформу:
— Только я знаю, как вырвать очко у команды Саурона!!!
Не слишком довольный своим положением эльф попробовал было возмутиться:
— Что-то я не догнал…
Пендальф, повернувшись к Агроному, изобразил на лице гримасу, означавшую: «А я что говорил», — и саркастично прокомментировал выпад Лагаваса: