Поступь битвы

Различия Владеющих обусловлены прежде всего их специализацией. Существуют ветви целителей, мыслителей, манипуляторов, предметников, боевая ветвь и так далее. Разумеется, внутри каждой ветви в ходу более узкая специализация. Но к какой бы ветви ни принадлежал Владеющий, он имеет некий ранг и некую степень.

Ранг Владеющего соответствует его силовым возможностям. С каждым новым рангом эти возможности растут по экспоненте. Первый-второй ранги имеет более половины виирай (правда, степень владения своим пси у этих рангов, как правило, минимальна). Высший Владеющий седьмого ранга, особенно при поддержке других Владеющих, с опорой на артефакты и пси-усилители, способен оказывать влияние на реальность в планетарных масштабах.

Ранг — понятие на семь восьмых врождённое, и изменить его сложно, но можно.

Степень Владеющего поддаётся изменению гораздо легче, поскольку она отражает меру овладения своим пси. Искусность Владеющего, говоря проще. Но так как возможности Владеющего от ранга к рангу резко расширяются, то и овладеть ими оказывается задачей нелёгкой. Стать Владеющим третьего ранга седьмой степени легче, чем подтвердить пятую степень, имея пятый ранг.

Сложность изменения ранга состоит, среди прочего, в том, что перескочить на новый ранг можно только с седьмого, реже — с шестого уровня. А привыкание к собственной изменившейся силе после так называемой «линьки» — довольно болезненный и очень трудоёмкий процесс. Редко какой Владеющий находит в себе достаточно упорства и психологической гибкости, чтобы дорасти до двух семёрок, если изначально, благодаря генам, не имел пятого ранга. Так что живой пример Энира Мозаичника, при рождении имевшего второй ранг, а ставшего Высшим, — скорее часто обсуждаемый абстрактный идеал, чем реальный пример для подражания.

Ходят стойкие слухи, что седьмая степень седьмого ранга — это ещё не предел. Что Высший Владеющий может достичь некоего восьмого ранга, вершины вне вершин, оперирования в масштабах уже не планетарных, а космических. Сами Высшие на этот счёт отмалчиваются.

В целом деление флота достаточно типично. Есть грузовые корабли Созидателей, военный флот Хранителей и многообразные — от курьерских до мобильных лабораторий — специальные суда Контролёров. Кроме того, все космические корабли делятся на классы в зависимости от тоннажа и способности к полёту в пространстве проколов. Внутрисистемные суда (в первую очередь разнообразные челноки и транспорты планетарных серий) чаще всего пилотируются автоматикой. Они превосходят по общему тоннажу корабли межзвёздного класса и играют огромную роль в экономике виирай, но не считаются «настоящими кораблями».

Из «настоящих» следует обратить внимание прежде всего на военных гигантов: мисаны (линкоры) и лауты (авианосцы). Первые отличаются мощнейшим бортовым вооружением и системами многоуровневой защиты; мисаны новейших серий служат матками для малых судов, но эти суда не способны к полётам в проколах. Лауты защищены не хуже мисанов, но их атакующая сила — не батареи мощных орудий, а истребительные звенья стайгеров, в кабинах которых сидят Владеющие. Стайгеры сами по себе способны прокалывать пространство. При этом, начиная с четвёртого поколения, на вооружении у них имеются орудия прямого удара, поражающие мишень сквозь многомерность на расстояниях порядка 50–500 мегаметров (аналогичные орудия мисанов значительно дальнобойнее и мощнее); стайгеры пятого поколения могут перемещаться в пространстве, подобно Высшим, мгновенно («быстрый» прокол). Нынешнее поколение боевых машин, шестое, способно совершить до четырёх «быстрых» проколов подряд, нанести прямой удар по цели на дистанции до 2 гигаметров, если пилот достаточно силён и искусен, а радиус их автономных действий ничем не уступает таковому для крупных кораблей. Единственное прямое ограничение — конечный ресурс систем жизнеобеспечения. Кроме того, как любая сверхсложная конструкция стайгеры нуждаются в регулярном профессиональном техобслуживании; нельзя сбросить со счетов и тот факт, что таланта для уверенной одиночной навигации в проколе хватает далеко не всякому военному пилоту, да и малая масса стайгеров не позволяет им разогнаться по-настоящему. Поэтому для межзвёздных рейдов отдельно от лаутов стайгеры используют редко.

Как нетрудно догадаться, в адмиралтействе виирай имеются сторонники двух доктрин, линейной и истребительной. По большому счёту спор доктрин сводится к выбору между мощью и точностью, между нанесением тотального удара и эффективными точечными уколами. Строительство мисана «Громовержец», этакой летающей авианосной крепости, стало компромиссом между двумя доктринами.

В первом приближении подрасы являются отдалённым аналогом народностей. Хотя деления на расы как такового у виирай нет, и все они выказывают куда большее единообразие внешности в сравнении с людьми, их общество на этом уровне всё же не монолитно. Каждая подраса отличается от остальных не столько генотипом и фенотипом, сколько традициями, стилями поведения, иногда — языком. Последнее напрямую указывает на то, что вариативность подрас не замыкается на эмоциональном аспекте, но достигает и уровней сознательного мышления.

Термин «подраса» (или субраса) имеет смысл только в обществе, где все обладают хотя бы зачаточным пси. С изрядной натяжкой можно сказать, что подрас у виирай столько, сколько вариаций имеется у общего для виирай коллективного бессознательного. В частности, канрины неуловимо напоминают ортодоксальных иудеев, сосредоточенных на абстрактном и формальном. Их противоположность, ситау, похожи на жителей фронтира: грубоватые, очень практичные, ценящие в первую очередь умение работать руками, извлекать из всего прямую выгоду и не отчаиваться при неудачах. Очень много виирай, имеющих отношение к искусству, принадлежит к подрасе тилех. Про них говорят, что даже в лисар тилех ведут себя, как в силпан, и отчасти это правда, ибо сексуальность, в период лисар у среднего виирай почти замирающая, у многих тилех проявляется почти с той же силой, что и у людей.

А вот для ферсай — доминирующей подрасы, к которой принадлежит и Сарина, и вообще большинство действующих лиц романа, — подобрать хотя бы отдалённую аналогию сложнее. Рационалисты во всём, что можно потрогать и увидеть, включая проявления пси; подвижные, как вода, когда дело касается адаптации к новым условиям; придерживающиеся чётких принципов, но почти всегда сверяющие эти принципы с изменениями конкретной ситуации… В общем, в каком-то смысле ферсай и виирай — это одно и то же. Основное же достоинство ферсай — умение изменяться таким образом, чтобы понимать представителей любых других подрас. Не численность (ферсай никогда не отличались плодовитостью), а именно гибкость психики вывели их в лидеры.

Фундаментальное отличие предвидения от всех иных дисциплин, связанных с пси, состоит в том, что провидец имеет дело с несуществующим.

В самом деле: изменчивое будущее — почти чистая потенция. (Сейчас и здесь мы не обсуждаем расчёт планетарных орбит, эволюцию звёзд Главной Последовательности, испарение чёрных дыр, границы применимости законов термодинамики и тому подобные неизбежные вещи.) Если в двух словах, будущего нет. Но вместе с тем оно не может быть каким угодно. Налицо первое генеральное противоречие.

Существует теория хаоса. Когда капли дождя летят к земле, нам только кажется, что они летят прямо и все в одну сторону, как фотоны в луче лазера. На самом деле даже в полный штиль капли флуктуируют, то чуть ускорятся, то чуть замедлятся, то отклонятся к востоку, то подадутся к югу. И даже не важно, что именно тому виной: то ли броуновское движение молекул, то ли внутренний глюк каждой отдельной капли, которая вдруг начинает считать, что она — тоже квантовый объект со своим собственным корпускулярно-волновым дуализмом. Важен сам факт: капли отклоняются от прямых параллельных траекторий. Когда они попадают на прозрачное оконное стекло и превращаются в извивающиеся микроручейки, это становится окончательно очевидно. Математик, вооружившись формулами теории хаоса, способен сказать, как наклон стекла и направление ветра изменяет средние характеристики траекторий ручейков дождя на стекле. Принцип, кстати, отдалённо похож на предсказание изменений в величине давления, оказываемого соударениями молекул газа на стенки сосуда в зависимости от температуры газа. Только теория хаоса имеет дело не с толпами молекул, выражаемыми примерно числом Авогадро, а с несколькими тысячами молекул. Рассчитать такую систему «в лоб» в реальном времени не может ни один земной суперкомпьютер, потому что движение тысяч молекул газа — это всё ещё слишком мало для статистики, но уже слишком много для классического векторного анализа траекторий. Лишь формулы теории хаоса восполняют пробел между полным детерминизмом системы из одной молекулы и полной предсказуемостью системы из 1 моль газа в строго определённом объёме при заданной температуре.