Сорвиголова

А за три последних года она поняла одну вещь — она может прожить без помощи Дейра. Дейр тоже должен был это понять.

Кейси почувствовала, что тело Дейра постепенно расслабляется — значит, самая свирепая боль прошла, — и взглянула на него. Дейр с трудом боролся со сном. Его тяжелые веки совсем опустились, на губах блуждала легкая мальчишеская улыбка.

— Что ты имел в виду, когда сказал, что я зачеркнула все свои долги? — спросила она.

Улыбка Дейра стала мягче, теплее и интимнее, но он не смог справиться с закрывающимися глазами.

— Ты зачеркнула все свои долги, принцесса, в день, когда ты родилась, — сказал он глубоким, низким голосом.

И уснул, прежде чем Кейси успела спросить, что он имел в виду на этот раз.

Дейр лежал с закрытыми глазами, прислушиваясь к разбудившим его звукам. Пересмешник приветствовал песней начало нового дня. Когда-то он тоже с радостью приветствовал начало каждого нового дня, но это осталось в далеком прошлом. Ощущение радости не возникало в его душе больше трех лет, особенно теперь, когда Кейси узнала, что ее беззаветный герой оказался колоссом на глиняных ногах.

И сейчас он лежал в ее постели, размышляя, что продал бы душу дьяволу за возможность вновь стать ее героем.

Но этого никогда не будет. Даже если он снова сможет ходить, между ними останется слишком много барьеров. Слишком много вещей, которые он сделал и которых не сделал. Слишком много слов, каких он сказал и каких не сказал. У них с Кейси нет общего будущего на этой прекрасной зеленой планете. Кейси строит свое будущее без него, и правильно делает. Ему не следовало переезжать к ней, подумал Дейр и вздохнул. Пересмешник вновь начал выводить свои трели. Хотя зачем скрывать правду от самого себя, от этого легче не будет: ехать домой он не хотел, а больше ему некуда было поехать.

Кроме того, «Рокинг Р» стало для него вторым домом с того дня, когда Кейс в конце концов настоял, что обязан перевезти семью жить к себе на ранчо, на протяжении нескольких поколений принадлежавшее семье его жены. Дейр поехал с ними за компанию, и, пока Мадре устраивала Элизу в ее спальне, они с Кейси исследовали беспорядочно построенную гасиенду, заинтересовавшись ее толстыми стенами, крытой красной черепицей крышей и прохладным уединенным двориком. Когда Кейси наскучило это занятие и ее радостное личико омрачилось, он посадил девочку на пони и отвез к роднику. Это будет ее особое место, сказал он маленькой Кейси, куда она сможет приезжать, радуясь или печалясь или когда у нее просто возникнет необходимость побыть некоторое время одной.

— Но я не хочу расставаться с тобой, — заплакала Кейси, прижимаясь к нему.

Он опустился рядом с ней на колени, взял ее руку и приложил ладошкой к своей груди напротив сердца, потом положил свободную руку ей на грудь.

— Знаешь, что это означает? — спросил он, чувствуя под пальцами биение ее сердца. Кейси помотала головой, с благоговением глядя на него огромными зелеными глазами. — Это означает, что теперь мы с тобой друзья-приятели, — хорошенькое личико Кейси посветлело, и он улыбнулся, — а друзья никогда не расстаются.

После этого он заезжал в «Рокинг Р» повидаться с нею всякий раз, когда бывал дома. С домом на ранчо и ручьем было связано немало приятных воспоминаний. Например, как в день пятнадцатилетия Кейси он подарил ей Солнечную Танцовщицу, а в день шестнадцатилетия впервые поцеловал ее. В день, когда Кейс продал ранчо, чтобы купить для жены удобную квартиру в Хьюстоне, Кейси была вне себя от горя, и только обещание Дейра, что он позволит ей держать Солнечную Танцовщицу на ранчо «Регент», осушило слезы на ее глазах. Слава Богу, Кейси вернулась на свое любимое ранчо.

Открыв глаза, Дейр окинул взглядом спальню, которую когда-то надеялся разделить с Кейси, отмечая изменения, произошедшие в ней с той поры, как Кейси вновь поселилась в доме: новую абрикосового цвета краску на стенах, мебель вишневого дерева и персиково-лиловые занавески на окнах в тон покрывалу и простыне, сброшенных им с бронзовой, королевских размеров кровати.

В дополнение к этому Кейси украсила свою спальню множеством кукол со всего света, одетых в национальные костюмы, которых он дарил ей на протяжении долгих лет. Некоторые важно сидели на окнах, другие вроде бы шагали по полу. Несколько кукол пили чай на маленьких стульчиках за детским столиком, который он смастерил однажды для Кейси на Рождество. На почетном месте в крошечном кресле-качалке сидела первая из подаренных им Кейси кукол — Принцесса для принцессы. Дейр улыбнулся, вспомнив лицо Кейси в тот вечер, когда она распечатала подарок, и как потом бегала в обнимку с куклой по всему дому.

Может быть, она хранит кукол для своих будущих детей, чтобы они играли с ними, подумал Дейр. Кто будет отцом ее детей? Майлз Нортон Третий?

Мысль отдавала привкусом прокисшего молока. Проглотив горечь в горле, Дейр попытался сесть. Мускулы ног протестующе окаменели. Дейр плюхнулся обратно на постель и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Легче не стало. Тогда Дейр ухватился за бронзовые поперечины спинки кровати у себя над головой.

Сделав еще один глубокий вздох, он попытался представить себе, как его учила Кейси, безопасное место, где его не могла достать боль. Место наподобие тайного убежища Кейси, такое спокойное, зеленое и тихое, если не считать журчания ручейка, пения пересмешника… и легкого придыхания Кейси, когда она отдавалась ему… с любовью.

— Дейр! Дейр, с тобой все в порядке?

Дейр медленно открыл глаза и обнаружил, что лежит в постели, а Кейси стоит рядом и смотрит на него с озабоченностью, а отнюдь не с любовью.

— Да, настроение отличное, — улыбнулся он.

Глядя на Дейра, Кейси вдруг почувствовала вожделение. Он раскинулся на ее постели, заложив руки за голову, почти голый, только в черных спортивных трусах. На его щеках, под сбившимися на лоб густыми каштановыми волосами играл легкий румянец, карие глаза под тяжелыми веками возбужденно светились, совсем как в минуты любовных ласк.

А ведь она именно из-за него купила кровать поистине королевских размеров, внезапно пришло в голову Кейси, и ее целиком заполнило теплое трепетное чувство. Дейр перестал быть частью ее жизни, но она, должно быть, подсознательно надеялась, что он вернется в ее жизнь. Кейси немного отступила от кровати, приказав сердцу успокоиться, желудку вернуться из горла на свое место, а глазам прекратить любоваться Дейром, словно он был ромовым тортом с корицей. Дейр — ее пациент, а не любовник.

— Ну и отлично, если так, — сказала она с некоторой натугой и прочистила горло. — Мне показалось, что ты меня звал.

Большую часть ночи Кейси провела без сна, остро ощущая присутствие Дейра в соседней комнате и внимательно прислушиваясь на случай, если она ему понадобится. Дейр не звал ее, но она все равно зашла к нему в спальню, отвечая собственной необходимости убедиться, что с ним все в порядке.

— Отлично, да не очень. Я лежал тут и думал, что пора бы одеваться.

Взгляд Дейра медленно скользнул по лицу Кейси, отметив игру солнечных лучей в ее рыжих волосах, вспыхивающие в изумрудных глазах золотые искорки, и опустился ниже. Ему нестерпимо захотелось протянуть руку и прикоснуться к ней. Груди Кейси четко прорисовывались под белой рубашкой, джинсы были обрезаны так коротко, что закрывали лишь малую часть ее твердых гладких бедер. Воображение легко дорисовало все остальное.

Дейр облизал пересохшие губы и с трудом сглотнул.

— Если судить по твоему виду, с сегодняшнего дня между нами отменяются всяческие формальности, — проговорил он, когда язык наконец начал ему повиноваться.

Его взгляд заставил Кейси отступить еще на, шаг назад, а также подумать, что пора бежать из его спальни, пока она не растаяла окончательно.

— Сегодня будет жарко, так что можешь обойтись одними плавками, — сказала Кейси, пытаясь взять ситуацию под контроль. — После завтрака мы займемся упражнениями в бассейне.