Сорвиголова

— Да, так и сделаем. Как раз об этом я и мечтала! Вот что я могу сделать для детей сверх того, что делаю для них в больнице. И так я смогу одновременно заниматься с детьми и оставаться на ранчо вместе с тобой.

— Все удовольствия сразу, да? — поддел ее Дейр. — Все равно что лакомиться в одиночку целым тортом?

— Даже лучше. Ты же знаешь, я обожаю сладкое. — Кейси нахмурилась, вспомнив, сколько препятствий стоит на пути осуществления задуманного. — Может быть, еще ничего и не выйдет.

— Зная тебя, смею утверждать обратное. Не бойся, Кейси, все у тебя получится. — Дейр ободряюще обнял ее. — Я тоже тебе помогу, чем смогу.

— Не сомневаюсь, приятель. Ты всегда и во всем мне помогал. — Медленно приблизив свои губы к его, Кейси поцеловала Дейра, намереваясь подарить ему лишь краткий поцелуй благодарности. Однако, едва их губы соприкоснулись, Кейси забыла обо всем на свете, охваченная чувственным восторгом, который испытывала всегда, когда целовала Дейра. Она только удивилась, почему не растеклась прямо сейчас в его объятьях мерцающей лужей желания.

Если их поцелуй затянется еще хотя бы на миг, он не выдержит, подумал Дейр, но не спешил оторваться от Кейси, потому что даже помыслить об этом было кощунством. Снова сжимать Кейси в объятьях было настоящим блаженством, как и целовать ее, если только понятие «блаженство» включает в себя неистовую боль неудовлетворенного желания. Он целый день изнемогал от страстного болезненного желания. Несколько лишних минут этой муки не играют роли.

Нет, играют, осознал он, когда Кейси, затягивая поцелуй, просунула ему в рот язык. Внутри Дейра, заставив его задрожать, словно прорвался неистощимый фонтан желания. Он со стоном начал отталкивать Кейси от себя.

Она цеплялась за его губы, не желая прерывать поцелуй.

— Хм?

— Кейси, хватит, черт возьми.

Кейси подняла голову. В ее глазах читались обида и смущение. От этого взгляда Дейр чуть не лишился последних остатков самообладания. Однако он может причинить ей неизмеримо больше страданий, если вновь перейдет грань, отделяющую доброго приятеля от любовника, и потом не женится на ней, напомнил себе Дейр. Помимо этого, поблизости поджидает своего часа Нортон.

— Кейси, послушай, я только вчера пообещал твоему Третьему, что даже пальцем к тебе не прикоснусь. — Он запустил обе пятерни в волосы Кейси. — Как же я смогу выполнить свое обещание, если ты и дальше будешь меня целовать?

Обидевшись, но стараясь этого не показать, Кейси мгновенно вскочила с его колен. Чувствуя себя бессердечным истуканом, Дейр не попытался ее удержать и сцепил руки перед собой.

— Прости, Дейр, я забылась, — извинилась Кейси и, опустив глаза, заправила в джинсы выбившуюся полу рубашки. — Больше не буду.

— Надеюсь.

Глубоко вздохнув, Кейси подняла голову, заправила за уши непослушные пряди и осталась стоять, забыв опустить руки.

— Я хочу еще раз поблагодарить тебя за великолепную идею, что ты мне подкинул.

Дейр смотрел на Кейси, удивляясь, как это он позволяет ей вот так спокойно стоять перед собой на расстоянии вытянутой руки, когда ему ужасно хочется схватить ее и сделать своей.

— И я по-прежнему хочу помочь тебе. Утром я первым делом позвоню доктору Беллу, и если идея ему поправится, мы с завтрашнего дня начнем заниматься с лошадьми.

— Я полагал, ты собиралась с завтрашнего дня приступить к работе в больнице.

Кейси опустила руки, волосы сразу рассыпались.

— Я и собиралась, пока ты не показал мне путь, как реализовать мою давнишнюю мечту. Нам придется много поработать, прежде чем лошади станут достаточно смирными, чтобы на них можно было сажать детей. — Слава Богу, Дейр сам подарил ей прекрасный повод оставаться дома вместе с ним, подумала Кейси, собирая валяющиеся где попало журналы и укладывая их на полку с книгами. Ей совсем не хотелось расставаться с ним даже на полдня. В конце концов, прошло всего сорок восемь часов со времени его выписки из больницы. Сорок восемь часов, а могло показаться — целая жизнь! Чему удивляться, что его все еще не отпускает боль. — Я больше не нужна тебе сегодня? Может помассировать тебе спину или плечи? — предложила Кейси, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально.

— Не надо, я в порядке. — Даже мысль, что Кейси будет склоняться над ним, пока он лежит на постели, была для Дейра невыносимой. — Да, Кейси, — он подождал, пока Кейси снова на него посмотрит, и подарил ей неторопливую, но ослепительную улыбку, — если хочешь и дальше оставаться только моей приятельницей, не приходи сегодня проведать меня в одной из своих сексуальных «тедди», как вчера ночью, даже если я буду орать на весь дом от боли.

Образ Кейси в коротенькой «тедди» неотвязно преследовал Дейра всю ночь, добавляя сладкой муки к боли, которая изводила его с такой же настойчивостью. Не помогли даже книжки соответствующего содержания, предупредительно купленные и спрятанные Дэйвом в ящике бельевой полки, которые он обнаружил совершенно случайно.

Эти книжки испортили Дейру всю следующую неделю. После них Кейси, одетая в купальник, в котором занималась с ним в бассейне, казалась еще более соблазнительной. Еще больше возбуждали вечера, когда она сидела у него на коленях, рассказывая разные смешные истории своим мягким бархатным голосом, а массаж спины, который она настойчиво делала ему перед сном, просто превращался в пытку, несмотря на то обстоятельство, что Кейси была полностью одета.

Никогда в жизни Дейр, не воспринимал так остро близость женщины, как он воспринимал Кейси, когда она прикасалась к нему, — такая нежная, что ему хотелось обнять ее всякий раз, когда она появлялась рядом, пахнущая луговыми цветами и тортами, какие она пекла почти каждый день, и такая сексуальная, игривая и обожаемая, когда она смеялась и поддразнивала его, пока они вместе работали или пока она заставляла его делать упражнения, или просто сидела и смотрела на него за едой.

Она совершенно свела Дейра с ума, и он шесть раз сбежал бы с ранчо за прошедшие дни, если бы мог бегать.

Вместо этого он седлал Буяна и пускал его шагом, радуясь, что способен, по крайней мере, взобраться в седло и удержаться в нем, пока лошадь ровно идет под ним.

Дейр, наверное, никогда не перестанет изумлять ее, подумала Кейси ближе к вечеру в субботу, чистя щеткой Заката и прервавшись на секундочку, чтобы посмотреть, как Дейр спускается со спины Солнышка. Любой в его положении сидел бы сиднем в инвалидном кресле, а Дейр тем временем изо дня в день взбирался и спускался с седла чаще, чем иной ковбой делает это за месяц. Благодаря Дейру умные, но норовистые арабские лошади научились не бояться кресла на колесах и стоять спокойно, пока он подтягивался в седло, и благодаря его стараниям они скоро станут достаточно смирными, чтобы на них могли кататься дети.

Дейр ни разу не дрогнул и не отступил перед болью, ни словом, ни жестом не показав своих страданий, но бронзовые поперечины кровати у него в изголовье выдавали реальное положение вещей. Каждый раз замечая, что они скручены еще больше, Кейси чувствовала глубокую досаду.

Понимая, что на эту тему нельзя даже заикаться, не рискуя вызвать ответного взрыва, она тем не менее настойчиво продолжала делать Дейру массаж перед сном, хотя это стоило ей немало нервов. Одного вида его красивой мускулистой спины было достаточно, чтобы у Кейси все переворачивалось внутри. Когда она первый раз прикасалась к нему, то чувствовала, как по телу растекается жар. Ко времени же окончания массажа в ней уже бушевала расплавленная лава желания.

«Берегись», — предупредила себя Кейси, как делала это каждый вечер на протяжении недели. Она еще не готова встретиться лицом к лицу с опасностью: не готова к тому, что Дейр может вновь стать частью ее жизни и заплатить цепу этого риска, поэтому нэпа будет и дальше держаться от него на безопасном расстоянии.

Пока…

Задумавшись, она продолжала водить щеткой по бокам Заката и смотреть на Дейра, который снял седло со спины Солнышка и укладывал его себе на колени. Заметив, что за ним наблюдают, он поднял на нее взгляд и сказал: