Страница 2 из 29
Оставив лошадь, гнедую кобылу по кличке Энни, на ночь в конюшне, Лаки направился к дому, который встречал его своими желтыми огнями, обещавшими тепло и уют. Дом этот построил все тот же далекий предок О'Нилов. Подойдя ближе, Лаки учуял аромат вареной говядины, который казался ему изысканнее самых модных французских духов. Он проследовал в кухню, где сидел его дед и читал какую-то газету.
— Господи, до чего же аппетитно пахнет! — сказал Лаки деду. Подойдя к плите, он снял крышку с кастрюли и вдохнул аромат говядины. — Знаешь, похоже, на следующей неделе пора будет отделять бычков.
Бак О'Нил поднял голову и посмотрел на Лаки.
— А мне жаль этих бедных парней, честное слово. Помню, как я приударил за моей незабвенной Джози, так попробовал бы меня тогда кто-нибудь остановить! Твоя бабушка молодой была просто прелесть что за телка.
Жозефина О'Нил оставалась красивой женщиной даже в старости.
— Для тебя главное, чтобы женщина смахивала на телку, — усмехнулся Лаки.
— А чем плохо? — спросил Бак и неожиданно сменил тему: — Звонила Кейт. Даже два раза.
Лаки чуть не уронил ложку, которой он старался выудить самый жирный кусочек мяса из кастрюли. Сообщение деда повергло его в изумление — он же разговаривал с сестрой всего два дня назад.
— Что-нибудь случилось?
— Разве она когда скажет! — Глаза Бака подернулись задумчивой дымкой. — Но, кажись, она чуть ли не плакала в трубку.
— Плакала? — Кейт сроду не плакала, даже когда маленькой падала с лошади. Значит, случилось нечто из ряда вон выходящее. — Черт побери! — Бросив полный сожаления взгляд на ароматное блюдо, Лаки поставил кастрюлю на стол, вытащил из холодильника бутылку пива и, сняв телефонную трубку, набрал знакомый номер.
— Алло? — Дед оказался прав: из трубки послышались всхлипы.
— Это я.
— Ой, Лаки!
Всхлипы перешли в рыдание. Лаки слышал подобное только один раз в жизни, когда он наподдал Коди Мэрдоку на Празднике пограничника. Тот не захотел танцевать с Кейт. Не повезло тогда парню, синяк, должно быть, у него остался надолго.
— Что случилось? Что-нибудь с Диллоном?
— Да нет. Это из-за Джека, — снова послышался всхлип.
Как ни старался Лаки ради сестры, он так и не смог до конца принять ее супруга. Слишком он был хитрый, ловкий, изворотливый. Слишком вкрадчивый. Этакий европеец.
— Что он еще натворил?
— О, Лаки, — снова простонала Кейт. — Он бро-осил меня-а-а.
Лаки почувствовал, как медленно закипает его кровь. Вообще-то он был самым отходчивым и уравновешенным парнем в округе. Его очень трудно было вывести из себя. Но теперь он чувствовал, что, попадись ему сейчас Джек Петерсон, он всадил бы ему пулю в его черное сердце не задумываясь. Лаки не собирался терять время на выяснение подробностей. Бросить молодую жену с малышом — что может быть подлее? Тут уж не до рассуждений, надо действовать. Так поступит и он.
— Из Чейены есть рейс до Денвера, затем до Лас-Вегаса и до Нью-Йорка, — сообщил Лаки сестре. Он помнил это расписание еще по прошлому разу, когда прилетал к ним на свадьбу. — Если я вылечу прямо сейчас, то улажу все это быстрее быстрого. Ну, перестань же плакать, крошка. Слезы горю не помогут.
Джек Петерсон возвратится в лоно любящей семьи к вечеру завтрашнего дня, или Лаки О'Нил не Лаки О'Нил.
— О, спасибо, Лаки, — прорыдала в трубку Кейт. — Я всегда знала, что могу рассчитывать на старшего брата.
После нескольких утешительных фраз Лаки повесил трубку — так осторожно, чтобы сестра не поняла, до какой степени он взбешен, — и обернулся к Баку:
— Этот сукин сын бросил Кейт.
— Я никогда не доверял этому парню. У него глаза слишком близко поставлены. Ты когда-нибудь замечал, как они бегают? Брать такого типа в мужья — позор, да и только.
— Что же, пожалуй, сейчас несколько поздновато причитать об этом, не так ли? — заметил Лаки. — Мое дело — вернуть его на свое место.
С этими словами Лаки воткнул вилку в ароматный кусочек мяса, нежного и сочного, как он и ожидал.
— Дело сделано, — повесив трубку, сообщила Кейт.
Они с Джуд сидели в гостиной Кейт, окна которой выходили на зеленую аллею Центрального парка. Джуд смотрела на нее с сомнением.
— До сих пор не могу поверить, что ради нашего журнала ты солгала собственному брату. — Джуд сокрушенно покачала головой и сделала еще глоток золотистого цвета шардонне.
— Ну, это была не совсем ложь. Дело в том, что Джек сейчас в отъезде. Его и правда нет дома.
— Твой благоверный всего лишь уехал в Бостон на совещание и вернется уже завтра. За сегодняшний вечер он звонил дважды. Образцовый семьянин. Не в чем упрекнуть.
Такое внимание со стороны мужей — редкость. Джуд искренне восхищалась этой парочкой: после года семейной жизни супруги относились друг к другу нежно, как голубки.
В глазах Кейт светилось нечто вроде вины. Тем не менее она попыталась улыбнуться.
— А Лаки и правда встревожился.
— Еще бы! Он же твой брат. — Джуд наполнила свой бокал вином.
Кейт пила только минералку, потому что приглядывала за Диллоном.
— Лаки всегда был надежен как скала. Упрямый и сильный. Поэтому его так трудно сдвинуть с места. И я тебе уже говорила, как серьезно он относится к роли старшего брата.
— Так-так. И что же он, по-твоему, сделает, когда обнаружит этот нечестный розыгрыш?
На щеках Кейт проявились два красных мака.
— Ну, я уверена, что смогу объяснить ему всю важность нашей авантюры. Он поймет, непременно поймет, — сказала Кейт быстро.
Пожалуй, даже слишком быстро. Внезапно осознав бесчестность своего поступка, она почувствовала некое облегчение, когда заплакал Диллон, и выбежала из комнаты.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Когда Лаки устроился в кресле самолета, летевшего в Нью-Йорк, он немного забеспокоился. Самолет скакал из одной воздушной ямы в другую, словно необъезженный жеребец, которому под седло положили колючку. Вдобавок ко всему в середине путешествия началась гроза, которая раскачивала самолет, отчего добрую половину пути пассажиры провели в позах, которые удобными не назовешь.
Все же сидеть на лошади было гораздо приятней и безопасней, чем трястись в этой шаткой посудине, которая того и гляди развалится.
Стюардесса, расположившаяся в начале салона, была средних лет гибкой женщиной, с выкрашенными хной рыжими волосами. Золотое кольцо на руке ясно свидетельствовало о ее семейном положении. Лаки стало любопытно, как это ее муж не возражает против таких дальних перелетов, ведь она должна разносить прохладительные напитки незнакомым мужчинам, одаривая всех улыбкой. Он бы ни за что не допустил подобного.
При мысли о женитьбе он снова вспомнил о сестре. Хорошо бы забрать ее вместе с сыном обратно на ранчо, в Тихий Залив, которому они искони принадлежали. А этот подлец, ее муженек, пускай отправляется ко всем чертям.
— Я могу чем-нибудь помочь, сэр? — прозвучал над его головой мелодичный женский голос.
— Все хорошо, мэм. — Он приветствовал стюардессу чарующей улыбкой, безотказно действующей на особ женского пола.
— Может, вам принести сок? Подушку? И не лучше ли вам положить шляпу на полку?
Лаки инстинктивно сжал пальцами края своей шляпы и посмотрел на соседа: бизнесмен торопливо укладывал свой багаж, состоящий из кейса и мини-компьютера, в специальные отделения наверху.
— О нет, мэм, спасибо, — ответил он вежливо. — Все в порядке, мэм.
В ответ она тоже улыбнулась.
— Я так и знала, что вы откажетесь. Мой муж тоже трясется над своей драгоценной шляпой. Ковбои не расстаются с ней.
— Ваш муж? — Лаки подумал, что он, наверное, один из тех парней, которые, вырядившись в ковбойские одежды, отплясывают субботними вечерами.
— Он фермер в третьем поколении. Его родня расселилась по всему району вокруг Денвера.
На сей раз улыбка Лаки выдала его смущение. Вот тебе за то, что ты пытаешься с первого взгляда судить о людях плохо. Но он все равно никак не мог себе представить эту дамочку ухаживающей за быками и коровами. Что тогда станется с ее драгоценным маникюром?