Страница 24 из 36
Свою главную ударную силу, бесстрашных арсиев, Иосиф поставил на правом фланге на господствующей высоте. В роще за холмом были укрыты в засаде гузы. Левый фланг заняли хазарские беки со своими конными отрядами. Там же встала немногочисленная конница Серира.
Находившийся среди арсиев Иосиф вглядывался зоркими глазами в приближающееся войско славян, это войско надвигалось медленно и грозно, как хищный зверь, готовящийся к прыжку. В просветы между высокими тополями солнце светило Иосифу в глаза.
Утро было ясное и прохладное.
Звук вражеских боевых рогов растревожил тишину. Эти прозвучавшие сигналы, протяжные и хриплые, породили в сердце Иосифа отзвук какого-то неясного беспокойства. Иосиф повернул голову и встретился взглядом с Абдул Азизом. Бывалый воин был невозмутим, его чешуйчатый панцирь поблескивал в лучах солнца.
Славяне надвигались в пешем строю, держа щиты перед собой и наклонив копья. Целый поток островерхих шлемов перевалил через пологие холмы и теперь заполнял узкую долину, пересеченную руслом высохшей реки. Со стороны это походило на беспорядочное движение вооруженных толп, но в этой массе копий, шлемов и щитов чувствовалось нечто осмысленное, в уверенной поступи славян проглядывала заученная схема развертывания боевого строя на пересеченной местности. Славянская пехота выстроилась в две линии. Первая продолжала сближаться с врагом, вторая застыла на месте, развернувшись полукругом по склонам холмов. На вершинах холмов между тем замаячили отряды конных печенегов.
Чувство тревоги не давало Иосифу покоя. Красные щиты славян надвигались. Русы были уже в досягаемости хазарских стрел. А Иосиф все медлил отдавать команду, которую ожидали от него военачальники. Наконец Абдул Азиз подъехал вплотную к Иосифу и прошептал:
– Пора, государь!
В сердце Иосифа будто прозвучал колокол. «Да, пора!»
Взвыли хазарские трубы. Разбившись на сотни, арсии стали спускаться с холма. Кони вязли в песке, колючий барбарис цеплялся за попоны. Позвякивание уздечек сливалось с металлическим бряцаньем доспехов.
Воздух наполнился зловещим гудением хазарских стрел, которые темным быстрым роем прочертили синеву небес и застучали дождем по поднятым над головой овальным щитам славян. Конница арсиев накатилась на первую линию славянской пехоты; многие лошади падали, получив смертельные раны от славянских копий, всадники вылетали из седел и попадали под страшные удары боевых топоров. Ржание коней, вопли раненых, глухой топот копыт, лязг оружия – все сливалось в единый монотонный шум, который растекался над полем битвы. Где-то арсии, прорвав боевое построение славян, мчались дальше, потрясая саблями и копьями. Где-то всадники с полумесяцем на шлемах натыкались на кровавый завал из убитых лошадей и изрубленных трупов, откатывались назад, подобно морской волне, отступающей перед береговой кручей.
Навстречу прорывающимся арсиям скатывались вниз по склонам холмистой гряды орды печенегов. Вторая линия славянской пехоты расступалась, пропуская степняков. В низине разворачивался конный бой. Там, как в кипящем котле, смешались ярость и храбрость, кровь и булат.
Закованные в латы арсии оказались в полном окружении печенегов, но это не лишило их мужества. Печенеги так и падали под саблями арсиев. Низкорослые лошади степняков, оставшиеся без наездников, испуганно метались из стороны в сторону.
Иосиф люто ненавидел печенегов, с приходом которых на донские и днепровские пастбища для хазар наступили трудные времена. Печенеги были очень многочисленны и сильны в конном строю, побеждать их было непросто.
Воюя с печенегами, Иосиф никогда не брал пленных. Он стремился истребить это племя под корень! Вот и в этой битве сабля Иосифа крушила степняков без пощады. Вся злоба, скопившаяся в душе каган-бега за последние дни, изливалась теперь на врагов вместе с сабельными ударами. Дамасская голубая сталь рассекала кожаные и пластинчатые панцири степняков, входила в тела печенежских батыров, как в масло. От крепких ударов Иосифа лопались шлемы, разлетались на куски головы врагов. Печенеги шарахались от Иосифа, как шакалы от рассерженного льва.
На другом фланге хазарская конница опрокинула славян и тоже сшиблась с печенегами. Ведомые отважным Бецалелом хазарские конники сминали и опрокидывали степняков. Рядом с хазарами сражались всадники Серира во главе с Шаулом и Тоганом. Звон сталкивающихся сабель и удары в щиты сплетались в мелодию битвы, в которой для хазар решалось все.
В центре поредевшие отряды славян сошлись в сече с хазарской пехотой, костяк которой составляли воины из Семендера. Копейщики недолго сдерживали натиск славянской пехоты. Копья с треском ломались, убитые и раненые хазары валились под ноги наступающих русов. Самое яростное сражение вспыхнуло, когда славяне наткнулись на шеренгу хазарских храбрецов, скованных цепью. Эта живая стена не отступала ни на шаг. Немало русов нашли здесь свою смерть. Хазары падали под ударами мечей и секир, но и мертвые удерживали свое место в строю, сцепленные одной цепью с живыми, они не позволяли им бежать от врага.
Ударившие из засады гузы наткнулись на дружину Святослава, которая тоже ждала своего часа и появилась на поле сражения в нужный момент. Одолеть русичей малочисленные гузы не смогли. Бегство гузов ухудшило положение арсиев, которым пришлось сражаться и с русами, и с печенегами.
В сердце Иосифа взыграла жестокая радость, когда он увидел перед собой конных славянских дружинников. Иосиф ринулся в самую круговерть боя, страстно желая столкнуться лицом к лицу со Святославом. Пусть близок закат Хазарского каганата, но и Святослав не выйдет живым из этого похода!
Чтобы на равных противостоять славянским витязям, Иосифу понадобилось все его умение и сноровка. Иосиф свирепо отбивался от прямых славянских мечей, выискивая глазами вражеских военачальников. Где же Святослав?
Как разыскать Святослава? Иосиф заметил какого-то славянского воеводу, который один бился с двумя арсиями. Иосиф рванулся к нему. Неожиданно пронесся крик: «Убит Абдул Азиз!»
Кто-то закричал, что хазарская пехота обратилась в бегство. Что-то сразу надломилось в мужестве арсиев. Они повернули коней. Напрасно Иосиф призывал арсиев остановиться, пытался удерживать их своей рукой. Его никто не слушал. Иосифу оставалось только присоединиться к бегущим арсиям.
До Семендера добрались лишь жалкие остатки хазарского войска.
Глава 12
Послы князя Мешко
Весть о том, что на Днепре появились ладьи Святослава, всполошила весь Киев. Стоял конец октября. Ветры, веющие в вышине, обрывали с деревьев остатки желтой листвы. Полуденное солнце озаряло длинную вереницу кораблей, растянувшихся на бледных водах широкой реки. Особенно отчетливо флотилия ладей была заметна с Теремной горы и со Щекавицы.
Людские толпы заливали кривые улицы бревенчатого города, спеша, подобно весенним ручейкам, на Подол, к пристани. Мужские длинные рубахи и плащи, льняные женские платья и накидки сверху напоминали белый поток, выливающийся из домов и переулков. Быстрыми стайками бежали девушки, откинув за спину длинные косы. Степенно вышагивали длиннобородые старцы, опираясь на посохи. Женщины галдели. Мужчины взволнованно переговаривались. Боярская чадь и ремесленный люд, знатные и бедные – все перемешались в торопливой толчее. Тысячеголосый гул этого людского моря уходил ввысь, зависнув над деревьями и крышами домов, наполнив город радостным смятением. На мужских и женских лицах было написано одно и то же: томительная пора ожидания завершилась!
Улеб ехал верхом, проталкиваясь сквозь толпу, которая и не думала расступаться перед его малиновой княжеской шапкой с меховой опушкой. Улебовы гридни отстали, затерявшись где-то позади, среди киевского люда.
На Подоле народу было не меньше, все подходы к пристани были забиты людьми. В воздухе густо плавали грубая речь простолюдинов и смех вперемешку с запахами березового дегтя, сырых кож и жареной рыбы. Мальчишки, как воробьи, сидевшие на крышах домов, громким криком известили толпу о том, что передовые ладьи поворачивают в устье Почайны.