Погоня

— Куэд поранил меня своим ножом?

— Нет, нет!

— Значит, это от выстрелов?

— И этого нет.

— А кости целы?

— Дональд говорит, что целы.

— Тогда дай мне мою трубочку, Иоанна, и позволь мне немножко приподняться. Почему ты хочешь, чтобы я непременно лежал, когда я, как говорит Дональд, здоров, как бык?

Иоанна радостно засмеялась.

— Да, ты поправляешься с каждой минутой! — весело воскликнула она. — Но только тебя очень изранило о камни, Джон. Если ты подождешь, пока я принесу бульон, то я позволю тебе немножко посидеть.

Через несколько минут, когда он проглотил бульон, Иоанна исполнила обещание. И только тогда он понял по-настоящему, что во всем его теле не было ни одного такого места, ни одного мускула, ни одной кости, которая не дала бы себя почувствовать. Он морщился, когда Иоанна и Мак-Дональд подкладывали ему под спину и под бока одеяла. Но все-таки он был счастлив. Быстро наступили сумерки, и когда Иоанна окончательно устроила постели, Мак-Дональд зажег сразу с полдюжины свечей и расставил их по всей избушке.

— А кто будет сегодня ночью дежурить, Дональд? — спросил Альдос.

— Никакого дежурства сегодня не будет, Джонни, — ответил старый горец.

Он отошел и сел на скамью рядом с Иоанной. После этого чуть не полчаса Альдос выслушивал рассказ о всех странных происшествиях истекшего дня: как несчастное старомодное ружье все-таки спасло Мак-Дональда и как закончилась его дуэль с теми, кто предательски хотел его погубить. А когда дело дошло в разговоре до Дебара, то Иоанна подошла поближе к Альдосу, склонилась над ним и тихонько заговорила:

— Удивительно, какие чудеса может иногда творить любовь! В самые последние часы Мари выложила передо мной всю свою душу. Что она представляла собой, она вовсе даже не старалась скрывать от меня, ни даже от человека, которого полюбила. Она была одной из игрушек Мортимера Фиц-Юза. Дебар увидел ее и полюбил с первого взгляда, и она отдалась ему при одном только условии, чтобы он сообщил ей тайну золота. Когда они пришли сюда на Север, вдруг случилась удивительная вещь, Она оценила и полюбила Дебара, но не так, как это делала раньше с другими, а по-настоящему, как женщина, в которой вдруг заговорили сердце и душа и для которой стали понятны новые радости. Она ненавидела Фиц-Юза и сама рассказала Дебару, как обманывала его с другими.

Сегодня утром Фиц-Юз вздумал опять пофамильярничать с ней, как это делал и раньше, но Дебар осадил его. Этот поступок дал им предлог немедленно привести в исполнение то, что они задумали еще раньше. Прямо на глазах у Мари они покончили с человеком, которого она полюбила. Она бросилась к нему и старалась прислушаться, бьется ли еще у него сердце — вот почему она вся так измазалась в кровь. Оба они, Мари и Дебар, еще раньше решили предостеречь нас, только не знали, как это сделать. Только за несколько минут до получения раны Дебар, точно случайно, выстрелил из ружья. Но это было вовсе не случайно. Это был тот самый выстрел, который Дональд услыхал, когда мы были в пещере. Он-то и спас нас, Джон! А Мари, воспользовавшись обстоятельствами, побежала к нам на поляну, чтобы предупредить нас обо всем. Но оказалось, что Дебар вовсе не был убит. Он говорит, что пришел в сознание от моих рыданий. Он очнулся, выполз и убил Куэда ножом, а затем упал прямо к нашим ногам. Через несколько минут явился Дональд. Дебар сейчас в другой избушке. Он не опасно ранен, и Мари наверху блаженства.

Окончив свой рассказ, она стала гладить Альдосу руки. Мак-Дональд любопытно зачавкал сквозь бороду, и глаза его засветились юмором.

— Я был уже готов сверлить дыру сквозь беднягу Дебара, когда вас всех, наконец, нашел, — смеялся он, — да как увидел, какой геройский поступок он совершил, бросился к нему и стал его обнимать. Джо рассказывал мне, что в ту ночь, когда нас посетил Фиц-Юз и когда Иоанна приняла это за сон, их лагерь был близехонько от нашего. Он нечаянно наткнулся на нас и уже готовился перерезать обоих нас сонными по одному, когда вдруг стала кричать Иоанна. Он издали увидел наш огонь и подъехал, чтобы посмотреть, кто мы такие.

За дверью послышался негромкий голос. Это была Мари. Как только Иоанна вышла к ней, в глазах старого Дональда вспыхнул опять тот же огонек. Он выждал, когда она скрылась совсем, огляделся, склонился над Альдосом и зашептал:

— Джонни, у меня был бы прелюбопытный разговор с Ранном — или как его там? — с Фиц-Юзом, когда он умирал. Он был еще жив, когда я подошел к нему. Но он все-таки знал, что должен был умереть, и был хладнокровен и улыбался до самого конца. Меня же так и распирало от желания задать ему один вопрос. Мне нужно было узнать от него: почему могила оказалась пустой? Но в это самое время он подозвал к себе Иоанну и, конечно, я не мог отказать ему в его последнем желании, пошел за ней и привел. Он стал рассказывать ей о чем-то, да так и скончался. Так я и не успел спросить его, Джонни, перед смертью о могиле!

Глубокое разочарование слышалось в его последней фразе, и голос звучал почти патетически.

— Такая была интересная. могила, — продолжал он, — и вдруг… Одежда была в ней сложена так церемонно, изящно…

Альдос положил ему на руку свою.

— Ведь это так просто, — сказал он, и ему вдруг захотелось посмеяться над выражением разочарования, которое отражалось на лице Мак-Дональда. — Неужели для вас это не ясно? Разве он мог ожидать, чтобы кто-нибудь заглянул к нему в могилу? Он запрятал в нее все свои костюмы, часы и кольцо просто, чтобы отделаться от них. По ним можно было бы установить его личность. Ну, как вы об этом думаете, Дональд.

Снова вошла Иоанна. Она положила холодную руку Альдосу на лоб и кивнула Мак-Дональду.

— Ну, вот… — ласково сказала она. — Опять горячая голова! Вот что значит много разговаривать! Ложись и спи! Пожелайте ему спокойной ночи, Дональд.

Дональд послушался ее, как маленький мальчик, и вышел из избушки. Иоанна поправила подушки и уложила на них голову Джона.

— Я все равно не засну, Иоанна! — протестовал он.

— Я буду сидеть около тебя и гладить тебя по лбу и волосам, — ласково ответила она.

— И будешь разговаривать со мной?

— Нет, уж этого не будет! Послушай, Джон…

— Что, дорогая?

— Если ты пообещаешь мне, что будешь совсем, совсем спокоен и что не будешь требовать от меня, чтобы я с тобой разговаривала…

— Ну?

— То я сделаю тебе подушку из моих волос.

— Идет! — проговорил он. — Я буду спокоен!

Она распустила волосы и склонилась над ним так, что они покрыли всю его подушку. Со вздохом удовлетворения он зарыл лицо в богатых, пышных волосах. Нежно, как тот легкий ветерок, когда он качался в темноте по волнам, его рука ласкала ее. Он закрыл глаза, стал впивать в себя опьяняющее благоухание ее волос и затем заснул.

Целые часы просидела около него Иоанна, лишенная возможности заснуть, и радовалась.

Когда Альдос проснулся, то в избушке было сумеречно. Иоанны не было. Несколько минут он пролежал, повернувшись лицом к окну. Он чувствовал, что проспал очень долго, что занимался уже день, и потихоньку стал подниматься. Страшная боль во всем теле прошла; он был еще слаб, но уже не беспомощен. Он сдвинулся осторожно на край скамьи и посидел на ней некоторое время, проверяя себя, сможет ли он встать Оставшись довольным достигнутыми результатами, поднялся на ноги. Одежда его была развешена по стене, и он сам, без посторонней помощи, оделся, открыл дверь и вышел на воздух. Было еще очень раннее утро. Он шел нетвердой походкой. Мак-Дональд уже встал. Рядом с избушкой оказалась палатка Иоанны. Мужчины поздоровались друг с другом и потихоньку заговорили, но Иоанна услышала их и почти тотчас же выскочила с распущенными волосами и бросилась Альдосу на грудь.

Так начался первый из тех удивительных дней, которые прожили Иоанна, Джон Альдос и Мак-Дональд в маленькой Золотой Долинке под голубым небом и под ласковым солнцем, Это были странные и прекрасные дни, полные душевного мира и безграничного счастья. На другой день Иоанна и Мари съездили в пещеру поклониться могилке Джен и, когда возвращались обратно, сошли с лошадей и всю дорогу шли, взявшись за руки. Когда они дошли, наконец, до того места, где Дебар, Альдос и Мак-Дональд производили исследования черного песка по ручью и поражались богатствам содержания в нем золота, — в глазах у Мари светился какой-то особый свет, а лицо Иоанны сияло. Альдосу показалось, что Мари как-то сразу похорошела. Весь этот вечер Иоанна весело смеялась, была счастлива и много кое о чем рассказала на ухо Альдосу, тогда как Дебар и Мари еще долго гуляли при свете звезд и, наконец, вернулись к себе, счастливые, как дети, взявшись за руки. Перед тем, как всем разойтись спать, Мари что-то шепнула Иоанне, а немного спустя Иоанна перешепнула это на ухо Альдосу.