Погоня

— Давай поедем, Поль, через город, — обратилась она к мужу. — Это будет немножко дальше, но будет для мисс Грэй гораздо интереснее. К тому же мне до безумия хочется взглянуть на этого медведя, о котором ты мне рассказывал.

Ничто так не обрадовало бы Альдоса, как это предложение. Он был убежден, что Куэд, согласно своим излюбленным методам, уже успел распространить вместе с Кульвером Ранном разные небылицы про Иоанну или, по крайней мере, имел это в виду, и потому ему ужасно хотелось, чтобы не только сам Куэд и его друзья, но чтобы и вся Желтая Голова увидели, что Иоанна находится в обществе Блектона и его жены. А теперь к этому представлялся великолепный случай, так как весь город был уже на улице.

— Медведя стоит посмотреть, — ответил Блектон, сворачивая лошадей по направлению к освещенной фонарями улице Желтой Головы, растянувшейся на четверть мили и получившей громкое название «Бродвей». — И на девушку, которая водит его, тоже стоило бы посмотреть. Это громадное животное, и она расхаживает с ним по улицам с распущенными волосами и собирает за свои представления кто что даст.

Почти в конце улицы собралась большая толпа, и здесь Блектону пришлось остановить на минуту лошадей футах в пятидесяти от предмета всеобщего внимания. Худенькая, в высшей степени изящная женщина в ярком шелковом платье стояла около большого бурого медведя. Ее распущенные черные волосы, блестевшие так, точно были намазаны маслом, локонами спадали ей на плечи. Накрашенные губы улыбались. Даже на таком расстоянии было видно, как глаза ее сверкали, точно алмазы. Очевидно, что она только что окончила сбор за представление, потому что надевала себе на шею шелковый кошелек. В следующую минуту она села на медведя, толпа отхлынула, раздались громкие аплодисменты, и громадный зверь вместе со своим седоком медленно заковылял дальше по улице.

— Одна из подруг Кульвера Ранна, — тихонько сказал Блектон, вновь погнав лошадей. — Если считать, что она собирает только по центу, то за одну ночь зарабатывает по целой сотне долларов.

Барак Блектона находился невдалеке от квартала инженеров, в полумиле расстояния от освещенной улицы. Когда они приехали и мадам Блектон на минуту вышла вместе с Иоанной, Альдос достал из кармана записку старого Дональда, вытащил из нее иголку, развернул ее и прочитал его каракули. Блектон тотчас же заметил происшедшую в нем перемену. Скомкав в руке записку, Альдос стиснул губы и посмотрел на приятеля.

— Я очень прошу вас извиниться за меня, — сказал он ему. — Может показаться странным, что я не останусь ужинать, но это для меня невозможно. Мне нужно как можно поскорее повидаться с Дональдом.

Его поведение было гораздо убедительнее для Блектона, чем слова; он не стал его удерживать и просить остаться, а посмотрел на него серьезным пытливым взглядом.

— Вы это насчет того, что в него стреляли? — спросил он. — Если вы желаете, Альдос, то и я могу пойти с вами.

— Благодарю вас. Это совершенно не нужно.

Мадам Блектон и Иоанна возвратились в комнату. Твердым голосом Альдос повторил им то, что сказал и своему приятелю, а именно, что получил записку, которая требует от него немедленного свидания с Дональдом. Он пожал всем руки и обещал к четырем часам утра явиться уже к завтраку.

Иоанна проводила его до двери и вышла на веранду. На секунду они остались одни, и она посмотрела на него глазами, полными страха, крепко схватив за руки.

— Я видела его, — прошептала она. — Я видела на вокзале этого человека — Куэда. Он все время следовал за нами и по улице. Я два раза оборачивалась назад и видела. Я боюсь, я не хочу, чтобы вы шли туда один. Я знаю, что он где-нибудь притаился и поджидает вас!

От испуга она дрожала. Эта боязнь за него, это прерывистое дыхание и пожимание рук вдруг наполнили всего Джона Альдоса такой радостью, что ему захотелось схватить и в этот блаженный момент крепко прижать ее к себе. В дверях показались супруги Блектон. Он выпустил ее руки из своих и зашагал в темноту. Они пожелали ему спокойной ночи. А Иоанна еще долго стояла и с полными страха и мольбы глазами смотрела ему вслед.

Саженях в ста от барака на высоком столбе стоял фонарь. Альдос остановился около него и так, чтобы его не видели Блектоны, снова прочитал записку Мак-Дональда.

«Не подходите близко к избушке. Там поджидает вас Кульвер Ранн, чтобы убить. Не показывайтесь и в городе. Как можно скорее приходите ко мне. Берегитесь. Будьте всегда при оружии.

Дональд Мак-Дональд».

Альдос сунул записку в карман, затем быстро отскочил из-под света фонаря в тень. Несколько минут он простоял молча, прислушиваясь.

ГЛАВА XI

Помня предостережение Мак-Дональда, Альдос держал револьвер наготове. Луна стала подниматься из-за горы и немного спустя осветила впереди него открытое пространство. Он то и дело останавливался и прислушивался. По мере того, как он медленно и с предосторожностями пробирался вперед, ум его быстро работал. Он знал, что Мак-Дональд был не такой человек, чтобы писать записки, подобные той, которую он получил через Блектона без особо серьезных поводов. Но почему, все время задавал он себе вопрос, Кульвер Ранн собирался его убить. Ведь Ранн ровно ничего не знал об Иоанне. Он далее не видел ее. Наконец, записка эта была написана Мак-Дональдом еще задолго до того, как Куэд успел сговориться со своим сообщником. Кроме того, ведь и на самого старика тоже было сделано покушение! Мак-Дональд вовсе и не предостерегал его от Куэда. Он говорил прямо, что надо остерегаться именно Ранна. По какому поводу? И чем больше Альдос думал, тем больше терялся в догадках. А затем, как это бывает всегда, его неожиданно осенила мысль.

Не узнал ли Кульвер, почему именно они собирались ехать на Север? Не пронюхал ли он про золото, где оно находится? И не было ли это покушение на старика первым шагом к осуществлению ими их плана — завладеть драгоценным кладом?

Альдос заволновался и крепче сжал в руке револьвер. Теперь он уже был убежден, что догадался о значении предупреждения Мак-Дональда. Все это из-за золота! Не раз уже его буравила мысль о желтом сокровище, скрытом на дальнем Севере, но никогда он еще не испытывал этого так сильно, как теперь. Не оживет ли эта старая трагедия опять? Не разыграется ли снова та страшная драма в человеческих жизнях, какая происходила на глазах у всех более сорока лет тому назад? Золото! Золото, которое почти полстолетия влекло за собой столько чёловеческих жертв, так долго лежало со своей страшной тайной одно, совершенно одно, пока его снова не нашел там Дональд Мак-Дональд! Альдос не рассказывал об этом Иоанне ровно ничего, он только собирался это сделать, но они разговаривали все о посторонних вещах. Он собирался рассказать ей о том, что не золото само по себе влекло его так далеко на Север и не одно только оно тянуло обратно к себе и Мак-Дональда.

И теперь, когда он остановился на минуту, чтобы прислушаться к низкому ропоту ветра в вершинах сосен, ему стало казаться, что вся ночь была наполнена шепотом и тихими голосами об этом прошлом — и он задрожал, едва сдерживая дыхание. Облако закрыло луну. Некоторое время было совершенно темно. Пришлось шарить перед собой в колючих ветках молодого ельника и сосняка, и Альдос остановился. Потом вместе с ласковым ветерком, шумевшим в вершинах сосен, до него долетел какой-то звук.

Он едва различил его. Звук донесся из глубины дремучего леса, уходившего чуть не до самого Фрезера за полмили расстояния. Это был ночной крик совы, громадной серой совы, которая к зиме становится совершенно белой. Он сосчитал в уме, сколько раз она прокричала.

Раз, два, три четыре — и гора свалилась с плеч. Это давал о себе весть Мак-Дональд. Они употребляли этот сигнал во время охоты, когда хотели уведомить друг друга о своем местонахождении, стараясь скрыть его от других. Сова всегда кричит три раза. И он приложил ко рту руки и послал Мак-Дональду ответ, стараясь сделать ударение на четвертом звуке. Легкий ветерок замер на минуту, и до Альдоса вновь долетел крик старого горца из самой глубины леса. Все еще продолжая держать перед собой револьвер, Альдос пошел дальше, на этот раз гораздо смелее.