Страница 136 из 143
Протокол судебно-медицинской экспертизы никак не описывает повреждения рта Людмилы, хотя эксперт Возрождённый должен был понять какого рода воздействие привело к удалению языка. Скорее всего, Возрождённый увидел нечто такое, что категорически нельзя было вносить в официальный документ, т. е. сам эксперт понял, что доверять увиденное бумаге — значит разрушать всю официальную картину расследования, которое 9 мая 1959 г. уже благополучно и неудержимо клонилось к прекращению. Но в протоколе Возрождённого есть всё же косвенное указание на насильственность удаления языка и диафрагмы рта, хотя оно не бросается в глаза при поверхностном прочтении документа. Эксперт оставил в подписанном им протоколе следующие записи: «При ощупывании шеи определяется необычная подвижность рожков подъязычной кости и щитовидного хряща.(…) Рожки подъязычной кости необычной подвижности — XXXXXXX (далее забитое слово из 7 букв, по смыслу предложения, это было слово “СЛОМАНЫ”), мягкие ткани, примыкающие к подъязычной кости грязно-серого цвета. Диафрагма рта и языка отсутствует. Верхний край подъязычной кости обнажён.» Рожки подъязычной кости, имеющей в грубом приближении форму буквы W, легко ломаются при ударе в шею сбоку в направлении немного снизу вверх. Даже без повреждения позвонков этот удар считается смертельным (или потенциально смертельным) поскольку провоцирует быстрый и сильный отёк, сужающий просвет дыхательного горла и приводящий к смерти от удушия в течение 10–30 минут. Но к подъязычной кости крепятся две мышцы mylohyoideus, образующие диафрагму рта. И те же самые повреждения W-образной косточки можно причинить не ударом сбоку и снизу вверх, а рывком языка вверх, при котором мышцы диафрагмы передадут усилие на тонкие рожки. Здесь уместна аналогия с обычной детской рогаткой, хорошо знакомой всем мальчишкам: мышцы диафрагмы можно уподобить натягиваемой резинке, а подъязычную кость — самой Y-образной рогатине, к которой эта резинка крепится. Вот только аналогия эта хромает тем, что в отличие от настоящей рогатки, в нашем случае мышца оказывается прочнее тонкой, хрупкой кости, имеющей к тому же сложную форму. И если силовое воздействие оказалось способно разорвать мышцу, то кость оно сломает тем паче.
С некоторой долей вероятности можно утверждать, что язык Людмилы Дубининой был вырван изо рта, в результате чего произошёл слом рожков подъязычной кости. И судмедэксперт Возрождённый прекрасно это увидел и понял природу увиденного, вот только доверить бумаге своё открытие не пожелал. Эксперт зафиксировал увиденное в нескольких скупых и невнятных фразах — и этим ограничился. Он как мог обезопасил себя от возможного в будущем уголовного преследования по ст.120 УК РСФСР в редакции 1926 г. (с многочисленными дополнениями), по которой в те годы судебно-медицинский эксперт мог быть привлечён к уголовной ответственности. Упомянутая статья карала за служебный подлог, который в 1959 г. советским законодательством трактовался как «внесение должностным лицом в корыстных целях в официальные документы заведомо ложных сведений, подделки, подчистки или пометки другим числом, а равно составление и выдача им заведомо ложных документов (…)». Статья эта предполагала прямой умысел обвиняемого в сокрытии, либо искажении сведений поэтому судмедэксперт поступил в высшей степени мудро, решив не допускать сокрытия или искажения обнаруженных им во время вскрытия существенных травм и повреждений. Ведь коли умысел доказать не удастся, то и обвинение будет совсем другим («халатность»), независимо от того, проведут ли ли через некоторое время эксгумация трупов или нет. И есть такое сильное подозрение, что честно фиксируя ужасные повреждения трупа Людмилы Дубининой наш драгоценный эксперт думал вовсе не о торжестве справедливости, а том, как спасти себя от тюремных нар. Возрождённый описал то, что увидел на анатомическом столе, без должных выводов и не давая должной оценки увиденному; фактически он отказался от своей функции эксперта, присвоив себе обязанности прозектора, т. е. лица, осуществляющего вскрытие трупов без анализа и оценки результата. Почему так случилось? Ответ не содержит в себе никакой интриги и на редкость прозаичен: товарищ Возрождённый, скорее всего, руководствовался латинской мудростью sapienti sat (умному достаточно и слова).
Впрочем, отвлечёмся от экспертиз Возрождённого, о них сказано в очерке достаточно.
В конечном итоге пытка Людмилы Дубининой закончилась её быстрым убийством посредством нанесения добивающего удара коленом в грудь. Удар был нанесён с левой стороны груди, где имел место т. н. прямой перелом 6 рёбер (перелом в районе непосредственного приложения силы), справа в результате т. н. непрямого перелома оказались сломаны по крайней мере в двух местах ещё 4 ребра. Прямые переломы рёбер часто сопровождаются сколами и смятием зигзагообразных краёв, так что не будет преувеличением сказать, что грудная клетка Людмилы в долю секунды превратилась в настоящую кашу из костей. Прогиб грудной клетки в момент удара был столь велик (10 см или даже больше), что сдавил и сдвинул со своего места сердце. Даже если не принимать во внимание последовавшее кровоизлияние в сердечную мышцу, подобная травма неминуемо должна была привести к сбою работы сердца и развитию коллапса. После этого удара Людмила в себя уже не пришла и даже если оставалась жива, то всего несколько минут. Возрождённый предположил, что после травмирования Людмила могла прожить 10–20 минут, но есть такое сильное подозрение, что этот интервал он отмерил с очень большим запасом.
Схема слева показывает примерные повреждения грудной клетки Людмилы Дубининой. Смертельный удар (возможно, двукратное приложение силы) был нанесён в левую половину груди, вызвав перелом 6 рёбер по срединно-ключичной линии. Обусловленная им деформация грудной клетки вызвала множественные переломы рёбер с правой стороны по средне-ключичной и средне-подмышечной линиям. Подобное дробление рёберных костей неизбежно сопровождается образованием значительного числа клиновидных сколов, отколов и мелких фрагментов. Кости в местах переломов имеют зубчатую, пилообразную форму. Сдвиг костей и разворот их мелких фрагментов вызывают кровоизлияния в межрёберные мышцы и как неизбежное следствие — проколы плевральной полости; туда начинает поступать кровь, вызывая сдавление лёгких и уменьшение их эффективной поверхности, участвующей в дыхании. Без неотложных мер (пункция плевральной полости с целью удаления поступающей крови) смерть пострадавшего из-за удушия и болевого шока неизбежна. «Лавинщики» же пытаются убедить нас в том, что самостоятельное передвижение людей с такими травмами является почти что нормой. Тонкими фиолетовыми линиями на схеме прорисованы лёгкие, жёлтым цветом показана сердечная сумка. Утолщение с её правой стороны условно демонстрирует кровоизлияние в сердечную мышцу, описанное судмедэкспертом Возрождённым.
Здесь мы ещё раз повторим то, что уже было отмечено в очерке: характер повреждений Людмилы Дубиниой делал в тех условиях категорически невозможной её транспортировку в долину Лозьвы. В районе 2–5 пар человеческих рёбер к грудной клетке крепятся мышцы, ответственные за движения рук (если точнее, за их опускание, т. е. приведение к торсу). При попытке развести руки в сторону эти мышцы растягиваются и передают нагрузку на рёбра; понятно, что если рёбра сломаны, то такая нагрузка вызовет перемещение отколков и увеличение зазора между ними. Малейшее изменение нагрузки, либо обычное сотрясение тела при ходьбе будет провоцировать повреждение отколками прилегающих тканей и с неизбежностью приведёт к проколу плевральной полости (если только этого не случилось прямо в момент перелома рёбер). Туда начнёт поступать кровь, разовьётся т. н. гемоторакс (заполнение плевральной полости кровью и обусловленное этим сдавление лёгкого). В случае Людмилы гемоторакс обоих лёгких был просто неизбежен. Это смертельно опасное осложение, требующее пункции плевральной полости (прокалывания грудных мышц иглой шприца и удаления крови), причём в случае с Людмилой пункции потребовалось бы проводить неоднократно.