Нарушенная клятва

— Не будь мы партнерами, я быстро разделался бы с вами! Богом клянусь! Еще посмотрим, что скажет ее отец, так что не воображайте, что вам все сойдет с рук. Речь идет об оскорблении действием.

— Проваливайте к черту! И захватите с собой своего Беннетта вместе со всеми его ублюдками — их как раз хватит на все рабочие места. Так и передайте ему от меня!

Тилли, ни жива ни мертва от ужаса, увидела, как мистер Роузиер снова вернулся к двери библиотеки и на этот раз тихо и угрожающе произнес слова, от которых тайный страх ее души прорвался наружу, охватил все ее существо и заставил закрыть ладонями уши. Но слова прозвучали и она все же услышала их:

— И вы еще говорите о чьих-то ублюдках — вы! Не возжелай жены ближнего своего или… шлюхи отца своего. Алисия не слепая.

Тилли не отдавала себе отчета в том, что дверь в коридор под давлением ее спины открылась. Сейчас каждой клеточкой своего тела она ощущала, как там, в библиотеке, стоит Мэтью — неподвижный и безмолвный, словно каменное изваяние.

Когда наконец она очнулась и вышла в коридор, там стояла Бидди: было очевидно, что она слышала все до последнего слова, потому что даже кожа на ее лице была так напряжена, что все морщинки разгладились.

Тилли, задыхаясь, несколько раз судорожно глотнула воздух и прижала руку к горлу, но Бидди не шелохнулась. И только когда Тилли, закрыв глаза, уронила голову на грудь, рука Бидди слегка коснулась ее плеча. Но и тогда Бидди ничего не сказала — просто повернулась, вошла в кухню и, глядя туда, где Бетти Лейберн на длинном столе резала овощи, скомандовала:

— Иди посмотри, не нужно ли чем помочь Пег наверху.

— Это вы мне, миссис Дрю?

— Тебе, кому же еще? Ведь тут нет никого, кроме тебя, или я ослепла? Давай, иди. Иди через заднюю дверь, по боковой лестнице.

Когда девочка вышла, Бидди оттащила Тилли от двери, от которой она боялась отойти, чтобы не упасть, провела через всю кухню, усадила на стул и, наполовину выдвинув из-под стола скамью, уселась сама.

— Это правда, девуля?

— О, Бидди… — Тилли еще ниже опустила голову. — Я не знаю. Не знаю.

— Ты должна знать. Уж раз даже чужие болтают об этом, ты должна знать.

Тилли приподняла голову.

— Он никогда не говорил мне ничего такого, — каким-то деревянным голосом ответила она. — Ни единого слова.

— Но все-таки — ты же чувствуешь, что его тянет к тебе?

Голова Тилли снова упала на грудь, ответа не последовало. Бидди неодобрительно вздохнула.

— Боже всемогущий! Ну и дела… Неужели ты ничего не замечала?

— Я… я не знаю, Бидди. Я правда не знаю.

— А из-за чего все это случилось? Я хочу сказать — с чего этот Роузиер примчался к нам?

Тилли, отвернувшись, пробормотала:

— Мэтью ударил мисс Беннетт. Это было после того, как я проводила вас. Я услышала их разговор на аллее и спряталась за деревьями. Видимо, она захотела подняться наверх, в детскую, но он не пустил ее, а… а она стала насмехаться над ним. И он ее ударил. Они оба были пьяны.

— Видать, это привело ее в чувство, вот она и сообразила, что к чему… Где ты будешь жить, когда уйдешь отсюда?

— Не спрашивай, Бидди. Если бы я не сдала свой дом Стиву, то перебралась бы туда немедленно.

— Ну, разница в общем-то невелика: там ему добраться до тебя еще легче, чем тут. А скажи-ка, ты-то сама как к нему относишься?

— Говорю тебе, я… я не знаю, Бидди, и это правда. Уж лучше бы знала.

— Отец, потом сын. Это нехорошо, девочка. Нехорошо.

— Я знаю, Бидди. Никто не знает этого лучше меня.

— А твой мальчуган — его единокровный брат. Это самая большая беда. Сейчас. Пожалуй, нужно радоваться, что ты не вышла замуж за его отца. А этого я хоть и мало знаю, но могу сказать наверняка: уж если он чего-то захочет, то горы свернет, а на своем поставит. Просто не могу себе представить, как это будет: с одной стороны — ты, а с другой…

— Ради Бога, Бидди! — перебила ее Тилли, вставая. — Не надо даже пытаться представлять себе такие вещи.

— Не надо, говоришь? А по-моему, уже ничего и представлять себе не надо — все идет к тому.

— О Господи… Господи! — задрожав, почти простонала Тилли, и Бидди повторила те же слова:

— О Господи, Господи! — Затем, немного подумав, она спросила: — А он видел тебя там? Он знает, что ты все слышала?

— Нет. В последний раз он видел меня, когда я шла в сад. Еще до того, как… — Она кивнула в сторону двери, ведущей в глубину дома.

— Тогда иди-ка ты обратно в сад, потому что чует мое сердце: он того и гляди явится сюда. Ему известно, что у всех нас всегда ушки на макушке. Пока он думает, что ты и не подозреваешь, что у него на уме, у тебя есть время собраться с мыслями. А тебе очень нужно хорошенько подумать, девуля.

Как ребенок, подчиняющийся приказу, Тилли вышла из кухни, пересекла двор и, пройдя под аркой, оказалась в саду, у высокой каменной стены — на том самом месте, где она стояла много лет назад, когда Стив спросил ее: «Ты выйдешь за меня, Тилли?»

Стив. Это был путь к спасению. И чем скорее она пойдет по этому пути, тем лучше.

Вернувшись через некоторое время в дом, она не встретила Мэтью. Вопреки предсказанию Бидди, он не являлся на кухню, да и вообще не искал Тилли по всему дому, он уехал из усадьбы, скорее всего, на шахту. А Бидди прямо с порога сообщила:

— Бетти приносила малого вниз, он вопил как резаный — стукнулся обо что-то головой… Да нет, все в порядке — просто набил небольшую шишку. Я ее смазала маслом. Тебе завтра везти его к доктору, да? Попроси, чтобы посмотрел ему как следует глаза: бедный парень постоянно на что-то натыкается. Да постой ты, ни к чему так нестись, сломя голову!

Но Тилли уже бежала через холл к лестнице, ведущей наверх. Рванув дверь в детскую, она увидела Бетти, держащую на коленях Вилли. Малыш заливался смехом. Схватив сына на руки, Тилли лихорадочно осмотрела его головку: посредине лба, чуть выше шрама, виднелась небольшая шишка.

— Он налетел на ножку стола, мисс Тилли, — сказала Бетти. — Я не виновата.

— Я знаю, Бетти. Все в порядке, не беспокойся. Пожалуйста, принеси его серое пальтишко и шапочку, мы пойдем гулять…

Получасом позже, неся на руках сына, она шла по тропинке, ведущей от большой дороги к ее домику. По пути ей попалось рухнувшее дерево. Присев на него, Тилли задумалась. Правильно ли то, что она собирается сделать? И честно ли это по отношению к Стиву? Ведь она может предложить ему только свою дружбу и уважение. Он никогда не сможет пробудить в ней иных, более горячих чувств. Такие чувства, похоже, способен вызвать у нее только мужчина из семьи Сопвитов. О Господи, Господи! Тилли встала, пересадила сына на другую руку и пошла дальше. Наконец впереди она увидела свой дом. Тут в ее голове мелькнули укоризненные слова, которые могла произнести только Бидди: «Похоже, ты дала маху, девуля. Сейчас три часа — помощник управляющего он или кто другой, а свое дело он уважает и наверняка теперь находится на шахте».

Конечно, на шахте люди работают посменно, но это редко относится к управляющим и их помощникам. Как и ожидала Тилли, дверь была заперта. Спустив сына с рук на траву возле дорожки, она заглянула в окно. Комната выглядела опрятно. Огонь был притушен, а на столе, как раз напротив окна, стоял букет полевых цветов в кувшине. Почему-то вид этих цветов заставил Тилли выпрямиться, повернуться спиной к окну и присесть на карниз, опустив голову. В Стиве есть что-то хорошее, доброе. Нельзя так дурачить его. Но и попросить его освободить домик она тоже не может. Что же делать?

Вилли на четвереньках ползал по траве: оказавшись неподалеку от нее, он поднялся на свои еще неуверенно ступающие ножки и, покачиваясь, заковылял к ней, протягивая вперед ручонки и лепеча:

— Мама, мама…

Тилли быстро подхватила его, прижала к себе и так же быстро зашагала по дорожке прочь от дома. Выйдя на большую дорогу, менее чем в сотне ярдов от себя она увидела Мэтью и Джона.