Прости

— А у вас не может быть беременности?

— Нет. Не может быть, — сказала Наташа, а потом, покраснев, добавила: — Не думаю. Не знаю.

— Все понятно, — закивал головой врач. — Тогда вам необходимо принести мне справку из женской консультации, а потом мы начнем вас обследовать.

Девушка вышла в коридор.

— Ну что, — спросила Светлана.

— Нужна справка из женской консультации.

— Так я и думала, — побледнев, сказала Светлана. — Пойдем сейчас же.

Наташа специально поехала на троллейбусе, хотя гораздо быстрее было бы доехать на метро. Но у нее оставалось еще много времени до начала урока, а сидеть в общежитии она больше не могла — там от нее не отходила ни на шаг расстроенная Светлана. Она то принималась ругать ее, то жалела. И то, и другое было одинаково невыносимо, и Наташа, сославшись на урок, поспешила уйти. На кожаном сиденье троллейбуса она снова обдумывала случившееся. Врач женской консультации подтвердил предположение врача-терапевта.

— Будете оставлять ребенка или сделаете аборт? — спросила врач. Она сотни раз задавала этот вопрос таким, приходившим к ней молодым женщинам и, кажется, уже не думала, что стоит за ним, произносила привычно и даже несколько равнодушно.

— Не знаю, — ответила Наташа. Все свалилось на нее так неожиданно, что она растерялась.

— Решайте, обсудите это со своим мужем, — автоматически говорила женщина-врач.

— Но у меня нет мужа, — призналась девушка.

— Тогда поговорите со своим другом, в любом случае вам придется сдать анализы, а результаты будут только через неделю. Так что у вас есть неделя на размышление.

Наташа думала, что Светлана расплачется, так расстроило ее сообщение подруги.

— Я всегда говорила тебе, что ты ненормальная. Сначала тебя интересует только учеба, потом ты влюбляешься с первого взгляда, потом беременеешь после первой ночи. Ну где это видано? Ты знаешь хотя бы, что нормальные люди в таких случаях пользуются предохраняющими средствами? Сколько тебе лет!

Наташа улыбнулась. Кто же думает о таких мелочах, когда любит?

— Ты должна сказать ему, — настаивала подруга.

Сказать? Но ведь он ясно дал ей понять, что ему сейчас семья не нужна. Вероятно, Светлана права, и мужчины боятся ответственности. Жаль, что Игорь оказался таким же. Нет, она не имеет права осуждать его. Он ни в чем перед ней не виноват. Он сразу предупредил ее обо всем. Он не обманывал ее. И это только ее вина и беда, что она была тогда так наивна. И она не должна навязывать ему себя и ребенка, если он этого не хочет.

Но что же ей делать? Оставить ребенка? Она ведь даже не успеет доучиться — он родится зимой. Значит, она не сможет получить диплом, не говоря уже о том, что поступление в аспирантуру отпадает само собой. Малыш, которого она еще недавно так хотела, показался девушке тяжким бременем. Конечно, она не будет рожать его. Иначе ей придется расстаться с любимым делом. Но оно казалось ей таким неважным, когда рядом с ней был Игорь.

Наташа вспомнила, как он вез ее в машине и как мечтала она родить ему сына. Ее мечта сбывается, но это не радует ее. Она снова представила малыша. И ей вдруг очень захотелось, чтобы он появился на свет. Наверное, он хоть немного сможет заглушить ее тоску по любимому. Да и как на это решиться — убить живое существо, которое в тебе зародилось. А с учебой тоже все будет в порядке, ведь у нее есть мама, которая любит ее и всегда помогает ей.

Отец Наташи умер, когда она была совсем маленькая, и она почти не помнит его. Они всегда жили вдвоем с мамой. И сейчас мама сможет понять ее. А вместе они преодолеют любые трудности.

Немного успокоенная, Наташа отправилась на встречу со своим милым немцем.

Она старалась сосредоточиться, не думать о проблемах, но ей никак это не удавалось. Слишком много всего обрушилось на нее за последнее время: разрыв с Игорем, беременность, отъезд подруги. Стоило лишь на секунду отвлечься от объяснения, как тяжелые мысли снова накатывали и она забывала, где находится.

Правильно ли она поступит, если не скажет Игорю о ребенке? Ведь это не только ее ребенок, но и его тоже? Но разве может она заставлять человека менять свой образ жизни? Она не ошибается в нем — Игорь глубоко порядочный человек, и если он узнает о ее беременности, то, конечно же, женится на ней. Но, если она его любит, захочет ли ломать ему жизнь? И не покажется ли ему рождение малыша хорошо расставленной западней? Нет, она ничего ему не скажет.

— Наташа, извините, может быть, я неделикатен. Но мне кажется, что у вас серьезные неприятности, — сказал господин Шульце, прерывая мысли девушки.

— Прошу прощения, я немного отвлеклась, — забеспокоилась Наташа.

— Очень жаль, что вы не хотите довериться мне, — в его голосе слышалось неподдельное участие. — Мне бы хотелось чем-то помочь вам.

Она с благодарностью смотрела на своего нового друга. Конечно, он не в состоянии ей помочь. Разве может он вернуть ей любимого? Заставить его полюбить ее? Но искреннее участие этого человека, к которому она успела привыкнуть, ей очень приятно. Когда на душе так плохо, необходимо, чтобы кто-то был рядом. Больно сознавать, что никому в огромном мире нет до тебя дела. А в последние дни ей так и казалось.

Ханс Йоахим заметил, что его сочувствие приятно девушке. Сегодня она пришла совсем расстроенная. Наташа всегда напоминала ему прекрасный цветок. Он наблюдал, как распускался его бутон, как расправлялись лепестки. Он вдыхал аромат и радовался его красоте. Что же произошло? Голубые глаза девушки, всегда веселые прежде, сегодня были полны слез. Но она не давала им пролиться.

Тем, что девушка так хорошо держится, она становилась еще дороже Хансу Йоахиму. И сам он так же борется с отчаянием, когда оно захлестывает его. Иногда ему хочется упасть на землю и зарыдать, как рыдает маленький ребенок, испугавшись, что остался один. Но вместо этого он улыбается коллегам, говорит о делах, стараясь быть сильным. Похоже, и она такая же. Вот сейчас сдерживается, чтобы не расплакаться. Ханс Йоахим понимал, как ей тяжело.

— Если вы не хотите рассказать мне, что вас мучает, значит, у вас на это есть причины. Но обещайте мне, Наташа, когда вам понадобится помощь, вы обратитесь ко мне. Я сделаю все возможное, чтобы вам было хорошо.

Наташу удивило, с каким волнением произнес это господин Шульце. Почему он так переживает за нее? Ведь, в сущности, они — чужие люди. Но пренебречь его предложением она не могла.

— Спасибо, я обещаю. Однако скажите, зачем это нужно вам? — спросила она.

— Наташа, я поклялся самому себе, что расскажу вам все только на вашем родном языке, — признался Ханс Йоахим. — Но пока я делаю много ошибок в речи, поэтому вы неправильно меня поймете или это будет звучать глупо.

Наташа промолчала. Как хорошо, что есть на свете такие люди. А если то, что он пока скрывает от нее, окажется любовью? Нет, ей не хотелось бы этого. Она слишком хорошо знает, что такое любовь без взаимности. А полюбить его она бы не смогла. Хотя бы потому, что очень сильно любит другого. Она впервые внимательно посмотрела на своего нового друга. Она действительно считала его другом.

Он в волнении ходил взад-вперед по кабинету. Светлые, начинающие редеть волосы, серые добрые глаза, заметно вырисовывающийся живот. Как не похож этот человек на ее любимого. Но как жалко, что не его она любит, ведь он обладает теми качествами, которых не хватает Игорю: добротой и способностью сострадать. Он не мог бы привести ее в восторг, но с ним было бы хорошо и спокойно.

— Вы правы, у меня крупные неприятности. Но пока я могу справиться с ними сама. Я должна справиться. А вам я очень благодарна. Очень, — сказала Наташа.

— Не забудьте своего обещания, — попросил господин Шульце. — Я старше вас и немного лучше знаю жизнь. Мне кажется, вы настолько ранимы, что не всегда сможете справиться сами. Тогда вспомните обо мне.

— Я обещаю, — повторила девушка.

В комнате у Светланы царил кавардак. Вещи были разбросаны всюду: на столе, на кровати, даже на подоконнике. На полу валялись раскрытые чемоданы. Все казалось необходимым, но за каждый килограмм придется платить, да все и не увезешь.