Манускрипт всевластия

Кто такая Диана Бишоп? Известный историк из Оксфорда, специалист по старинным рукописям и — плоть от плоти удивительной семьи, где женщинам из поколения в поколение передавались необычные способности.

После смерти родителей Диана решила отказаться от своего сверхъестественного дара и вспомнила о нем лишь тогда, когда в руках у нее случайно оказался таинственный манускрипт, посвященный оккультным и герметическим наукам.

С этого дня жизнь Дианы превращается в кошмар. Ее преследуют. Ею пытаются манипулировать. Ей лгут, угрожают, но… похоже, убивать ее все же не собираются. Очевидно, кто-то решил запугать женщину, способную обеспечить искателям утраченного знания доступ к манускрипту…

Вот только зачем? И какова истинная ценность манускрипта?

Дебора Харкнесс

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛАВА 39

ГЛАВА 40

ГЛАВА 41

ГЛАВА 42

ГЛАВА 43

ОТ АВТОРА

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

32

33

34

35

36

37

38

39

40

41

42

43

44

45

46

47

48

49

50

51

52

53

54

55

56

57

58

59

60

61

62

63

64

65

66

67

68

69

70

71

72

73

74

75

76

77

78

Дебора Харкнесс

МАНУСКРИПТ ВСЕВЛАСТИЯ

Лесли, Джейку и яркому будущему, которое их ожидает

В начале всего — отсутствие и желание.

В начале всего — кровь и страх.

В начале всего — открытие чародеев.

ГЛАВА 1

Переплетенный в кожу том, ничего особенного. Любой историк, будь он человеком, не усмотрел бы никакой разницы между этим томом и прочими старинными фолиантами Бодлианской библиотеки Оксфорда, [1]однако я сразу поняла, что с ним что-то не так.

В читальном зале Герцога Хамфри в этот сентябрьский вечер было пусто, и заявки выполнялись быстро: летний наплыв посетителей миновал, лихорадка осеннего семестра еще не грянула. Тем не менее я удивилась, когда Шон за абонементом заговорщицки шепнул:

— Ваши манускрипты прибыли, доктор Бишоп. — Он отряхнул свитер от пыли веков, и песочная прядка упала ему на лоб.

— Спасибо. — Я беззастенчиво превышала допустимое для одного заказа количество книг, и Шон уже больше недели мне в этом потворствовал. На последнем году моей докторантуры мы с ним частенько сиживали в баре с розовыми стенами по ту сторону улицы. — И перестань называть меня доктором Бишоп. Мне все время кажется, что ты обращаешься к кому-то другому.

Он с ухмылкой подвинул мой заказ по старому дубу. Каждая из иллюстрированных алхимических рукописей лежала в защитной картонной папке.

— А, вот еще одна. — Шон извлек из подъемника толстую книгу в пятнистом переплете телячьей кожи. Тонкая золотая оправа его очков сверкнула при свете неяркой бронзовой лампы, приделанной к полке. — Ее давно не спрашивали — надо пометить, чтобы и ее поместили в папку.

— Напомнить тебе?

— Не надо. Уже внес в память. — Шон постучал себя по лбу.

— Видно, она у тебя организована лучше моей.

Шон дернул бланк заказа, застрявший под переплетом.

— Смотри, не пускает.

Привычную тишину зала нарушили приглушенные голоса.

— Слышал? — Я оглянулась.

— Что именно?

Тонкая золотая каемка по краям страниц не объясняла излучаемого книгой радужного сияния. Я сморгнула.

— Да так, ничего. — Я потянула книгу к себе и тут же ощутила покалывание в пальцах. Шону наконец удалось вытащить бланк. Я взяла в руки всю стопку, придерживая ее подбородком. В запахи карандашной стружки и воска для натирки полов вторгся новый загадочный аромат.

— Диана, ты себя хорошо чувствуешь? — забеспокоился Шон.

— Да, просто устала немного. — Я быстро пошла через самую древнюю, относящуюся к пятнадцатому веку часть зала, мимо поцарапанных елизаветинских столов с тремя книжными полками сверху. Готические окна между ними привлекали внимание читателя к потолочным сводам. Там блистал яркими красками с позолотой университетский герб — три короны и открытая книга — и повторялся девиз «Господь — мой свет».

Во всем зале, кроме меня, в пятницу вечером находился один-единственный человек — Джиллиан Чемберлен, тоже американка. Она была классицисткой, преподавала в Брин-Море [2]и сейчас корпела над папирусами, переложенными листами стекла. Я прошла мимо, стараясь не смотреть на нее, но поскрипывание старых половиц выдало меня.

Я почувствовала на себе ее взгляд — взгляд другой ведьмы.

— Диана? — окликнула она из полумрака.

Я остановилась, подавив вздох.

— Привет, Джиллиан. — Я стала так, чтобы не показывать ей мои книги.

— Что будешь делать на Мейбон? [3]— Джиллиан приглашала меня провести время с «сестрами» всякий раз, когда я бывала в Оксфорде. Теперь, когда до праздника осеннего равноденствия оставалась всего пара дней, она удвоила усилия приобщить меня к местному шабашу.

— Работать, — кратко ответила я.

— Тут есть очень милые ведьмы, — с укором произнесла Джиллиан. — Тебе непременно надо присоединиться к нам в понедельник.

— Спасибо, я подумаю. — Мои ноги уже двигались к Селден-Энду, крылу восемнадцатого века, расположенному под прямым углом к главному залу. — Особенно на меня не рассчитывай — готовлю доклад к конференции. — Тетя Сара предупреждала меня, что одна ведьма другую нипочем не обманет, но попытаться-то можно.

Джиллиан, пробормотав нечто утвердительное, продолжала следить за мной.

Вот и мое любимое место напротив высоких сводчатых окон. Мне хотелось поскорей скинуть книги на стол и вытереть руки, но я поборола искушение и положила их осторожно, с подобающим возрасту пиететом.

Рукопись, зажавшая бланк заказа, лежала на самом верху. На ее корешке был отштампован золотом герб Элиаса Ашмола, коллекционера и алхимика семнадцатого столетия; его книжное собрание поступило в библиотеку из музея [4]в девятнадцатом веке. Ниже герба значился номер — 782.

Потрогав бурый кожаный переплет, я тут же отдернула ладонь, но сделала это недостаточно быстро. По рукам и плечам побежали мурашки, мышцы шеи и спины напряглись. Это ощущение вскоре миновало, но на смену ему пришла пустота, чувство несбывшегося желания. Потрясенная, я отшатнулась от стола.

Даже с безопасного расстояния книга бросала мне вызов, угрожая разрушить стены, которыми я отгородила себя как ученого от себя как последней ведьмы в роду Бишопов. Ради честно заработанной докторской, хорошей должности и перспектив на будущее я отреклась от фамильного наследия — жизнь, которую я себе создала, опиралась на здравый смысл и мои способности, а не на предчувствия и заклинания. В Оксфорде я намеревалась завершить один исследовательский проект и опубликовать свои изыскания с солидным справочным аппаратом, без всяких тайн. Ведьминскому шестому чувству в этой работе места не было.