Страница 44 из 104
Первую половину IX в. по праву можно назвать золотым веком выходцев с Альбы на Тили. Небольшие группы усадеб теснились вдоль побережья на землях, плодородие которых было достаточно хорошим, чтобы прокормить и людей, и скот. Иногда такие поселения проникали и во внутренние долины, такие, как Лагарфлот на востоке.
Несмотря на всевозможные трудности, которые им пришлось пережить в результате исхода с обжитых мест, переселенцам, обосновавшимся на Тили, в целом жилось лучше, чем на родине, а наделы здесь оказались куда более обширными и урожайными, чем земли, которые они оставили норвежцам.
Что касается кланов, промышлявших добычей «валюты», то дела у них шли как нельзя лучше. Как мы знаем, мореходы обогнули мыс Кейп Фейрвэлл еще в конце VI в., а к началу VIII в. уже активно хозяйничали на северных землях вплоть до Упернавика. Ледовая обстановка в тот период не представляла таких серьезных проблем, как в наши дни. Действительно, к середине VIII в. климат в этих широтах стал настолько теплым, что летом огромные районы Северного Ледовитого океана полностью очищались от льда, а граница паковых льдов в заливе Баффин Бэй отступила настолько, что не представляла серьезной угрозы даже для мореходов, плававших на лодках из шкур.
В середине IX в. фермеры и добытчики «валюты», обосновавшиеся на Тили, процветали и по уровню жизни не уступали обитателям континентальной Европы. Но подобное процветание неизбежно должно было привлечь сюда викингов…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
АРКТИЧЕСКОЕ ЭЛЬДОРАДО
Каждой весной в течение двадцати лет «Фарфарер» покидал берега Сван Фьорда и брал курс к северо-восточному побережью Кроны. И двадцать раз он возвращался в родную гавань, тяжело, почти до бортов, проседая под грузом мяса, шкур, сала, мехов и тюленьего жира.
И корабль, и его команда верой и правдой служили своему клану; но в последние годы добыча заметно сократилась. Отчасти это объяснялось тем, что добытчики «валюты» к тому времени промышляли на северо-восточных землях уже более века и успели основательно сократить поголовье зверя, а отчасти притоком охотников с Тили, которым не терпелось пополнить легкой добычей скудные плоды своих родных наделов. Соперничество между кланами охотников было достаточно жестким, и некоторые наиболее ценные виды животных сделались крайне редкими.
Прошлой зимой на берегах Сван Фьорда только и было разговоров, что об этой проблеме. Больше всего этим был обеспокоен нынешний капитан «Фарфарера», высокий, сутуловатый мореход лет тридцати с небольшим.
— Охотников развелось слишком много! — хмуро бросил он, обращаясь к своим сотоварищам по клану, собравшимся в доме старейшины. — А зверя, наоборот, слишком мало. Мускусные быки так и вовсе почти исчезли. Нарвалов и моржей теперь так мало, что ходить за ними почти не стоит. А кречеты! Эти чертовы фермеры приплывают сюда чуть ли не каждый месяц и забирают все выводки до последнего птенца! Земли год от года скудеют. Видно, скоро нам придется искать новые угодья.
— И где же нам искать их, а? — поинтересовался кто-то.
— Где? Вы ведь знаете, что недавно одна наша ладья обогнула мыс Саут Кейп на Кроне. Так вот, люди с нее рассказывали, что там, на западе, они нашли неплохую землю, хотя и не совсем такую, как нам хотелось бы. А что, если… если западное побережье Кроны тянется так же далеко на север, как и восточное? Почему бы не предположить, что земли там, на северо-западе, ничуть не хуже знакомых нам мест на северо-востоке? Я считаю, нам надо отправиться туда и посмотреть ее самим!
И следующей весной «Фарфарер» отправился от берегов Сван Фьорда в путешествие, которое принесло его имени новую славу.
Какое-то время корабль держался совсем близко от южного побережья Тили, так что команда могла даже любоваться волнистыми переливами березовых рощиц, склонявшихся под ветром, и пестрыми клочками пастбищ в речных долинах, но на третий день эта идиллическая картина уступила место мрачным, выжженным лавой контурам полуострова Смоук (Дымный), выдающегося в море у юго-западной оконечности острова. Солнце уже садилось за горизонт, когда отважные первопроходцы попрощались и с мысом Кейп Смоуки, и с Тили.
Погода выдалась хорошая, и спустя два дня после того, как за кормой растаяли последние очертания вершин Тили, впередсмотрящий заметил впереди белое сияние ледяных конусов Кроны. Но на этот раз, вместо того чтобы, как обычно, взять курс на север, «Фарфарер» неожиданно направился на юг. Вскоре он приблизился к берегу, вид которого оказался настолько неприветливым, что команда даже не попыталась высадиться на нем. Держась на безопасном удалении от льдов, корабль продолжил плавание на юг и спустя три дня достиг крайней южной оконечности Кроны.
Обогнув мыс Саут Кейп, «Фарфарер» очутился в приветливом и спокойном мире. Материковые ледяные плиты, окутанные голубой дымкой, едва угадывались вдали. А между морем и льдами раскинулись обширные земли, тут и там изрезанные фьордами. Хотя юго-западный берег Кроны оказался не столь зеленым, как земли Тили, по сравнению со своим восточным собратом он выглядел настоящим земным раем.
После целого дня пути в направлении на север от Саут Кейп «Фарфарер» оказался в громадной бухте, полной островков и фьордов. Здесь местами царило настоящее буйство растительности, а животный мир оказался на редкость обильным, включая птиц и млекопитающих, в том числе и карибу. Однако мускусных быков здесь не было, а медведей и белых песцов оказалось очень и очень немного. И хотя окрестные воды изобиловали рыбой и всевозможными видами китов и бурых дельфинов, в них не было ни нарвалов, ни моржей-секачей.
Юго-запад Кроны представлял собой земли, способные привлечь фермеров, но никак не добытчиков «валюты». Высадившись на берег и посвятив целый день охоте на карибу, команда возвратилась на берег, сгорая от нетерпения отправиться дальше. «Фарфарер» продолжал свой путь, но, ко всеобщему разочарованию, береговая линия днем и ночью тянулась все дальше и дальше на запад. И вот утром второго дня в сердцах членов команды ожила надежда, когда они, обогнув огромный мыс, вновь двинулись на север.
Теперь они плыли вдоль береговой линии, изрезанной выдающимися в море мысами, чередовавшимися с устьями глубоких фьордов. А так как в это время года ночи в здешних широтах практически не бывает, они воспользовались возможностью плыть днем и ночью, благо погода им явно благоприятствовала.
Через некоторое время им стали попадаться одинокие секачи, и команда с нескрываемой радостью заметила, что число их постоянно увеличивалось по мере продвижения на север. После трех недель плавания на восток от мыса Саут Кейп они оказались в бухте настолько грандиозной, что на один только ее осмотр им потребовался почти месяц. Но еще задолго до окончания этого осмотра люди с берегов Сван Фьорда поняли, что нашли именно то, что искали. Да, это были новые земли, несметные богатства которых далеко превосходили самые смелые ожидания.
ОБШИРНЫЕ ВОДНЫЕ ПРОСТОРЫ У ЗАПАДНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ ГРЕНЛАНДИИ, омывающие залив Диско Бэй и пролив Вайгат Стрейт, а также устья фьордов Уманак и Карратс, изобиловали морской фауной, поражающей разнообразием видов и обилием поголовья. Прибрежные земли, свободные от льдов, служили одинаково гостеприимным прибежищем и для птиц, и для млекопитающих. Когда в последующие века в этот район пришли сперва норвежцы, а затем и инуиты, он оказался одним из наиболее добычливых мест охоты [56].
На мой взгляд, история освоения человеком этого региона в VIII и IX вв. разворачивалась следующим образом.
Первые добытчики «валюты» сочли здешние земли настолько богатыми и перспективными, что в последующие десятилетия в промысел в здешних местах включилось большинство профессиональных охотников с Тили. Однако эти места оказались далеко не столь изобильными, как земли на северо-востоке Кроны, и вскоре пришедшие позже (или просто более догадливые) охотники стали все чаще забираться дальше на север.
56
Как мы вскоре увидим, когда альбаны прибыли на Гренландию, там вообще не было туземного населения