Страница 40 из 143
Нет ничего странного в том, что такие места — сыгравшие ключевую роль в развитии человечества — окружает особая, жутковатая аура. Так и кажется, будто там по-прежнему что-то происходит, словно эти места наполнены некоей скрытой от чужих глаз жизнью. Все сказанное в полной мере относится к Гластонбери. Многочисленные туристы, прибывающие сюда с шуточками и смехом, внезапно умолкают и бродят по развалинам с озадаченным и испуганным видом. Гластонбери вмиг умеряет их веселье. Я сидел, прислушиваясь к стуку лопат археологов, и мне казалось, будто каждая горстка выброшенной земли — гластонберийской земли — падает на курган английской истории. В этой коричневой земле, перелетавшей через край канавы, мне виделись лица ушедших священников, анахоретов, святых и королей. Плодородная почва Авалона породила два главных мифа, являющихся основополагающими для английского сознания, — миф о Святом Граале и миф о раненом короле.
С 1907 года Гластонбери принадлежит англиканской церкви, и та худо-бедно следит за своей собственностью. Как минимум подстригает траву на лужайках. Что ж, это, конечно, достижение! Но я до сих пор не могу понять, как такое возможно — чтобы за девятнадцать прошедших лет церковь не позаботилась отреставрировать часовню Святой Марии? Ведь это первая церковь, построенная британскими христианами! А возможно, и вообще первая наземная церковь в мире. Потребовалось бы всего несколько месяцев, чтобы превратить эти великолепные руины — с четырьмя сохранившимися стенами, с близким к совершенству сводчатым проходом в норманнском стиле — в место христианского культа. Что за странный недостаток воображения мешает этому случиться?
Пусть мне объяснят, почему здесь нет ни единого квалифицированного экскурсовода, который бы смог ответить на вопросы людей, что ежедневно приезжают, привлеченные всемирной славой Гластонбери, и бродят как потерянные по развалинам аббатства? Церковь наверняка смогла бы обеспечить хотя бы одного гида. Благодаря ему тысячи приезжих узнали бы, что эта тихая заброшенная поляна — по сути, единственное место в Англии, связанное с современником Иисуса Христа, причем знавшим его лично. Согласно традиции, в 61 году святой Филипп прислал в Англию Иосифа Аримафейского — человека, который удостоился чести снять с креста распятого Христа и захоронить в склепе, — проповедовать Священное Писание местным жителям. Если верить более поздней легенде, то Иосиф прибыл в сопровождении толпы миссионеров и привез с собой кубок Тайной Вечери, который он якобы выпросил у Понтия Пилата. В этом кубке находилась кровь Спасителя, страдавшего на кресте. Здесь, на английском лугу, Иосиф Аримафейский построил из ивовых веток первую в Англии церковь.
Когда проповедники перевалили через Утомивший-всех-Холм (имеется в виду — утомивший путешествием), Иосиф воткнул в землю свой посох, который прижился, пустил побеги и со временем вырос в Священный терновник. Так во всяком случае утверждает старинная легенда.
Именно этот факт заложил основу всемирной славы Гластонбери — на долгие столетия он превратился в английский Иерусалим, одно из самых святых мест на Земле. Со всех концов света стекались сюда толпы паломников — каждый надеялся отломить веточку от Священного терновника с тем, чтобы потом ее положили с ним в могилу. Многие святые искали последнего приюта в Гластонбери. Рассказывают, будто под главным престолом был захоронен сам король Артур с его возлюбленной Гиневрой. За разрушенным аббатством у самого подножия Тора бьет минеральный источник, который в свое время считался одним из чудес света. Его воды, сильно насыщенные железом, окрашивают в ржаво-красный цвет и землю, и все, чего касаются. В это место приходили средневековые паломники. В благоговейном трепете, со слезами на глазах они преклоняли колени — точно так же, как это делали паломники в Иерусалиме. Они свято верили в то, что именно здесь спрятан Священный Грааль.
Пройдя по траве, выросшей на месте бывших церковных хоров, я наткнулся на торфяной участок, обозначающий месторасположение алтаря Гластонбери. По нему деловито прохаживался человек с тарахтящей газонокосилкой! Он рассказал мне, как в 1921 году на территории бывшего аббатства начались раскопки (на то было специальное распоряжение, в котором точно указывался участок проведения работ), и ему посчастливилось оказаться в бригаде рабочих. Представьте себе, мой собеседник лично обнаружил новые, неизвестные прежде фрагменты здания на означенном участке.
— Многие люди утверждают, будто видели здесь привидения, — поведал мне рабочий. — Может, оно, конечно, и так, но я сам ничего не видел, врать не буду.
Дойдя до конца участка, он развернулся и покатил свою машинку в обратном направлении.
— Видите тот куст? — продолжал он. — Это и есть Священный терновник! С самым первым кустом вышла накладка — его срубил фанатик-пуританин. Но Бог покарал его за это преступление: щепка отскочила и попала святотатцу прямо в глаз, он помер, не сходя с места. Вот так-то, сэр… А куст дал новые побеги, они проросли в нескольких местах Гластонбери. Вы даже не поверите, сколько желающих получить саженцы. Недавно мы отправили один в Нью-Йорк, они там строят новую церковь. А перед этим послали отросток тоже в Америку, для могилы президента Вильсона.
Бывший алтарь Гластонбери разрушен и ныне зарос травой, но Священный терновник продолжает жить!
Солнце садилось, и археологи заканчивали работу. Кость куда-то унесли…
— Я побывал в Гластонбери!
Шестьсот лет назад некий человек написал, что посещение Гластонбери станет главным событием его жизни. Он навсегда запомнит эту величайшую церковь за пределами Рима, звон ее колоколов, запах ладана, слова непрерывной молитвы, позолоченную усыпальницу, толпу пилигримов у дверей — святые в экстазе, грешники в слезах; и у каждого в душе непоколебимая вера в чудесную историю, возникшую здесь, на месте тростниковой хижины на острове Авалон.
— Я побывал в Гластонбери!
Сегодняшние посетители приходят на пустую лужайку. Они сидят на опрокинутых камнях, слушают вечернюю песню птиц и наблюдают, как дрозды пируют в траве, выросшей на месте алтаря. Те же дрозды с тревожным чириканьем взлетают с места, где некогда стояли часовня и главный придел, а по бывшему алтарю ходит человек с газонокосилкой…
Из раскопа вылез рабочий. Он вскинул лопату на плечо и тяжелой походкой трудового человека направился в поселок. Он равнодушно прошел мимо развалин, сиротливо стоящих в том месте, где Англия впервые услыхала величайшую в мире историю.
В Уэллский кафедральный собор я попал около полудня. Сначала он показался мне пустым, но, пройдя в северный трансепт, я обнаружил целую толпу. Люди стояли, прислонившись к колоннам и надгробным плитам, сидели на каменных скамьях, тихо перешептывались и все до единого с волнением поглядывали на западную стену. Здесь были экскурсанты с междугородных автобусов, американские семьи, торговки с рынка, фермеры с женами, а также девушки и молодые люди в костюмах для велосипедной езды.
— Что они делают? — поинтересовался я у церковного служителя.
— Ждут, когда часы пробьют полдень! — отвечал он
И тут я вспомнил. Ну конечно же, в Уэллском соборе находятся одни из самых удивительных часов во всей Англии, а возможно даже, и во всем мире — если не считать часы в Страсбурском кафедральном соборе. Их придумал шестьсот лет назад гластонберийский монах по имени Питер Лайтфут. Больше всего эти часы напоминают первую попытку человека изобрести автоматическую счетную машинку. На круглом диске диаметром шесть футов и шесть дюймов нанесено множество линий и цифр. Большой внешний круг поделен на двадцать четыре сектора в соответствии с часами суток; на внутреннем круге отмечены минуты. По внешнему кругу движется большая медленная стрелка, по внутреннему — стрелка поменьше и порезвее. Непосредственно над диском имеется темная ниша, в которой каждый час — в тот момент, когда часы бьют, — происходят интересные вещи, но об этом я расскажу в свое время.