Страница 48 из 70
— Мы должны показать им железный кулак, чтобы эти ублюдки сразу поняли, кто теперь их хозяева, — заявил Комминж Рольфу. — Если они хоть на мгновение усомнятся в нашей силе, то набросятся на нас, как стая оголодавших волков.
Нахмурившись, Рольф подтянул подпругу. Начинало светать. Сизо-серое небо прояснилось. Потускневший полумесяц встречал рассвет.
— Возможно, ты прав, — отозвался он, вспомнив угрюмые лица местных крестьян.
— Я считаю твое решение оторваться от нас, мягко говоря, опрометчивым.
Рольф удивленно вскинул брови и посмотрел на багровое, с сетью кровяных прожилок от злоупотребления вином лицо спутника. Коротко остриженные волосы и выбритый затылок делали его похожим на человека, пользующегося дурной репутацией, что не совсем соответствовало истине. Высокомерный и грубый, Роберт де Комминж не был неразумным, не знающим слова «нет», вандалом.
— Почему же? Ты получил своих лошадей, я — свои деньги, — заметил Рольф. — Сомневаюсь, что в Дареме намного безопаснее, чем в окрестных селениях.
— Верно. Но в Дареме стоит наш гарнизон. Нас, норманнов, там больше.
— В Дареме больше и местных жителей, — уточнил Рольф. — Не беспокойся за меня. Я смогу о себе позаботиться.
В быстром взгляде де Комминжа мелькнуло сомнение.
— Есть достоверные сведения, что в этих краях нашли себе убежище многие из тех, кто уцелел под Гастингсом. — Он сурово сдвинул брови. — На глухой лесной дороге ты упадешь замертво, не успев даже спешиться.
— Ты полагаешь, что любой понимает только язык меча, — продолжал Рольф. — Согласен. Но любой понимает и язык торговли. — Схватив поводья, он взобрался в седло. — Через неделю свидимся в Дареме.
В ответ де Комминж лишь пренебрежительно фыркнул.
— Готов заключить пари и заплачу сполна, если так оно и случится.
— Сполна? И сколько же?
Задумчиво прикусив губу, де Комминж почесал затылок.
— Даю цену хорошего боевого коня.
— Идет. — Наклонившись в седле, Рольф скрепил пари рукопожатием. Даже сейчас, холодным зимним утром, широкая крепкая ладонь и мясистые пальцы де Комминжа были теплыми и немного влажными.
Руки Рольфа, напротив, были холодны. Выезжая из лагеря, он надел рукавицы из овечьей шерсти — наглядное доказательство тому, что, несмотря на свою гордость, жители северной Англии, как и все простые смертные, любили деньги и при случае принимали их у норманнов, не боясь испачкаться. Рольф купил рукавицы в Йорке у жены местного пастуха. Серебро говорило красноречивее его внешности и акцента. В Йорке же он договорился с торговцем лошадьми о том, что, возможно, купит у него несколько жеребят на обратном пути.
Постепенно звуки шумного лагеря утихли и вскоре пропали совсем. Оглянувшись, Рольф увидел лишь голые стволы деревьев; вокруг мирно дремала в зимнем сне темно-бурая земля. По медленно прояснявшемуся небу плыли в ту же сторону, куда ехал Рольф, огромные, мрачные серые тучи. По обе стороны хорошо утоптанной дороги виднелись болотные кочки.
Спустя некоторое время Рольф и небольшой отряд сопровождавших его оруженосцев наткнулись на придорожную могилу. С невысокого холмика на путников сурово смотрел потемневший деревянный лик норвежского бога Одина. На продолговатой насыпи стояла небольшая чаша с медом, рядом лежала краюха хлеба. Один из людей Рольфа испуганно перекрестился и пробормотал христианскую молитву, защищающую от дьявольского глаза. Сжав висящий на груди молоточек Тора, Рольф спешился, достал из дорожной сумки кусочек хлеба и положил его на могилу. Вера в Христа не мешала ему время от времени вспоминать о языческих богах. Кроме того, их почитали местные жители, а в уважительном отношении к их традициям Рольф видел хороший довесок к возможной коммерческой выгоде. Поймав удивленный взгляд конюха, он улыбнулся.
— Пусть это принесет нам удачу!
— Но, сэр, богохульство…
Рольф передернул нывшими от тяжести кольчуги плечами.
— Рано или поздно сюда придет наш священник и водрузит вместо идола Одина крест. Только не убеждай меня в том, что на небеса можно попасть через одну-единственную дверь.
— Сэр…
Рольф заставил слугу умолкнуть движением руки; издалека да них донесся отдаленный мужской голос, громко тянувший песню. Вскоре из-за поворота показалось небольшое, примерно с полдюжины, стадо свиней. Сопровождавшая его рыжая гончая, завидев отряд, ощетинилась и оскалила клыки, грозным рычанием предупреждая хозяина об опасности. Жеребец Рольфа, поднявшись на дыбы, попятился назад и пронзительно заржал. Рольф натянул поводья. Погонщик свиней, заметив норманнов, резко остановился и судорожно сжал в руках длинную сучковатую палку. Между тем свиньи разбрелись по обочине и принялись рыть землю, настороженно поглядывая на всадников.
— Отзовите собаку, — бросил Рольф по-английски. — Мы — торговцы, идем с миром. Я разыскиваю Ульфа, торговца лошадьми. Пастух нервно облизал губы, окинул хмурым взглядом мерцающую в скудных лучах солнца кольчугу незнакомого рыцаря, острые наконечники копий в руках его спутников и щиты. В следующий момент собака с рычанием бросилась к гнедому жеребцу. С протестующим ржанием он поднялся на дыбы. Увернувшись от смертоносных копыт, рассвирепевший пес изловчился и вцепился зубами коню в заднюю ногу.
Рольф еле справился со своим скакуном. В любой другой ситуации он бы ослабил поводья и предоставил жеребцу полную свободу — тот без труда расправился бы с обидчиком. А может, он и сам бы обнажил меч и заставил собаку замолчать навечно. Но не теперь, когда все местные жители и без того не слишком жаловали иноземцев, а его сопровождало всего шесть человек.
Пастух молча повернулся и, предоставив своим свиньям полную свободу, со всех ног бросился наутек.
— Вот вам и удача! — вполголоса заметил конюх, с иронией посмотрев на господина.
Рольф сурово сдвинул брови и бросил на него осуждающий взгляд.
— А как, по-твоему, они должны нас встречать? — раздраженно спросил он. — С улыбкой и распростертыми объятиями?
— Нет, сэр, я…
— Тебе раньше доводилось пасти свиней?
— Нет, сэр.
— В таком случае тебе представится возможность заняться этим.
К тому времени, когда Рольф и его спутники при помощи свиста, окриков, хлыстов и копий заставили упрямых свиней направиться в сторону дома, жители деревни, уже предупрежденные пастухом, приготовились к встрече незваных гостей. Чтобы «поприветствовать» норманнов, собрались все мужчины, способные стоять на ногах и держать в руках вилы, копья, мотыги и топоры.
Толпу озлобленных селян возглавлял здоровяк лет тридцати с небольшим, с бородой и рыжими, как у Рольфа, волосами, ниспадающими на плечи. Он был одет в кольчугу старого образца с короткими рукавами. На голове ослепительно сверкал новенький шлем. В руках мужчина сжимал огромную датскую секиру, очень похожую на ту, что горделиво красовалась на стене в замке Рольфа. Вожак крестьян стоял широко расставив ноги и мрачно наблюдал за незнакомцами. На его лице не дрогнул ни единый мускул, когда они, подогнав стадо свиней, остановились перед ним.
— Приветствую вас, — бодро произнес Рольф. — Мы пришли с миром. Я ищу Ульфа, торговца лошадьми. Кто-нибудь из вас говорит на языке саксов?
Несколько мгновений люди переглядывались между собой, затем рыжеволосый мужчина, подняв секиру, шагнул вперед.
— Я говорю на нем, — сердито молвил он. — Вы здесь нежеланные гости. Нам не о чем говорить, и мы ничего вам не продадим.
— Но я заплачу настоящим серебром.
— Нам не нужно твое грязное серебро, норманн. — Рыжий пренебрежительно сплюнул на землю.
— В Йорке мне сказали, что у Ульфа самые лучшие лошади на всем севере. Я приехал издалека, чтобы выяснить, правда ли это. Если вы не хотите иметь со мной дело, мы немедленно уедем прочь. Но прошу, позвольте мне поговорить с Ульфом лично.
Селяне упорно хранили молчание. Пастух вынырнул из толпы и погнал свиней прочь. Кто-то взял за ошейник рычащего пса.
Тяжело вздохнув, Рольф обернулся лицом к своему отряду. Он слышал за спиной беглый разговор, ведущийся на диковинном англо-норвежском наречии. Представив, как изогнутое лезвие секиры сочно вонзается между лопаток, Рольф невольно напрягся и, затаив дыхание, взобрался в седло.