Страница 46 из 70
Эйлит и сама толком не понимала, что заставило ее так стараться. Неизвестно почему ей вдруг захотелось сшить рубахи лучше тех, что сшила Арлетт. Уединившись в укромном уголке, она тайком осмотрела присланный из Нормандии синий костюм, пытаясь обнаружить в нем какие-нибудь недостатки. Но ведь такое поведение говорило о чувстве ревности. Разве можно ревновать того, к кому равнодушен?
Странно, но, укладывая вещи Рольфа в сундук, она неосознанно положила синюю рубаху на самое дно, а свою рубаху сверху.
— По-моему, вы рановато начали собираться в дорогу?
От неожиданности Эйлит подскочила как ужаленная и обернулась. Рольф, скрестив руки на груди, стоял в дверном проеме, навалившись плечом на косяк. Неужели он стоял там достаточно долго, чтобы увидеть, как аккуратно, даже нежно, она укладывала в сундук его одежду?
— Вполне разумно собрать вещи заранее. Завтра утром, когда в замке начнется переполох, связанный с нашим отъездом, будет уже не до сундуков.
— Пожалуй, вы правы, — с улыбкой согласился Рольф и несмело переступил порог, наконец-то решившись войти в свою собственную комнату. — Ну вот, Танкред уехал. Теперь вам не придется больше прятаться по углам. Я и не подозревал, что вы способны быть такой застенчивой и в то же время такой упрямой. — На его губах на мгновение заиграла ироничная улыбка. — Танкред — хороший друг и прекрасный управляющий. Со временем эту должность унаследует его сын. Лучших подданных нельзя и желать, впрочем, как и лучшей хозяйки для дома, если говорить о вас. Надеюсь, вы с Танкредом забудете неприятные подробности вашей первой встречи и, если того потребуют обстоятельства, сможете найти общий язык.
Эйлит не раз видела, как Рольф и Танкред беседовали за кувшином доброго вина, по-свойски подшучивали друг над другом и иногда, развеселившись, баловались, словно два больших, но несмышленых ребенка. В те редкие минуты, когда они, сидя с ней за одним столом, заводили, судя по всему, весьма увлекательную, но совершенно непонятную для неосведомленного человека беседу о тонкостях лошадиных родословных, она чувствовала себя чужой.
— Если это важно для вас, то я постараюсь. Рольф не сводил с нее задумчивого взгляда.
— Принесите-ка накидку, — неожиданно произнес он. — Хочу посмотреть, как вы ездите верхом.
Растерявшись, Эйлит покачала головой. Чуть ли не с первого дня ее пребывания в Улвертоне Рольф уговаривал ее научиться ездить верхом, убеждая, что это лучше, нежели трястись в седле позади конюха или в грузовой повозке. Однако Эйлит, считавшая себя изначально довольно посредственной наездницей, всякий раз отклоняла его предложения.
— Вы же знаете, что я давно не садилась в седло, — нехотя призналась она. — Не было времени.
— Сейчас оно есть. Не будем терять его зря. Эйлит сама не заметила, как покорно вышла из комнаты и вскоре оказалась в нижнем дворе у конюшни. К ней уже приближался конюх, ведущий под уздцы невысокую гнедую кобылку с чутко торчащими ушами, ясными глазами и статной поступью.
— Я планирую не спаривать ее до весны. — Рольф слегка подтолкнул Эйлит навстречу лошади. — До того времени она ваша.
Не зная, как отнестись к столь щедрому подарку, Эйлит замешкалась.
— Только не говорите, что не можете принять ее потому, что это противоречит вашему положению, или потому, что люди могут неправильно истолковать ваш поступок, — заявил Рольф тоном, не терпящим возражений. — Напротив, если вы откажетесь, я буду чувствовать себя опозоренным.
Эйлит нервно улыбнулась.
— Честно говоря, я сама боюсь опозориться. Вряд ли у меня получится усидеть в седле, ведь я привыкла к той спокойной кляче.
— Ничего страшного. Пока мы доберемся до Лондона, вы успеете научиться, — бодро проговорил Рольф, подсаживая ее в седло.
Почувствовав неумелого всадника, кобыла возмущенно заржала и взбрыкнула, стараясь высвободиться Перепуганная, Эйлит судорожно вцепилась в поводья и сжала коленями бока лошади. Спустя некоторое время ей удалось добиться от животного повиновения. Она облегченно вздохнула и посмотрела на Рольфа.
— У вас ничего не получится, если, сидя в седле, вы не будете отрывать взгляд от земли, — усмехнувшись, заметил он. — Держитесь свободнее, Эйлит. Просто поверьте в себя и бросьтесь вперед, навстречу ветру.
Эйлит натянула поводья.
— В настоящий момент я озабочена только тем, чтобы не броситься под копыта этой лошади.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
Тихонько насвистывая, Рольф вошел в зал и присел у огня рядом с Обертом. Друг только-только начал отходить после лихорадки, и сейчас, хотя пик болезни уже миновал, выглядел неважно. Устроившись у камина и потягивая подогретое вино, он медленно приходил в себя.
Рольф потер руки и протянул их к огню.
— Похоже, я совсем сошел с ума.
— Это что-то новенькое, — фыркнул Оберт. — И в чем это выразилось? Ты поставил все свое состояние на один-единственный бросок кости? Или ухаживаешь за чужой женой под носом у ее мужа?
Рольф рассмеялся.
— Я попадал в похожие переделки, но на этот раз ты не угадал. На следующей неделе я собираюсь отправиться на север вместе с Робертом де Комминжем. Король подарил ему поместье в Дареме, это неподалеку от шотландской границы.
— Ах, ты неисправим в своей страсти к странствиям. — Оберт покосился на собеседника. — Я и не знал, что вы с Робертом де Комминжем друзья.
— Он не друг мне, но щедро платит за лошадей. Кроме того, в Англии я не бывал севернее Трента, но слышал, что на северных землях старой Датской марки разводят прекрасных пони.
— Хочешь сказать, что собираешься разводить пони? — Оберт удивленно выгнул брови.
— Как ты знаешь, они весьма трудолюбивы, и сейчас на них поднялся спрос — я уже получил несколько заказов. В основном, от торговцев. Они справедливо считают, что для того, чтобы перевозить английскую шерсть в портовые города для отправки во Фландрию, лучшей рабочей силы не найти. Пони весьма выносливы.
Оберт кивнул и задумчиво почесал покрытый колючей щетиной подбородок.
— Ты и сам стал говорить, как торговец.
— А я и считаю себя таковым. Конечно, мне далеко до твоих коммерческих успехов. Я наслышан о них.
Оберт с наигранной скромностью пожал плечами.
— Слухи все преувеличивают, ты же знаешь. Просто я вложил немного денег в корабли и грузы и надеюсь, что со временем они принесут мне доход.
— Еще какой! Вкладывая деньги в собственность, ты не проигрываешь в любом случае.
— Нужно заботиться о будущем. Я бы хотел, чтобы Бенедикту осталось кое-что в наследство.
С этим почти жалким «кое-что» Оберт поскромничал. Рольф не сомневался, что в скором будущем его друг мог стать очень богатым человеком. Распахнулась дверь, и в зал шумно ворвались Фелиция и Эйлит с охапками свертков в руках.
Розовощекая, со сверкающими глазами, Фелиция де Реми выглядела как всегда превосходно. Скользнув по ней быстрым взглядом, Рольф посмотрел на Эйлит. Его сердце тревожно заныло. Смех преобразил ее лицо, сделав его еще более милым и желанным, чем прежде. На мгновение Эйлит показалась Рольфу такой же неудержимо манящей его далью, как и далекие северные земли Англии. Такой же манящей, но, увы, более недостижимой.
— Признаюсь, — негромко пробормотал Оберт, — мы с Фелицией очень переживали, когда ты забрал Эйлит в Улвертон. Но теперь наши сомнения развеялись. Ей пошло на пользу освобождение из привычной жизненной рутины, которая окутывала ее у нас. Похоже, сейчас она довольна и вполне счастлива. Видимо, я недооценивал тебя.
Рольф покачал головой.
— Ну, оценил ты меня, я думаю, правильно, — произнес он, наблюдая, как Эйлит снимает накидку и вешает ее на крючок. — Случается, что я с трудом подавляю порыв повалить Эйлит на матрас и овладеть ею. Единственное, что меня удерживает, это мысли о последствиях. А последствия, черт бы их побрал, не так уж трудно предугадать. Но тем не менее с каждым днем мне все труднее удается контролировать себя.