Страница 89 из 90
В. Л.: Что ж делать? В окно смотреть — скучно, степь
да степь кругом. Тапочки я сегодня уже чинил. В очко сыграть, что ли?
1-й студент: В очко вчера играли. Давайте в преферанс.
2-й студент: В преферанс я не умею. Давайте в девятку.
3-й студент: Ура! В девятку — вот сугубо интеллектуальная игра.
В. Л.
(робко)
: А
может, написать домой!
Студенты
(хором)
:
Нет уж. Открытку можешь, а больше ни строчки.
(Все играют в девятку. Занавес.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. 28 мая 1941 г.
Гостиница города Ош. Одноэтажный домишко, выкрашенный чернильными пятнами. На скамеечке сидят В. Л. и его спутники. Входят 3-й и 4-й студенты.
4-й студент: Машина на Хорог уходит сегодня в три часа. Едем или нет?
В. Л.: А у тебя много денег?
4-й студент: Ну, ты не очень. У меня целых пять рублей. Займу где-нибудь сто восемьдесят, вот и на билет хватит.
3-й студент: Ну вот. А у меня и того меньше. Завтра из гостиницы попрут, и будем ночевать, как в Ташкенте, на вокзале.
2-й студент: А славно мы в Ташкенте время провели. Помните, пиво пили? От такого пива самый горький пьяница пить бросит.
3-й студент: А привокзальный парк и вокзал, который ремонтируется со времен Тимура! Хорошо было!
1-й студент: Да, в Ташкенте не то, что в Оше. Шесть гостиниц, и ни в одной места нет. Однако нам надо выехать из Оша. Куда задевался представитель нашего треста?
2-й студент: У представителя я только что был. Его жена ничего не знает. А сейчас все равно три часа, и мы к машине опоздали.
Представитель
(входит)
:
Привет, ребята. Сегодня идет машина. Получите у меня деньги и покупайте билеты.
Студенты
(хором)
: А
машина уходит в три!
Представитель (
не смущаясь):
Да что вы, ребята, маленькие? Раз сказано в три, — уйдет в семь. У нас на Памире иначе не бывает.
Все (
хором):
Ура! (
Бегут за билетами. Занавес.)
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ. 29 мая 1941 г.
Машина, переполненная пассажирами, среди коих — В. Л. и его спутники. Сзади мелькают панорамы Памира. Машина спускается с перевала Талдык, 3625 метров.
В. Л.: А письма я домой так и не написал. А теперь просто глаза разбегаются. Быки дерутся, горы в снегу, пиши — не хочу. А вон там, ребята, Заалайский хребет.
1-й студент: Здорово! Какие это горы?
В. Л.
(с видом знатока вынимает карту)
:
Это пик Зари Востока. А вот там — пик Ленина. Дальше не видно, но там еще есть пик Дзержинского и пик Свердлова.
1-й студент: Ой, а там еще появились пики. Да они еще выше…
2-й студент: Так это, может быть, и есть пик Ленина?
В. Л.
(прячет атлас)
:
Я отказываюсь работать в таких условиях.
(Из-за скалы появляются новые и новые пики. Потрясающая панорама Заалайского хребта развертывается во всей своей красе. Машина летит полным ходом, пересекает Алайскую долину и подымается к перевалу Кзыл-Арт, 4300 метров.)
2-й студент: Ну и подъем! Наверное, спуск будет ужасен.
(Машина спускается метров на 100 и едет целый час по равнине.)
3-й студент: Ну и скука. Все одни и те же глиняные горы. Меня с них тошнит.
В. Л.: Тебя не с гор тошнит, а с высоты. Здесь больше 4000 метров. Ты лучше смотри туда!
Впереди блестит соленое озеро Кара-Куль. Его голубые просторы ограничены громадами гор, среди которых вдали виднеется массив пика Сталина. Все любуются озером. В это время начинается пурга, все ежатся от холода — машина идет по Долине смерчей. Затем проходит Долину бронированных гор — горы из смолистых сланцев, блестят на солнце, как металлические. Река еще не вскрылась и блестит снежной полосой. После перевала Ак-Байрам (4700 метров) начинаются обширные безводные долины. На десятки километров ни воды, ни жилья, ни травинки, ни птицы.
В. Л.: Ну так и быть, черкну домой открытку…
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ. 12 июня 1941
г.
Рушан. База геологоразведочного треста.
2-й студент: Вот мы и расстаемся. А долго мы ехали вместе.
1
-й студент: Да. Вместе брали штурмом хорогский ресторан, вместе составляли авансовые отчеты, вместе тратили последние деньги. А теперь мы уже во власти своих начальников.
В. Л.: А я так письма домой и не написал.
Занавес.
ДЕЙСТВИЕ ШЕСТОЕ. 18 июня 1941 г.
Кишлак Чадут.
В. Л.: Наконец-то я могу написать письмо домой. Все никак собраться не мог. А теперь так много интересного накопилось. Ведь только два хребта — Рушанский и Шугнанский — могут затмить весь Кавказ от Эльбруса до Арарата. Путь по Бартангу, который занял шесть дней, тоже представляет собой что-то потрясающее. Одна переправа через буруны реки чего стоит! Когда смотришь на переправляющегося ишака или лошадь, когда животное погружается целиком под воду и все время несется в стремительном потоке, то становится не по себе. А вершина! Крохалев Витька, облазивший весь Кавказ, не видал и трети того, что увидел я за эти дни. А я еще не приступил к работе.
Письмо отсюда идет 40–45 дней, проходя все перевалы и хребты Памира, мчится на поезде, самолете, машине, трясется на ишаке. А потому не взыщите, если письма будут приходить еще реже.
До чего повезло мне, черт побери, что родился я на такой земле, такой необыкновенно красивой, такой богатой. Последнее мы, геологи, подтвердим в ближайшее время с новыми доказательствами».
Июнь был теплым на редкость, весь в сирени, в кудрявой сирени, розовой, белой, голубой, лиловатой. Сирень продавали на улицах, на всех перекрестках, продавали по дешевке, чтобы не успела увянуть.
Вечером Маша вышла в Ленинский парк передохнуть, — все эти дни она подолгу сидела за столом, разбирая и приводя в порядок свои записи.
Неторопливо шла она по знакомым аллеям, вдыхала запах цветущего табака и гераней. Высокие деревья покачивали ветвями, сильные, неподстриженные деревья. В зеленом кружеве листьев посвистывали синицы, а на вершине высокого серебристого тополя заливался соловей.
Маша вышла к Кировскому мосту. С набережной у Дома политкаторжан, за гладью величественной реки виднелась решетка Летнего сада. Певучая решетка, застывшая музыка, — недаром какой-то иноземец плыл сюда Балтийским морем только затем, чтобы увидеть эту решетку. Здесь ребенком гулял Пушкин. Здесь Герман встретил впервые Лизу. Здесь, возле ажурных ворот Летнего сада, Каракозов стрелял в царя.
Маша взглянула на Кировский мост. Гладкая покатая дорога, вознесенная над широкой рекой… Под этим мостом пролетел отчаянной смелости человек Валерий Чкалов, пролетел, чуть не коснувшись крыльями стальных ферм. Маша проезжала в том месте на лодке, — не очень-то широки здесь пролеты!
А перед мостом голубела в вечерней дымке Выборгская сторона. Дымили заводы, и люди, как здоровая, горячая кровь в вены, ритмично вливались в цеха и мастерские, чтобы отхлынуть через восемь часов, уступая место другим.
Выборгская сторона… Первый социалистический договор, турбины для Днепрогэса… Здесь жили хозяева государства, здесь жили Машины друзья, соавторы ее диссертации. Отсюда вышел Максим, герой трех кинофильмов, веселый парень с гармонью на ремешке, ставший в семнадцатом году начальником государственного банка.