Страница 37 из 90
— Советую прочесть Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». Честь имею, — сказал Геня и пошел в Сторону, прихватив с собой Машу. А «свободный художник» в бостоновом костюме удивленно смотрел ему вслед. Марксист… Подумаешь. Начитался и хвастает.
Но Геня не хвастал. Читал он, правда, много, но к убеждениям своим относился абсолютно серьезно. К этой области свойственное ему чувство юмора не могло иметь никакого отношения. Да, он старался быть настоящим марксистом. Гордился он не собой, а теми принципами, которые избрал и которым старался быть верен. Маяковский ведь тоже не шутил с идеями.
Маша Лоза привлекала его, как девушка думающая. Геня не интересовался особенно личной жизнью Маши Лозы. Он бывал у нее несколько раз, потому что жил неподалеку от ее квартиры и иногда брал у нее книги. Он заметил, конечно, некоторые перемены в ее настроении за последние месяцы. То сияла и расцвела, как роза, несмотря на пересдачу экзамена по истории, то поникла, замкнулась, как улитка в ракушке. Что-то с ней происходит. Не хочет говорить — и бог с ней. Но Геня догадывался, что все это может быть связано с Маркизовым.
Поэтому, сидя на одной из последних лекций, он написал Маше записку и, свернув вчетверо, передал ей. Записка гласила: «Вчера на Невском видел Фауста. Кожаное пальто, знакомые вам синие глаза, серая кепка. Состояние ног безразличное — ступал в лужи».
Фауст… Маша прочитала записку и разорвала ее.
Рассказывать Геньке свою историю она не стала. Все равно, скоро все узнают. Скоро она станет таким уродом, что всякий поймет, что случилось. Вот ведь какое дело, материнство — штука священная, а становишься безобразной! Хорошо, что не навсегда!
После сессии студенты Машиной группы собрались на экскурсию в село Михайловское, «в гости к Александру Сергеичу», как заявил Люся Горев. Ехали туда не все, к экскурсантам присоединилось несколько человек из другой группы. К Машиному сожалению, Лида не поехала, но ребят набралось много и народ был веселый.
Дня за три до отъезда Геня пригласил Машу в кино посмотреть интересный научно-документальный фильм о том, что такое душа. Геня никогда Машу не приглашал, а если ходил в кино, то уж никак не с ней. Но тут объединяли интересы более возвышенные, и именно Машино мнение было ему любопытно. Конечно, за бил Маша заплатила сама, потому что правилу своему изменять не захотела, — равенство так равенство во всем. Одному Маркизову удалось повести ее несколько раз в кино за свой счет.
Кинотеатр помещался на Невском.
И
только они вошли в фойе, как Маша услышала за своей спиной знакомые голоса. Это были, они, счастливые супруги. Она жаловалась ему, что левая туфля все равно жмет, а он советовал «быть выше» и угощал ее мороженым.
Маша непроизвольно обернулась, не успев сообразить, хорошо ли это будет или плохо.
И
вот она стояла лицом к лицу с Семеном Григорьичем и Лизонькой.
— Здравствуйте, товарищ Лоза! — улыбаясь, сказал ей Семен. Так он иногда здоровался с ней в ответ на ее обращение «товарищ Маркизов», которое она не сразу сменила на «Семен Григорьич».
— Что нового, Машенька, как дела? Отчего не заходите? — скороговоркой сказала Лиза и умолкла. Семен посмотрел на нее далеко не ободряюще.
— У меня дела в порядке, — выдавила Маша. — А у вас? — Еще минута, и она сотворила бы что-нибудь нехорошее, закричала бы или расплакалась. Человек, который совсем недавно говорил ей такие слова, этот человек по-маниловски сюсюкает теперь со своей Лизой!
И
им не стыдно. Нисколько!
— Я уезжаю через три дня с театром в Тифлис, — ответил Маркизов.
Выручил Геня. Он не был знаком с Маркизовым, а Маша не познакомила, но кто не знал молодого талантливого режиссера! Уж Геня-то знал, он рассчитывал даже написать для Маркизова пьесу.
Но
сейчас Геня внутренним чутьем понял, что за этим вполне благополучным текстом их разговора скрывается подтекст довольно взрывчатый и опасный. Маша была хорошим товарищем, надо было выручать.
— Маргарита, — сказал он театрально-мрачно, — разрешите на минуту оторвать вас от приятной беседы. Извините! — бросил он Маркизовым и, взяв Машу под руку, резко повернул в сторону.
— Кто они такие, Генька? — спросила Маша, тоскливо взглянув в лицо своему товарищу. — Скажи, кто они такие? Может, ты сумеешь объяснить?
— Насколько я мог понять, это Фауст с законной супругой.
— Это человек, от которого у меня будет ребенок месяцев через пять, — сказала Маша, подчеркнуто спокойно взглянув на собеседника.
— Видите ли, дорогая, — сказал Геня очень серьезно и очень грустно, — от блох порошок уже придумали — арагац, саранчу травят с самолетов, тоже помогает. А от человеческой подлости никакого порошка еще нет. Возможно, и наше поколение не сразу справится с этим бедствием. Поэтому я не утешаю. Мне остается пригласить вас в зрительный зал и посмотреть научно-популярный фильм о том, есть ли у человека душа и где именно она помещается. Может быть, когда мы узнаем это, станет легче решать и остальные вопросы.
Сегодня они уезжали в Пушкинские горы!
Маша в трусах и лифчике, с полотенцем на плече стояла перед умывальником и мылила свои жесткие руки. Пенистая мыльная вода стекала меж пальцев, пузырилась. Приятный холодок пробегал по телу, покрывая его «гусиной кожей».
Маша еще стройна на вид, хотя отчетливо ощущает присутствие того, второго существа. Видно, оно требует на свою долю часть всевозможных сил и способностей, которые бывают нужны на экзаменах. Труднее было запоминать, готовиться к экзаменам, больше тянуло ко сну. Тем не менее все экзамены сданы, и прилично — две хороших отметки и два отлично.
Не плохо сдала она и зачет по физкультуре. Проделала все необходимые упражнения на кольцах, на брусьях, бегала, прыгала. Доктор разрешил. Сказал, здоровой женщине это не повредит, наоборот.
Сегодня они едут в два часа дня. А утром, совсем скоро, Семен тоже поедет со своими актерами, но с другого вокзала, другим поездом. Он не позвонил ей, не попрощался. Сядет в поезд, достанет бутылку вина и начнет болтать с дружками. Под пьяную лавочку еще расскажет о своей победе…
Маша мысленно поблагодарила воду за ее свежесть и солнце за то, что оно озаряло в этот утренний час всю маленькую кухню и весело играло в брызгах воды. Одевшись, она подошла к двери и открыла почтовый ящик.
Оттуда выпали газета и письмо. Письмо было от Оськи, с Памира, где он проходил практику, работая в экспедиции коллектором.
Оська уехал в экспедицию в апреле, когда Машины родители еще не знали о том, что произошло с их дочерью. И Ося знал мало об этом, потому что перед отъездом он сдавал экзамены и к Маше не заезжал долгое время. Однако он знал, что у Маши начался какой-то сложный роман, что карточки Сергея на стенке уже нет. Он знал от Маши, что Маркизов звонит ей, ухаживает за ней, но что она к нему достаточно равнодушна. Так оно и было когда-то. Ося даже слышал, что Маркизов разошелся с женой и она уехала. На основании всех этих фактов Ося сделал заключение, что бесчувственная Маша явно скоро выйдет замуж за этого хлыща, — Маркизова он невзлюбил сразу, как только услышал о нем. Выйдет замуж потому, что, хотя и уверяет о своем безразличии к ухаживаниям Маркизова, однако очень любит рассказывать о нем, — только и разговоров, что Маркизов… Просто она неглупая девушка и умеет сдерживаться до поры, пока все не решится формально. За это Ося ее не осуждал, но, сравнивая себя с этой воображаемой Машей, беспощадно ругал себя за идиотскую непосредственность и никому не нужное постоянство в любви.
Оська писал:
«Моя дорогая, близорукая и бесчувственная Машенька!