Путь к Вавилону

А потом схватка пошла на убыль. Их враги, сыпля проклятия, начали пятиться назад, натыкаясь друг на друга. Визгливый женский голос кричал им, чтобы они остановились и выполнили свою работу, отработали деньги, а иначе они не получат вообще ни гроша. Дикий смех Ратагана разнесся в ночи, ударив в спины бегущих. Айса бросился следом — глаза миркана пылали жаждой крови, — не обращая внимания на приказ Байклина оставаться на месте. Ривен почувствовал, как отвратительный пот страха, выступивший у него на спине, стал вдруг холодным и ожег старые раны. Запах жареного человеческого мяса исходил от растоптанного костра — нестерпимую вонь не мог рассеять даже свежий горный ветер. Айса вернулся назад, волоча за собой бешено отбивающуюся женщину, вцепившуюся в него, словно дикая кошка. Он швырнул ее на землю рядом с костром. Она подняла на них свои пылающие ненавистью глаза. Посох Айсы задел ее правый висок; тоненькая струйка крови медленно стекала с него вниз по шее.

— Миледи Джиннет, — с притворной учтивостью проговорил Байклин, но глаза его при этом переполнились гневом. — Что за встреча в этот прелестный зимний вечер!

В темноте свистел ветер. Ривен почувствовал холодное прикосновение к своему лицу. Он поднял голову, и ощутил хлопья снега на лбу и на губах. Ратаган поднял взгляд к высоким вершинам и долго смотрел на них, не отрываясь.

— Начинается метель, — сказал он.

Поднялся буран. В какие-то считанные минуты снег окутал их клубящимся вихрем, лег толстым слоем на одежду и волосы, налип на ресницы, покрыл белым саваном трупы, валявшиеся вокруг лагеря.

— Так мы не протянем здесь ночь. Нужно найти укрытие! — прокричал Байклин сквозь набирающий силу буран. — Собирайтесь!

— Что делать с ней? — спросил Ратаган, показывая на женщину, сидевшую, скорчившись, на земле рядом с ними, словно дикая кошка, готовящаяся к прыжку.

— Она пойдет с нами. Айса, присмотри за ней!

Они собрали свое снаряжение, разбросанное по всему лагерю, и уложили в вещевые мешки. Во взвихренной тьме почти ничего невозможно было разглядеть. Айса связал руки Джиннет кожаным ремнем и привязал его к своему кушаку. Ривен видел, что, когда она рванулась, миркан обернулся и приставил конец своего посоха к ее горлу. По губам воина скользнула тонкая мрачная улыбка. Рывком он поднял пленницу на ноги.

С трудом они продвигались вперед сквозь разбушевавшуюся метель. Снег хлестал им по лицам, забирался под одежду. Ривен чувствовал только, что они идут в гору, и удивлялся, как это Байклин вообще разбирает, куда идти. Смуглолицый, однако, уверенно вел их вперед сквозь буран — вверх по склону хребта. До Ривена, наконец, дошло, что они поднимаются по хребту в конце горного распадка, который он успел разглядеть до того, как стемнело: по тому самому кряжу, что, свернувшись могучим изгибом хребта дракона, уходил на запад и вел к массиву самых высоких пиков Гресхорна. Вот только где там найти убежище?

Медленно продвигались, они вперед сквозь воющий ветер и снег. Борода и брови Ривена покрылись коркой льда. Его руки замерзли даже в меховых рукавицах, которыми снабдил их Квиринус. Снежный покров стал здесь глубже и доходил до икр. Ноги почти не слушались Ривена, каждый шаг давался с трудом. Он шел, не сводя напряженного взгляда с едва различимой в буране спины Байклина и покрываясь холодным потом от одной только мысли потерять его из виду в этом взвихренном мраке.

Внезапно Байклин что-то закричал и исчез. Ривен бросился вперед и с головой провалился в снег, который намело в расщелину между скал. Он забарахтался беспомощно, но Ратаган протянул ему свою могучую длань и вытащил его на твердую землю. За спиной у него из сугроба торчала голова Байклина, едва различимая сквозь завесу метели.

С секунду Ривен полежал на снегу, переводя дух, а потом присоединился к Ратагану, который пытался бросить Байклину трос. Тот высвободил руку из сугроба, чтобы схватить его, но трос отнесло ветром.

— Нужно привязать что-нибудь тяжелое! — закричал Ривен, пытаясь перекрыть свист ветра. Ратаган кивнул. Из-за льда, покрывавшего коркой лицо гиганта, выражение его невозможно было разобрать. Он с трудом снял рукавицы, засунул их за пазуху овчинного полушубка и непослушными замерзшими пальцами принялся обматывать трос вокруг рукояти своего топора.

Айса присоединился к ним, притащив за собой Джиннет. Как только он остановился, она упала коленями в снег, и Ривен увидел, что ее волосы примерзли к плечам.

— Чертовы лапы! — в ярости заревел Ратаган, пытаясь завязать на веревке узел негнущимися пальцами, потом оставил это бесполезное занятие и принялся хлопать руками себя по бокам.

— Дай мне! — прокричал Ривен. Он сбросил свои рукавицы и стал возиться с тросом, изумляясь тому, что такое незамысловатое действие может доставить столько хлопот.

Сквозь рев бури прорвался еще какой-то посторонний звук. Протяжный вой донесся сквозь свист разъяренного ветра и утонул в снегу. Ривен замер.

— Что это было?

— Завязывай этот паршивый узел! — крикнул Ратаган, вскинув голову и вглядываясь в темноту. — У нас нет времени!

Наконец, Ривен справился с узлом и бросил топор туда, где виднелась на фоне снега голова Байклина, задним числом моля Всевышнего, чтобы тот не разбил ему голову. Ветер снова донес до них жуткий вой. Казалось, что он шел откуда-то снизу, со склона. Но теперь он был громче и ближе.

Байклин уцепился за веревку, и все трое потащили его к себе. Наконец, он оказался рядом с ними, весь облепленный снегом, с посеревшим на холоде лицом.

— Снежный Исполин, — едва шевеля губами, выдохнул он. — Вы слышали?

Ратаган с Ривеном помогли ему подняться, и Байклин стряхнул с себя снег точно так же, как встряхиваются собаки. Крик снова разнесся по ветру, теперь уже — совсем близко. Тот, кто кричал, был где-то слева от них, невидимый за пеленой бурана.

— Он знает, что мы здесь, — сказал Ратаган. — Он идет по нашему следу.

— Господи! — Ривен вдруг вспомнил свой бичфилдский сон, в котором он столкнулся с Исполином среди снегов.

— Идем! — закричал Байклин, разрушив чары оцепенения, сковавшие их. — Нельзя останавливаться! Мы должны двигаться!

Он зашагал вперед, взяв правее и пытаясь пробить тропу в сугробах. Ривен увидел, как на ходу Байклин вытащил свой клинок из ножен. Его собственные пальцы замерзли так, что теперь уже мало на что годились, не говоря уж о том, чтобы сражаться со Снежным Исполином. Он снова спросил себя, а знает ли Байклин, куда он идет.

Похоже, они вышли на северный склон крутого хребта. Ривен чувствовал, что при ходьбе левую ногу приходится поднимать выше, чем правую. Один раз он поскользнулся на льду, засыпанном снегом, и упал на колени. Порыв ветра отшвырнул его в сторону. Почти вслепую Ривен кое-как поднялся на ноги. Ратаган налетел на него сзади. Оба разом крикнули Байклину, чтобы он сбавил ходу и подождал. Тот в нетерпении оглянулся.

Буря разыгралась с новой силой; казалось, вой ветра стал выше на десять октав. Ветер кружил и визжал вокруг них, точно ликующее, помутившиеся рассудком существо, рвал дыхание из горла людей, прижимал их к земле. С вершин и из расселин гор срывались глыбы снега и льда и катились по склонам вниз, превращаясь в лавины. Налетевший заряд пурги сбил путников с ног, они распластались на земле, цепляясь замерзшими пальцами за снег и лед, чтобы их не сорвало со скалы. Ривен почувствовал, как Ратаган схватил один из ремней его вещевого мешка и удержал его, точно якорь. Байклин вцепился в покрытый льдом валун, словно паук, отчаянно льнущий к своей порванной ветром паутине.

Сквозь ветер до них вновь донесся вой, громкий и торжествующий. Теперь — совсем близко. Ривен инстинктивно приподнял голову, но ветер, бьющий колючим снегом в лицо, не дал ему открыть глаз.

Где-то за спиной у него закричала Джиннет.

Ривен вырвался из объятий Ратагана и посмотрел назад, прикрывая глаза рукой. Было трудно что-либо разглядеть, но ему показалось, что он все-таки различил какое-то движение — человеческие фигуры, с трудом прорывающиеся сквозь буран. Они что-то кричали, но крики их относило ветром.