Страница 4 из 60
– Тогда как с «Щукой». Начнем на деньги, с американской аферы оставшиеся, там, глядишь, и казенный каравай подоспеет. Только с чертежами, опытами и расчетами я возиться не буду, не серчай.
– До этого охочие найдутся, – Макаров широко улыбнулся и как будто даже помолодел. – Рано нас в утиль списывать, Маврикич. Повоюем.
– Против чего и кого, Степан? Стар я уже, не по мне война против нашей государственной глыбы, огромной и неповоротливой, за ее же благо. Сколько раз сие может повторяться на Руси… Держава существует чаяньями людей, которые ей наперекор идут. Вспомни турецкую компанию! Ежели б ты тянул себе лямку, не высовываясь и справляя лейтенантскую должность на поповке, много бы мы на море навоевались?
– Ты тоже хорош был.
– Все в прошлом. – Берг выпустил колечко дыма из трубки. – Времена нынче не те, и не для меня одного. С нашествия Бонапарта Россия не знала настоящих войн. И не перечь! Англичане нашей земли не желали. Так, укоротить зарвавшихся азиатов, не мешать править миром. Японцы ежели бы в 1904 году напали, они разевали пасть на Маньчжурию, китайскую землю, на которой русские – временные и пришлые. Ты, Степан, чай тоже не юнец. А как переведутся подобные нам с тобой? Считай вся Европа – Германия, Австро-Венгрия, Франция и Англия – наши совершенно временные союзники, а по сути, кровные враги. Смешно сказать, в постоянных друзьях одно Датское королевство.
– Ты намекаешь, что когда-нибудь европейская сволочь соединится и навалится скопом?
– Рано или поздно – непременно, Степа. И мы с тобой не в силах сие изменить. Так давай сделаем малость, что и вправду можем. Я достану из капитала тысяч сто или двести, ты людей поставь, чтобы деньги в дело пошли. Мы уйдем, пусть бронеходные трактора за нас службу несут.
Макаров покинул старого друга с тяжелым чувством. Во-первых, Берг вел себя так, будто взял курс на последнюю гавань, и до нее недалече – год, хорошо если два. Во-вторых, его мрачный настрой о будущем державы не на пустом месте вырос. Российская Империя – колосс не на глиняных ногах, на каменных, но стоят они бестолково, где-то трещат, а где-то и воздух подпирают. Устойчивость сей конструкции оставляет желать лучшего. Государь Император изволят пребывать в уверенности, что в стране, в армии и на флоте дела обстоят совершенно замечательным образом. Стало быть, к чему менять? Посему каждый радетель перемен – опасный бунтовщик вроде Брилинга, с которым уместнее разговаривать не царю и министрам, а жандармам. Записываюсь на склоне лет в якобинцы, грустно пошутил про себя Степан Осипович и составил план баталии за русский бронетрактор.
Глава вторая
В следующем походе адмирал направился к уютной питерской гавани у Забалканского проспекта, где не могло штормить столь сильно, как в обществе Брусилова и Берга. Прославленный академик Дмитрий Иванович Менделеев, которого злая молва считала одним из изобретателей современного рецепта водки, горячительным зельем не злоупотреблял в силу почтенного возраста.
– Степан Осипович! Наконец-то уважили! – строгий и солидный химик, метролог, математик, демограф, философ, экономист, путешественник, аэронавт, ниспровергающий широтой своих интересов любые домыслы об ограниченности человеческого интеллекта, с удовольствием встретил старого товарища, перед которым не нужно держать мину академического величия. – Проходите, дорогой. Как там наш «Ермак», ходит?
– Куда ж ему деться-то, – ответствовал Макаров, сдавая шинель на попечение кому-то из прислуги. – Любой проект с вашим участием непременно обречен на успех.
Обмениваясь любезностями, соавторы первого русского ледокола прошли в гостиную, где разговор плавно закружился вокруг общих знакомых, родственников и притормозил около детей. Взрослая дочь адмирала давно замужем, а сыну Вадиму всего пятнадцать, прямая дорога в Морской кадетский корпус, нечего тут обсуждать. Менделеев и в ипостаси отца был велик, имея множество наследников от двух браков. Между делом упомянул он о сыне Василии восемнадцати лет, обучавшемся в Кронштадте на корабельного инженера.
– Скажу как на духу, Степан Осипыч, из-за его устремлений больше всего душа болит. Не о флоте он мечтает. Вот, полюбуйтесь. – Дмитрий Иванович не преминул сгонять горничную в кабинет за толстой тетрадью, форматом поразительно напомнившую обгорелое наследие покойного германца. – Вбил себе в голову, что с инженерным дипломом осилит расчеты броненосного автомобиля для Русской императорской армии.
Адмирал с удивлением обнаружил, что непутевый отпрыск великого ученого одержим той же идеей сухопутного броненосца, что в легком подпитии озвучивал Брусилов. Если путиловские умельцы рассчитывали оснастить легкой броней и пулеметом трактор навроде блиновского, Василий горел мечтой поставить на гусеницы чудовищный прямоугольный гроб с морской пушкой Канэ от линейного крейсера. Менделееву в руки упали наброски Тринклера-Брилинга.
– Стало быть, сия хворь заразна, – пригорюнился хозяин. – Как перпетуум-мобиле.
– Не знаю, что и сказать. Здесь законы природы не нарушаются. К примеру, десятки лет ушлые любители строили разные аппараты для полетов по воздуху. Недавно прочитал – два американца сподобились взлететь на таком. Ныне показывают свой аэроплан на публике, деньги опять-таки зарабатывают. Бывает, мысль витает в эфире, подхватывают ее многие, а до ума довести – кишка тонка. Потом приходит некто энергический и грамотный, достигает успеха. Ему почет и первенство.
– Надо бы вам с Васей накоротке пообщаться, – заключил Менделеев. – Бронированный трактор куда ни шло. Помнится, вы с Бергом начинали на маленькой лодке.
– Так точно, на «Щуке».
– Я к тому клоню, что на малом аппарате проще огрехи исправлять, потом к большому идти, сложному. Сын сразу крейсер на гусеницах вздумал строить. Кто ему денег на это даст?
Макаров загадочно улыбнулся в роскошную поросль.
– На первые шаги найдутся. Там, глядишь, и казну попробуем напрячь.
Василий Дмитриевич на телеграмму откликнулся охотно, тотчас примчавшись из Кронштадта, слушал внимательно, наклонив высоколобую голову, подчеркнутую короткой курчавой бородкой, но ершистый норов проявил сразу же.
– Ваши знакомые с Путиловского завода предлагают, извините за резкость, броневой велосипед. Его любая пушка возьмет. Армии нужно мощное, действительное оружие. Иначе один выстрел – и сотни тысяч рублей в мертвый металл превратятся. Вместе с командой.
– Красиво говорите, Василий. Только в соревновании снаряда и брони знаете, кто выигрывает? Скрытность и подвижность. Подводную лодку, даже в надводном положении, весьма сложно утопить артиллерийским оружием. Это не броненосец, и передняя, и бортовая проекция ее весьма малы – не попадешь. Лодки гибнут от гидродинамических ударов, когда снаряды калибром более восьми дюймов ложатся от нее неподалеку. То же и с бронированным самоходом. Главное – чтобы он смог держать пули, осколки фугасов и шрапнель. Англичане в войне с бурами применили колесные трактора с броней. Очень, знаете ли, удачно вышло.
Начинающий инженер взъерошил непокорную шевелюру.
– Беда моя в том, что не могу пока правильно рассчитать проект. Массу брони, шпангоутов, машины и пушки могу прикинуть, а ходовая часть для меня – загадка. Тогда бы я с цифрами мог спорить.
– Дорогой Василий Дмитриевич! У меня есть очень убедительный довод, весьма цифрами подкрепленный. Это – сумма средств, которыми могу обеспечить проектантов самохода. На чудище тонн в двести я точно денег не добуду, а на бронированные трактора с пулеметами и малой пушкой – милости прошу. Коль удастся, будете наращивать каждую новую серию до желаемых вам размеров. Пока один лишь вопрос: желаете ли участвовать в компании с путиловским инженером и практически создавать машину, либо ждать до окончания учебы?
– Конечно – делать! – загорелся Менделеев. – Одного в толк не возьму. Коли там люди образованные, зачем я вам сдался, неуч?
– Скажите, юноша, как вы относитесь к политике вообще и к Государю в частности?