Страница 24 из 60
– Прикажете пулеметы развернуть?
– Не только. Враг может атаковать нас в лоб с юго-запада. Оборудуй позицию для пулеметного расчета и места для стрелков. Третий взвод с пулеметом пусть тыл прикрывает. И один взвод здесь. Коноводам перегнать лошадей на версту за те дальние холмы.
Рассредоточенное воинство труднее собрать, когда придет пара драпать с императором в охапке. Зато спокойнее в ожидании.
Группа из трех всадников показалась к вечеру, с первыми сумерками.
– К бою! – скомандовал барон и схватился за бинокль, надеясь, впрочем, что его предосторожности окажутся напрасными. Троица приближалась не спеша и явно не ожидая погони. Они перевалили через последний холм. Врангель встал из-за россыпи камней. Павлов заметил его и приветливо помахал рукой.
Подъехав ближе, дипломат с некоторой растерянностью глянул на позицию взвода, занявшего круговую оборону.
– С кем воевать собрались, ротмистр? – Он перешел на английский язык и представил: – Его Величество Великоханский Император Суджон.
– Ваше Величество, – Врангель коротко и четко поклонился одной головой. Поясной поклон свергнутый царек точно не получит.
– На этом все закончилось, Петр Николаевич, – снова по-русски продолжил статский советник. – Планы изменились. Сейчас подоспеет батальон сопровождения, и мы возвращаемся обратно на юг. Ваш эскадрон может беспрепятственно следовать в Маньчжурию. Не забудьте по пути Син.
Судя по непроницаемому монаршьему лицу, тот не понял ни слова. Правильно, именно для того дипломат перешел на русский язык. Барон выдавил приветливую улыбку и спросил:
– Back to Seul? [6]
– No! – живо отреагировал Суджон.
На юго-западе за холмом в небо поднялась яркая белая ракета – первый полуэскадрон заметил противника. Повинуясь подсознательному импульсу опасности, Врангель крикнул императору «down!», схватил его в охапку и сдернул с коня.
Первыми же выстрелами был убит сопровождающий монарха кореец, а дипломат развернул и пришпорил лошадь, помчавшись во весь опор к вылетевшей из-за холмов японской кавалерийской группе.
– Не стрелять! Подпустить ближе! – рявкнул барон.
Его не послушался недоучившийся студент-переводчик. Он стянул с трупа отличную немецкую винтовку маузер, оперся о камень и нажал на спуск. Лошадь под предателем взбрыкнула, Павлов перелетел через шею, но в отличие от своего скакуна смог встать и захромать дальше.
– Дай! – Врангель забрал немку и прицелился. Непривычное оружие, ну да бог сам пулю направит. Дипломат смешно дернулся и грохнулся ничком, потом его накрыла японская конница.
Слева от позиции взвода вывел смертельную трель «максим». Очередь по конному строю с двух сотен шагов – страшная вещь. Пули в основном поражают лошадей, они падают, роняют седоков под копыта, давят своей массой, а сзади безостановочно давят следующие, тоже падают, наполняя ложбину смесью кровавого человечьего мяса. К «максиму» добавился винтовочный хор, а затем такой же оркестр заиграл свою партию с противоположной стороны.
Барон оценил положение. С фронта наступал японский отряд, он дезорганизован. Часть кинулась обратно, десятков шесть кружатся по ложбине, пытаясь стрелять на ходу. Из-за конских трупов тоже бойко несутся одиночные выстрелы: потерявший лошадей всадники залегли и палят по позиции взвода и засадного полуэскадрона.
В тыл зашли корейцы. Очевидно, решимость воевать у тех изрядно поуменьшилась. Проливать кровь за оккупантов? Оставшиеся в седле разбегаются кто куда.
– Слушай мою команду! Студент, переводи Суджону. Поднимаемся и бегом несемся к холмам, пока макаки не очухались. – Барон запоздало подумал, что обезьяний эпитет корейцы могут принять на свой счет, но в горячке битвы не до учтивостей. – Не отставать. Кому не ясно? За мно-ой!
На группу беглецов обрушился свинцовый дождь. Пал на колени переводчик, схватился за горло молодой корнет. Падали солдаты и унтеры. Вдобавок император плохо бежал, его волокли вдвоем, заодно прикрывая телами.
Когда взлетели на холм и повалились на землю, укрываясь от пуль, ружейный треск заметно притих. Свое веское слово сказала вторая пулеметная лента, щедро подаренная японцам.
– Амельченко!
– Я, вашбродь! – откликнулся унтер.
– Вестовых на обе позиции. Отступить к лошадям. Бегом!
Уходили в ночь. Погони не было. Преследовать превосходящие силы самураи не решились. Эскадрон на первом привале не досчитался семнадцати человек, пятеро ранены.
Кусая губы и обгорелые пальцы, Врангель обследовал крохотное воинство. Приказал разбить и бросить один пулемет, облегчить поклажу. Бойцам на самых усталых конях пересесть на сравнительно свежих. До границы полтораста верст, нужно дойти любой ценой.
– Даже загнав лошадей? – ужаснулся Завалишин. Копытного друга нужно беречь пуще глаза – главная заповедь кавалериста. Без него он превращается в заурядного окопного пехотинца.
– Я сказал – любой! Плохо слышите, поручик? Если нужно, я и людей загоню.
После горячей встречи у Чонджу в строю осталось человек тридцать, часть из них – легкораненые. Дюжина русских истекала кровью в седле. Здесь им не оказать помощь, но и оставаться в корейских деревнях никто не хотел. Лучше умереть на скаку, чем под палашами японских извергов.
По поводу отсутствия телеграфной связи предатель солгал – она была. Иначе как же местный гарнизон узнал о беглецах? Невероятно, чтобы их смог обогнать нарочный. Тем более на автомобиле – по здешним дорогам они и десяти верст не проедут, развалятся.
Миновали Кусон. Прости, Син. Сейчас я сам – беженец и почти не жилец, объективно подумал барон. Даст бог, приеду за тобой на танке.
У Токхена, в считаных верстах от Ялу и Маньчжурии, дорогу преградили две сотни верховых. Остатки эскадрона остановились. Четыре десятка стволов и сабель, часть из русских бойцов толком не сможет винтовку поднять. Десяток патронов на каждого. Это – конец.
Барон отрешенно повернулся к тусклому закатному солнцу. Небо Родины увидеть больше не суждено.
Неожиданно Суджон, которого ротмистр про себя называл не иначе как «пельмень», ткнул пятками лоснящиеся от пота лошадиные бока и медленно тронулся к всадникам.
– Не стрелять! Ли, за мной.
Врангель проехал в пяти саженях от царька и остановился.
– О чем это он?
– Объяснять, что император послан Небом, господин. А сейчас Небо хотеть у русских помощи для корейцев. Что если он не попасть на тот берег реки, большой и злой японский дракон проглотить Корею.
– Вестимо, наш Змей Горыныч добрее. А что они?
– Главный у них говорит – он полковник Пын, господин-сси. Сказать что не хочет бунтовать против небесного императора, но за семьи бояться.
– Наш выход на подмостки. – Барон снова тронул коня, приближаясь к кавалерийской цепи. – Переводи давай. Я, большой янбын и главный тут сонбэ, обещаю покровительство. Пусть отважные корейские воины переходят Ялу вместе с семьями, они получат место в Русской императорской армии, а семьи – кров. Скоро русские выбросят отсюда японцев. Тогда корейский народ заживет свободно, не выплачивая дань никому – ни японцам, ни китайцам.
– Йэ! – важно подтвердил монарх.
Подозрительно поглядывая на новых неожиданных союзников и каждую минуту ожидая выстрела в спину, русские всадники спустились к воде. На камнях с той стороны возникло шевеление. Как по волшебству на волнах появились плоты. Искусно спрятанная толстая веревка взлетела вверх из песка, натянутая с той стороны.
Позади барон услышал падение тяжелого тела.
– Вэгугин! – взмолился Ли. За время пути он придумал кобыле такое имя, и она начала на него отзываться. Черный бок тяжело поднимался и опадал. Даже неопытному в кавалерийских делах глазу ясно: ей конец.
Врангель спрыгнул, взял свою лошадь под уздцы. Прижался лбом к длинной влажной морде, потом провел по гриве. Протянул поводья переводчику. Тот не поверил глазам – пегая трехлетка ротмистра стоит по меркам Маньчжурии целое состояние.
6
Назад в Сеул? (англ.)