Страница 26 из 47
Ну, в общем, не зря я утомлял вас объяснением технических подробностей и особенно описанием метода определения экспозиции на глаз при одной и той же скорости затвора, но с изменением отверстия диафрагмы! Только таким путем можно фотографировать да и вообще — и это главное! — увидеть скрытую, невидимую в обычном масштабе, в привычном освещении, новую красоту морозных узоров. Тут все дело в точной, правильной степени освещенности, в верной выдержке, которую нельзя определить с помощью экспонометра. Система ТТЛ еще может как-то помочь, но все равно главное в том, чтобы не наугад щелкать — пусть даже и с верной выдержкой, определенной по системе ТТЛ, а почувствовать, ощутить самому, какая именно освещенность, какое отверстие диафрагмы необходимо для передачи той, и только той, сказочной, волшебной картины, которую мы увидели...
А увидеть есть что.
Глядя на узоры простым глазом, мы тоже, конечно, восхищаемся, но мы не ощущаем цветовых оттенков. При обычном взгляде и в обычном масштабе узоры все-таки белые или почти белые, желтоватые при низком вечернем солнце, иногда бронзовые, золотые — при вечернем искусственном свете на витринах магазина, к примеру, или на стекле телефонной будки.
Но они ошеломляюще разноцветные при рассматривании в видоискатель «зеркального» фотоаппарата, если навинчены кольца и правильно подобрана освещенность определенным отверстием диафрагмы.
На окраску узоров влияет все. И спектральный состав солнечных лучей в зависимости от времени дня и высоты солнца над горизонтом, а также от той дымки, сквозь которую лучи пробиваются, приобретая определенную окраску. И цвет неба — отраженные голубым воздушным океаном голубые лучи. И отсветы от облаков. И рефлексы от стен близко стоящих зданий. И даже — если вы рассматриваете узоры на стекле своего комнатного окна — отсветы от гардин, занавесок, от стен комнаты, которые тоже ведь имеют определенную окраску.
Все эти тончайшие оттенки улавливаются кристалликами льда, честно отражаются ими и посылаются в объектив фотоаппарата. И если вы сумеете подобрать точную экспозицию, но так же честно всю видимую вами картину передаст и цветная обратимая пленка.
И вы сможете увековечить увиденную вами красоту (которая ведь исчезнет с малейшим изменением температуры окружающего воздуха и стекла) и — главное! — поделиться ею с другими. Двойная, тройная, многократная радость!
Тут уж не пожалеешь ни времени, ни потраченной пленки. Лишь бы правильно — соответственно! — передать.
Десятки пленок тратил я на это зимнее чудо. Вот оказалось, что в глухое, бесполезное вроде бы для «охоты» зимнее время есть возможность путешествовать с неменьшим даже интересом, переживая захватывающие «приключения» — конечно, в воображении. Чертоги Снежной королевы... Космические пейзажи — фантастические заросли невиданных растений на неведомой Ледяной (то прямо-таки Золотой! То Зеленой! Бронзовой! Голубой! Топазовой! Серебристо-бурой!..) планете...
Таинственная, непонятная и неведомая до того момента «жизнь» воды... Почему, почему все-таки они похожи на траву, листья, деревья? А может быть... А может быть, думал я не раз, это молекулы воды, мелкие капельки «вспоминают» о лете, о том блаженном времени, когда веселой чередой, тончайшими струйками перетекали, блаженствовали они в зеленой мякоти листьев? Может быть, они группируются так «по памяти», «мечтая» о наступлении новых теплых дней, когда опять можно будет течь по тонким сосудам листьев, парить в теплом летнем воздухе, звенеть и сверкать? Можно написать романтическую сказку о метаморфозе капли воды на зимнем окне...
Сфотографировав «изморозь» впервые, я еще не верил в то, что увидел. Может быть, мне просто пригрезилось, а на пленке, на слайдах ничего такого не будет? Пленка, она ведь полностью объективна, она без фокусов, ей «запудрить мозги» нельзя. Что на самом деле есть, то она и отразит, покажет. Вот, наверное, разочарование ждет меня, когда я проявлю пленки!
Но разочарование меня не ждало. Наоборот! На слайдах изображение «изморози» получалось не всегда именно так, как я видел в видоискателе (еще не до конца научился точно определять экспозицию на глаз; к тому же аккомодация глаза), но подчас они были в чем-то даже еще интересней. Да... Я чувствовал себя, как ребенок, побывавший в волшебной стране наяву... Но я был взрослый уже. А страна все равно существовала! Я видел это на своих снимках. И я показывал их другим — на большом экране, крупно, в полстены. И убеждался: они тоже видят. Значит, она действительно существует, сказочная эта страна!
Но хватит эмоций. Теперь, как и раньше, практические советы.
Лично мне всегда нравилось «путешествовать» по заиндевелым окнам своей комнаты в морозный солнечный день, когда солнце светило прямо в окна. Для этого нужно было открыть внутренние створки окна. Тут важно, с одной стороны, не простудиться, с другой — не растопить узоры комнатным теплом или дыханием... Сам солнечный круг хорошо получается на слайде, его размер зависит от величины отверстия диафрагмы — что очень легко заметить во время съемки. Следовательно, вам нужно регулировать не только отверстие диафрагмы, но и скорость затвора. Чтобы получить большой солнечный диск на снимке, нужно открыть диафрагму полностью, а выдержку — соответственно! — сильно уменьшить, в зависимости, конечно, от времени дня и высоты солнца, ибо яркость его с высотой увеличивается. Средняя скорость затвора — при чувствительности обратимой пленки в 45 единиц — была у меня 1/60, 1/125 секунды, а диафрагма — 4; 5,6; 8; 11, в зависимости от времени дня. При одном — среднем или самом широком — переходном кольце. Все это легко корректируется практикой, надо только запомнить, с какой выдержкой и какой диафрагмой вы фотографируете. Лучше всего записывать. Если я хотел получить большой солнечный диск, то снимал с выдержкой в 1/250 или даже 1/500 долю секунды при полностью или почти полностью открытой диафрагме: 2; 2,8; 3,5.
Искусственной подсветкой я, как правило, не пользовался, предпочитая целиком отдаваться «естественным» путешествиям, найти такой кусочек разрисованного узорами стекла, снять его в таком ракурсе (чуть сбоку, чуть снизу), чтобы в той картине, что видна в видоискателе, появилось либо нечто «явно космическое», либо определенно «заросли», «листья», либо не совсем понятно, что именно, — но с «настроением».
Правда, иногда хороший эффект дает освещение «ледяных цветов» лампой-вспышкой. Выдержку в таком случае приходится определять наугад, главное здесь — не передержать и правильно навести на резкость. С «прыгающей» диафрагмой это сделать легко, гораздо труднее, если диафрагма обыкновенная, а при использовании лампы-вспышки необходимо сделать совсем маленькое отверстие — порядка 16, 22, — и навести на резкость тогда очень трудно. Выход в том, чтобы навести на резкость при полностью открытом отверстии, а потом, каким-либо образом закрепив фотоаппарат, уменьшить отверстие до нужной величины, стараясь не сдвинуть объектив. При использовании лампы-вспышки «цветы» приобретают либо чисто серебряный, либо голубоватый, а то и чуть фиолетовый оттенок.
Очень важна при съемке узоров ваша фантазия и, как всегда, чувство. Нажимать на спуск затвора нужно только тогда, когда картина в видоискателе вам действительно нравится: что-то напоминает, вызывает определенное настроение, чем-то волнует. Обнаружив особенно интересный узор, сфотографируйте его несколько раз с разными вариациями диафрагмы и даже выдержки: ведь точно такой картинки вы больше не увидите, и будет очень обидно, если слайд у вас не получится. Одна и та же картинка получается очень разной в зависимости от степени освещенности и от глубины резкости. Это тоже нужно учитывать в поисках.
Проявив пленку и увидев, что узоры получились не совсем такими, как вы предполагали, не торопитесь с выводами. Только на экране вы сможете их по-настоящему оценить. Однажды, когда солнце уже опускалось, я, взглянув на окна, был потрясен золотым сиянием изморози и, забросив все дела, немедленно принялся фотографировать. Снял то ли две, то ли три пленки, полный восторга. Когда же проявил, то первым чувством было — разочарование. Я совсем не того ждал, пленки получились темнее, чем я думал... И только после, когда все же нарезал их, вставил в рамки, а потом просмотрел внимательно на экране, я убедился в том, что первое впечатление было ошибочным. Потом эти слайды, смонтированные в определенной последовательности, составили одну из лучших моих серий под музыку Баха. Я назвал ее «Золотая серия», или, по-другому, «Поэма о солнце».