Страница 194 из 223
Огненные траектории орудийных снарядов прочерчивали черное небо над Киевом — с востока на запад и с запада на восток: на «Арсенал» и из «Арсенала».
Гайдамаки, «вильные козаки», сечевики, офицерский и студенческий батальоны — по улицам, склонам Днепра, с Набережной и от Никольского монастыря обложили Печерск.
Опорный пункт восстания, цитадель киевского пролетариата — «Арсенал» с наступлением ночи оказался в полном окружении.
Ночь не остановила артиллерийской дуэли.
Снаряды падали вокруг «Арсенала» и вокруг Центральной рады, а больше — без толку; снаряды попадали в жилые дома, и уже тут и там багрянили небосвод зарева пожаров.
5
Подольские начали восстание особенно удачно. Заняв утром Братский монастырь и закрепившись там, обувщики с фабрики Матиссона, судостроители с верфи, калинкинские пивовары и грузчики с пристани несколькими отрядами двинулись с Подола вверх, на холмы златоглавой столицы. Отряд левого фланга оседлал Александровский спуск — в тылу гайдамаков, наступавших на «Арсенал». Отряд правого фланга по Глубочице ударил на духовную семинарию и выбил оттуда сечевиков. Центральная группа двинулась по Боричеву току и Андреевскомy спуску.
Мишко Ратманский шел с центральной группой — этот отряд состоял преимущественно из молодежи «Третьего Интернационала».
Высотка Андреевской церкви и здание присутственных мест были взяты штурмом — и вот, зайдя со двора Софии, молодые, отчаянные штурмовики уже на чердаке шестиэтажной гостиницы «Прага».
Ратманский первым выскочил на плоскую крышу–ресторан и установил свой пулемет за парапетом над ущельем Владимирской улицы. Небо было чистое и прозрачное, даже глаза слепило, — и прямо перед Мишком, в трех кварталах отсюда так и пылал в лучах яркого январского солнца стеклянный купол над Центральной радой.
— По самостийной, но от нашей воли зависимой — огонь! — подал Мишко веселую команду своим хлопцам, уже пристраивавшимся с винтовками у парапета, и первым нажал гашетку легкого американского «дукса». Именно эти американские скорострельные винтовки переправлял Петлюра в эшелоне американского Красного Креста Каледину на Дон, и один вагон умудрились отцепить и припрятать киевские железнодорожники.
Осколки разбитого стекла искрящимися на солнце фонтанчиками взлетали в нескольких местах над большим куполом Педагогического музея.
Бой гремел пока лишь по окраинам Киева, но уже и в самом центре города — самое Центральную раду — накрыл огонь восстания…
Шулявцы в это время, во главе с Довнар–Запольским, расположились в Политехническом институте. Боевые действия они тоже начали сразу в трех направлениях: к себе в тыл — под Святошино, к Пятому авиапарку; вперед по Брест–Литовскому шоссе, чтобы Бибиковским бульваром выйти к Центральной раде; и в сторону — к железной дороге, чтобы отрезать вокзал от Поста Волынского.
Опыт боев в октябрьские дни подсказал именно такую организацию удара.
Довнар–Запольский был уже не только студент–коммерсант, а и командир группы войск, и понимал, что со своей «группой войск», тремястами красногвардейцев, ему не добиться поставленной цели. Но надо хотя бы занять рубежи.
Пятый авиационный боя не принял — большевистски настроенные солдаты передали свое оружие красногвардейцам: это была немалая поддержка.
Брест–Литовским шоссе удалось продвинуться до Керосинной, и тут красногвардейцы вынуждены были остановиться перед заслоном гайдамаков.
От вокзала шулявцев отбили: на железнодорожном пути стоял вражеский бронепоезд и дальше Борщаговской не подпускал.
Рубежи были, в сущности, взяты, но теперь надо было их удержать. А гайдамаки наседали и с фронта и с правого фланга, да еще появились и слева — через Пушкинский парк от Сырецких лагерей.
Оттягивая свои силы назад, к Политехническому, Довнар выслал связь к железнодорожникам — направо и налево — на Подол.
— Рубежи занял, прошу подмоги!
До Подола связной не дошел — его убили гайдамаки сразу за Городскими казармами. С железнодорожниками связаться удалось, но они и так уже развернули боевые действия слишком широким фронтом. По существу, это было несколько фронтов.
Железнодорожники действовали из двух центров и сразу в нескольких направлениях.
Основные их силы сосредоточились в месте расположения боевого штаба — в Главных железнодорожных мастерских. Тут комплектовались новые боевые отряды и было сконцентрировано все добытое оружие и боеприпасы. Тут ускоренным темпом ремонтировался бронепоезд, поставленный для этой цели Петлюрой, но готовившийся теперь для удара против Петлюры. Сюда группа Патлаха подала и отбитые у гайдамаков под Караваевским виадуком вагоны с пулеметами и патронами.
Отсюда группа Ветрова вышла на штурм пассажирского вокзала.
Другим центром был Киев–второй. Одна группа выводила из строя паровозы. Другая подвела состав порожняка под блокпост и завалила его на стрелке, чтоб перекрыть железнодорожный путь гайдамакам из Дарницы. Третья соединилась с рабочими снарядного завода, установила орудия на демиевском железнодорожном переезде — и взяла под обстрел Киев–товарный, где скопились гайдамацкие резервы. Еще одна группа, пробивалась через пути по направлению к Васильковской, чтобы идти на центр города и в лоб на Центральную раду.
Действовали тут преимущественно соломенские и демиевские пролетарии во главе с Симпсоном. Среди них немало попадалось и пленных австро–венгров из лагерей Протасова и Кучмина яра. От Соломенки до Демиевки — с Байковой и Батыевой горы, с пивоваренного завода Шульца и рафинадного Журика — пулеметы повстанцев накрывали огнем всю железнодорожную территорию. Через Саперную слободку соломенцы и демиевцы зашли даже за Владимирский базар и втащили пулеметы на колокольню костела Шептицкого: отсюда простреливались вся Васильковская и Полицейская, а справа — Госпитальная и Черепанова гора, на дальних подступах гайдамаков к авиапарку и «Арсеналу».
Авиапарковцы начали с немалых успехов. Они сразу захватили артиллерийский склад и склады боеприпасов на Зверинце, оружейные мастерские на Московской улице и в Цитадели, Печерскую крепость, улицы Московскую, Никольскую и конец Набережной — и вышли к мосту через Днепр. Захватить мост и отрезать Центральную раду в Киеве от ее фронта под Лубнами и Бахмачем — это дало бы немалый перевес восставшим! Авиапарковцы и бросили сюда свои основные силы.
Но должны были они и помочь «Арсеналу». «Арсенал» был в кольце и ни свежего пополнения бойцами, ни огневого припаса, ни продовольствия не получал. Авиапарковцы решили помочь с воздуха.
Пилот Егоров — тот самый, что подавал с самолета сигнал к октябрьскому восстанию, — сел в свою машину, нагрузив ее хлебом и патронами, поднялся в воздух и сбросил свой драгоценный груз в мешках прямо на середину двора «Арсенала». Это был, пожалуй, первый в истории авиации… воздушный десант.
Но сколько может поднять патронов стосильный «фарман»? И хлеб ведь это был последний, который оставался у авиапарковцев: они отдали все, что имели, и сами остались голодные.
А над окруженным «Арсеналом» уже двадцать четыре часа подряд, целые сутки, не стихая, неумолчно гремела канонада.
Арсенальцы били по центру города, нащупывая здание Центральной рады. Били по Царскому саду и «Шато де флер», где сосредоточились силы противника; били по Кловским ярам и Собачьей тропе, откуда — уже который раз — бросались в атаку гайдамаки и «вильные козаки».
В арсенальцев снаряды летели отовсюду: из Мариинского парка, из Купеческого собрания, с Владимирской горки — со стороны Днепра; с Сенного базара, с Галицкого базара, из Ботанического сада — из центра; с Сырца и из Кадетской рощи — дальнобойные; да еще из–за Днепра, из Дарницы и Слободки — тяжелые.
«Арсенал» был в кольце, отрезан от всех остальных районов города, запасы орудийных снарядов подходили к концу, патроны тоже приходилось уже экономить, есть нечего было — одни селедки, несколько бочек, а запивать — хоть снегом. Изредка пробирались по Кловской, Московской или Речницким переулком жены тех, что воевали здесь, и приносили… в горшочке каши, в фартуке — мерзлой картошки…