Схватка с Оборотнем

— Машина ждет.

В управлении их встретил невысокого роста темноволосый человек.

— Капитан Алексеев, — представился он.

Алексеев провел их в кабинет и, пока они ждали приезда Юреневой, стал рассказывать, как сотрудники вышли на ее след.

— Сначала выпустили ее из виду, — говорил он простуженным баском, ежеминутно покашливая. — Искали, проверяли, кажется, ни одной мелочи не упустили. Проверили всех врачей с именем Таня, но среди них ни одна не была связана с Крайском. Потом проверили всех медсестер с именем Таня. Но никто из них не отвечал приметам. Что делать? Некоторые уже начали сомневаться, правильные ли приметы были получены в Крайске; другие думали, что, может быть, вам сообщили неверное имя. Но потом стали думать и выяснять, кто мог быть упущен из нашего поиска. И тогда обратили внимание на одно обстоятельство: ведь эта Таня, по вашим данным, появилась в Крайске два года назад. Во всяком случае, шофер Савостин видел ее никак не раньше, и Семичев тоже. Значит, надо просмотреть личные дела всех врачей, работавших во Владимире за этот период. Начали проверку и обнаружили несколько переехавших Тань. Вот тогда-то и остановились на Юреневой. По рассказам сослуживцев, узнали, что она каждый отпуск бывает на юге и что у нее есть близкий знакомый, о котором она рассказывала немногим… Так что помаялись мы с этой Таней, — закончил капитан.

— Юренева замужняя? — спросил Миронов.

— Пять лет как разведена.

— Сколько ей лет?

— Тридцать два.

Луганов с Мироновым занялись подготовкой к разговору с Юреневой. Капитан ушел. Зазвонил телефон.

— Слушаю, — сказал Миронов.

— Товарищ Миронов?

— Да.

— Юренева прибыла. Наш сотрудник разговаривает с ней.

— Попросите приехать.

— Хорошо, товарищ майор.

Через двадцать минут сотрудник ввел в кабинет светловолосую женщину в зеленом плаще.

— Татьяна Николаевна Юренева, — назвал он вошедшую.

— Майор Миронов, — представился Миронов, затем представил Луганова. — Татьяна Николаевна, — начал Миронов, — вы извините, пожалуйста, что побеспокоили вас, но дело крайне срочное.

— Если так, — сказала Юренева, — тогда конечно… А вообще все это очень неожиданно.

— Садитесь, — предложил ей стул Луганов.

— Татьяна Николаевна, — обратился к Юреневой Миронов, — у меня вот какой вопрос: вы сейчас живете в Муроме одна?

— То есть как? — спросила женщина. — Что вы этим хотите сказать?

— Мы, Татьяна Николаевна, — вмешался Луганов, — хотели бы узнать: за последнее время не посещал ли вас кто-нибудь из ваших прежних знакомых?

— Н-не знаю, — ответила Юренева, опуская глаза. — А почему вас это интересует?

Миронов с Лугановым переглянулись.

— Татьяна Николаевна, посмотрите, пожалуйста, нет ли среди этих лиц человека, которого вы хорошо знаете? — И Миронов высыпал на стол пачку фотографий.

Юренева долго рассматривала фотографии, потом отложила их в сторону и взглянула на чекистов.

— Могу я спросить, с какой целью вы это спрашиваете?

— Вы тут ни при чем, — ответил Миронов. — Нас интересует один человек… Вы нашли знакомых, Татьяна Николаевна?

— Да… — задумчиво произнесла Юренева, — здесь есть один мой знакомый.

— Покажите нам его. — Луганов раскинул веером фотографии.

— Вот он. — И Юренева показала на карточку Оборотня.

— Как его зовут? — спросил Миронов.

— Дорохов Михаил Александрович.

— Расскажите, пожалуйста, что вы о нем знаете.

— Он… — Юренева помедлила. — Но чего вы от него хотите?

— Татьяна Николаевна, расскажите нам о нем все, что вам известно, — попросил Миронов.

— Ну, хорошо… — Она помедлила. — Он работник облисполкома, немного пописывает…

— Что именно? — спросил Луганов. — Книги?

— Да, мемуары, — ответила Юренева, чуть оживляясь, — он столько повидал во время войны.

— А чем он в то время занимался?

— Он был разведчиком. Бывал в тылу у гитлеровцев. Даже в их штабах. Вот об этом он сейчас и пишет.

— Ясно, — сказал Миронов. — Скажите, а он не сообщал вам о том, где он сейчас, как себя чувствует?

— Но, — удивилась Юренева, — что же ему писать. Он сейчас у меня.

Наступила короткая пауза.

— Татьяна Николаевна, — прервал молчание Миронов, — у меня к вам просьба: не могли бы вы отложить посещение матери и помочь нам в одном деле?

— В чем именно? Все так странно.

— Татьяна Николаевна, не согласитесь ли вы поехать с нами в Муром, а завтра утром мы доставим вас обратно. Сейчас еще не поздно, вы и выспаться успеете.

— Да в чем дело? — вдруг резко спросила Юренева. — Могу я знать?

— На месте мы вам все разъясним.

— Хорошо, — ответила Юренева, — я согласна.

Немедленно связавшись с начальником местного управления, Миронов договорился о деталях операции. Муромские сотрудники должны были перекрыть все выходы Оборотню.

Через пятнадцать минут мчались, рассекая фарами мрак, две машины. В одной были Миронов, Луганов и Юренева, во второй — сотрудники.

Юренева сначала пыталась расспрашивать их о том, зачем им так важен Дорохов, который уехал от своей невыносимой жены к ней, старой своей знакомой, чтобы здесь на свободе написать мемуары, но вскоре, обескураженная немногословием чекистов, замолчала.

Показались купола муромских церквей. Машина, замедляя ход, заскользила по улицам со старыми деревянными и каменными домами. По указанию Юреневой машина свернула на узкую улицу. Не доезжая до длинного, почерневшего от старости дома, они остановились.

Миронов помог Юреневой выйти из машины.

— Куда теперь? — спросил он.

Она показала на крыльцо и подала ключ. Ключ легко повернулся, дверь открылась. Миронов, чувствуя сзади дыхание Луганова и держа пистолет наготове, шагнул в небольшую прихожую, потом быстро толкнул дверь в комнату. Там было темно. Включили свет. Миронов и Луганов обвели глазами комнату. Неслышно вошла Юренева.

— Когда вы уезжали, он был здесь? — спросил Миронов.

Она с растерянным видом подошла к дивану и села.

Миронов закрыл дверь и тоже сел. Луганов внимательно исследовал комнату.

— У него был чемодан? — спросил он.

— Да, — отозвалась Юренева.

— Какой?

— Чешский, из крокодиловой кожи. Он на шкафу лежал.

— Его нет?

— Нет.

— Значит, он ушел. — Луганов обернулся к Миронову: — Ушел! Слышишь, Андрей?

Наступила секунда тяжелого молчания.

— Давай осмотрим все, — предложил Миронов. — Какие-то следы должны остаться.

Они обошли и осмотрели комнату, вышли на кухню, проверили коридор. Им помогла Юренева. Она откинула с кухонного стола клеенку и обнаружила записку:

«Таня, извини. Дела обернулись очень тревожно. Вынужден ехать. Скоро сообщу адрес. Михаил».

Записка сняла нервное напряжение. И они спокойнее продолжали осмотр.

Луганов рассматривал тома Энциклопедии, лежавшие на полке.

— По отдельным томам покупали? — спросил он Юреневу.

— Нет, это из больничной библиотеки. Он просил, я приносила.

— По какому же принципу он выбирал?

— Не знаю. Просил эти семь томов.

Луганов позвал Миронова:

— Иди-ка сюда.

Они договаривались открывать тома там, где они легко открываются. Это случается на тех страницах, на которых книга была долго открыта. Проверили все семь томов.

У Луганова вышло: «Свердлов» — окончание статьи, начало — «Свердловск», затем «Иркутск» и «Владивосток». У Миронова — «Челябинск», «Омск», «Хабаров», «Находка».

— Понял? — поднял голову от книг Миронов. — На восток ушел. Хабаров — это так, для исторического обзора. Хабаровск ему был нужен наверняка.

Затем Луганов обнаружил карту Министерства путей сообщений.

— Часто он ее рассматривал? — спросил он, показывая карту Юреневой.

— Часто, — ответила она.

— А вам он ничего об отъезде не говорил? — спросил Миронов.

— Нет. Он вообще мало говорил. Больше смотрел. И ехать, кажется, никуда не собирался.