По ту сторону

Давно кончился обед, но Жора забыл о нём. Он с трепетным волнением искал газету, в которой, как ему казалось теперь, была упомянута эта фамилия. Жора перебрал десятка три различных газет, читая заголовки, пока, наконец, не нашёл нужный номер.

В небольшой корреспонденции сообщалось.

Недалеко от Сталинграда, на небольшом расстоянии друг от друга строятся пять шлюзов Волго-Донского судоходного канала. Грунтовая вода внезапно хлынула в котлован одного шлюза, и строителям пришлось проявить немало упорства, умения и труда для откачки её. Экскаваторщик-комсомолец Горлов одним из первых вынул из верхней части шлюза последние кубометры грунта и обеспечил широкий фронт работы для укладчиков бетона. На собрании молодых строителей-комсомольцев ему была вручена Почётная грамота ЦК ВЛКСМ за одержанную победу в соревновании экскаваторщиков на стройке Волго-Донского судоходного канала.

Дважды Жора перечитал газетное сообщение. «Неужели это Вовка, тот самый Вовка, с которым мы были вместе там, в Германии?» — подумал он и решил немедленно послать телеграмму. Тут же он написал:

«Сталинград, строительство Волго-Донского канала, экскаваторщику комсомольцу Горлову. Сердечно поздравляю трудовым успехом великой стройке. Ты ли это или другой Горлов? Волнуюсь, телеграфируй.

До поздней ночи Жора не мог уснуть. Мысленно он спорил сам с собою, то убеждал себя, что это тот самый Вова, то, напротив, думал, что таких фамилий много и вообще смешно посылать телеграмму без точного адреса, «на деревню дедушке», и снова приходил к мысли: «А вдруг это всё-таки он? Пусть там тысячи комсомольцев, десятки участков, но моя телеграмма попадёт какому-то Горлову. Только бы он ответил», — думал Жора.

Спал он плохо. Сосед по койке проснулся от крика. Это кричал сонный Жора. Ему снилось, будто он снова в лагере смерти стоит перед Штейнером, который вот-вот изобьёт его. Страх охватил Жору, и он решился на последнее: с криком бросился на коменданта, чтобы задушить его…

— Что с тобой? — громко спросил сосед.

— Кажется, ничего, — виновато ответил проснувшийся Жора.

До утра он пролежал, не сомкнув глаз, думая обо всём, что пережил за годы, проведённые в Германии.

Телеграмму Жора получил удивительную, для посторонних странную, но для него дорогую и беспредельно радостную. Горлов телеграфировал:

«Приезжай нам стройку, мой дорогой чертёнок Жора.

На строительную площадку Волго-Донского канала Жора приехал утром, а в полдень уже разыскал друга.

Вова, как и Жора, вырос, изменился, возмужал; но друзья называли друг друга по-прежнему уменьшительно. Жора коренастый, широкий в плечах, среднего роста с военной выправкой, а Вова, напротив, сильно вытянулся, стал энергичнее, сильнее. Если бы Жора встретил его где-нибудь случайно, наверное, они бы не узнали друг друга. Так сильно изменились они, вернувшись на родину.

— Всё-таки ты стал танкистом! — глядя на друга, произнёс восхищённо Вова.

— Буду танкистом, ещё всё впереди, — ответил Жора, — А ты?..

— Я? — как бы не понял и переспросил Вова. — Работаю, учусь. Знаешь, Жора, я твёрдо решил дружить с машиной… Учусь в вечернем машиностроительном техникуме. Но если бы ты знал, каким я был, когда приехал сюда!.. Трудно было. Чернорабочему тут делать нечего, всё выполняет машина, а ею надо уметь управлять. Вот я и ходил: один вечер в вечернюю школу, другой — на курсы экскаваторщиков. И вот, наконец, стал экскаваторщиком, строю канал. Ох, и захватил он меня!

Они собирались поехать в Сталинград, но автобус где-то задержался. Беседа затянулась.

Поднимаясь из котлована, где полным ходом шли бетонные работы, друзья остановились. В широкой, безбрежной степи, где небо соединяется с землёй, «задымило». Это шла буря, несущая песчаную пыль.

— Пыль у нас особенная. Она состоит из мельчайших песчинок. Их ветром гонит откуда-то из среднеазиатских пустынь, — сказал Вова, обращая внимание друга на задымившуюся степь. — Вот эта пыль и врывается к нам, в Центрально-Чернозёмную область, на Украину. В старину здесь говорили, как вот увидят такую пыльную бурю: «Пришёл крестьянину конец, урожая не будет».

Вова говорил с увлечением, вдохновенно. Жора молчал и внимательно слушал. Он многое знал из газет о плане преобразования природы, но то, что рассказывал Вова, было очень интересным. «Он по-настоящему вырос, — думал Жора о друге. — А руками он «дирижирует» всё так же, как и раньше».

— И вот большевики, — продолжал Вова, — по намеченному плану преобразуют природу. Наш канал Волго-Дон строится не только для соединения двух великих рек, чтобы по ним ходили большие корабли, но и для того, чтобы сделать прилегающие к каналу степи плодородными, цветущими. Вот о чём мечтали люди века, и чего мы добьёмся, шагая в коммунизм.

— Знаешь, Вова, — перебил его Жора. — Смотрю сейчас на тебя, и мне вспоминается, как ещё в Германии мы поклялись, что будем бороться за коммунизм. Я завидую тебе, что ты непосредственно строишь его, выполняешь нашу клятву.

— А ты, Жора, будешь оберегать мир, мой труд, труд моих товарищей. Верно я говорю?

— Правильно, Вова!

— А знаешь что, Жора, давай поклянёмся вот здесь, на этом канале, что мы одинаково будем бороться за мир, за победу коммунизма. Ты там — на границе нашей Родины, а я здесь — на великой стройке. Чтобы не повторилось то, что мы пережили, нам нужны и танкисты, и экскаваторщики.

Друзья крепким рукопожатием скрепили свою клятву.

По дороге в город в автобусе они вспоминали о прошлом, о товарищах.

— Костя агрономом стал. Я от него получил письмо, — рассказывал Вова.

— А где Андрей и Люся? — спросил Жора.

— Андрей заканчивает десятый класс.

— А Люся? — спросил Жора.

— Она молодец!.. Осенью в железнодорожный институт поступает. Упорная: дала слово — сдержит.

Сказав о Люсе, Вова немного смутился. Ему, действительно, было неловко. Вот уже месяц, как он не писал ей ни строчки.

— Давай напишем Люсе письмо, — сказал Жора, будто угадав мысли друга.

— Не только ей, — обрадовался Вова. — Напишем всем друзьям: товарищу Павлову, Зорину, Люсе, Андрею, Косте. Расскажем о нашей встрече, о планах, о клятве. Пусть и они дадут своё крепкое слово защищать мир и быть активными строителями коммунизма.

— Вот это идея! Обязательно напишем, — восторженно согласился Жора.

Друзья ехали по Сталинграду. Всюду виднелись корпуса новых прекрасных зданий — плоды созидательного труда советских людей. Вова и Жора смотрели на город, поднимающийся из руин, и чувствовали, что и они вносят свою долю в огромный радостный труд на благо своей любимой Родины.