Страница 25 из 30
Сережка шел к дереву, и страх все больше сковывал его. Он смотрел только на гнездо, боясь опустить глаза и поглядеть себе под ноги. Потому он и не заметил в траве сухую ветку, может, даже оброненную самой вороной, когда она себе гнездо строила. На эту-то веточку Сережка и наступил… Крак! Ветка треснула так громко, будто петарда взорвалась!
Рябцев от неожиданности отшатнулся назад, запнулся и шлепнулся на спину, нечаянно нажав на спусковой крючок арбалета… Вж-жить! Стрела наискось взвилась вверх как раз в тот момент, когда над гнездом поднялась огненноглазая клювастая голова черной птицы. В следующий миг, когда ворона уже взмахнула крыльями, готовясь взлететь, стрела ударила ее прямо в грудь и пронзила насквозь.
Тут же послышалось что-то похожее на легкий хлопок, такой издает газовая конфорка, когда ее поджигают спичкой — пуфф! И черная птица мгновенно превратилась в облачко белого пара, и его тут же унесло ветром куда-то в кусты.
Ошеломленный быстротой, с которой все это произошло, Сережка не мог прийти в себя и сидел на траве, растерянно хлопая глазами. Неужели это он убил ведьму?..
Вот уж повезло, так повезло! Случайно стрельнул — и попал! И страшная птица даже каркнуть не успела, не то что клюнуться! Но радоваться было рано, Сережка хорошо помнил ночные наставления басовитого: «…Ведьма очень хитра и, чувствуя, что ее тело умирает, может переселиться в другое, потом в третье и даже в четвертое. Правда, с каждым переселением ее колдовская сила будет уменьшаться, как и физические размеры. Поэтому, убив черную птицу, не думай, что дело сделано…»
Так что радоваться пока нечему. Сережка вскочил на ноги и побежал к дереву, думая отыскать поблизости от него свою стрелу. Потратив несколько минут на безуспешные поиски и обежав несколько раз вокруг березы с опустевшим гнездом, Рябцев понял, что ничего не найдет. Должно быть, стрела испарилась вместе с ведьмой. А ему надо спешить! Не дай бог, ведьма успеет восстановить силы — тогда беда.
Поскольку теперь враг мог появиться из-за каждого куста, Сережка сразу же зарядил арбалет и двинулся по лосиной тропе, которая и за поляной продолжала плавно подниматься на холм. Шел и думал: в какое животное переселилась душа ведьмы?
Больше всего Сережка опасался змеи. Заползет в какой-нибудь кустик, затаится, подпустит поближе — и тяп за ногу! И не за кроссовку, конечно, а за щиколотку, прикрытую только тонким летним носком. А может и откуда-нибудь с ветки свалиться прямо на плечи и кусануть за шею. Правда, вроде бы наши гадюки особо по веткам не шастают, но ведь это же не простая гадина, а ведьма!
Теперь Сережка шел совсем медленно, озираясь по сторонам, и вверх, и под ноги. Прямо как коммандос в каком-нибудь штатовском боевике — те вот так во все стороны смотрят и автоматы поворачивают. Только вместо автомата Сережка, конечно, арбалет наводил.
Метров сто он так прошел, и никто на него не напал. Появилась эдакая расслабляющая мыслишка: а может, зря он боится? И ведьма спросонок так и не успела ни в какую живность переселиться? Лопнула — и все, больше нечего опасаться, кроме ручья, в котором сгореть можно.
И вот уже Сережка, приободрившись, стал идти побыстрее и не так приглядываться к окружающей местности. Хотя лосиная тропа заметно сузилась и теперь ветки кустов и деревьев почти нависали над головой. А Рябцев все реже голову задирал и все больше под ноги смотрел…
И вдруг — шлец! Откуда-то с ветки, чуть-чуть впереди Сережки, прямо на тропу плюхнулась здоровенная — метра полтора, не меньше! — серо-зеленая, маслянисто-блестящая змея. Конечно, безо всяких там оранжевых пятнышек на загривке, с зигзагообразным узором на чешуе — стопроцентная гадюка!
Змея свернулась в кольцо всего в полуметре от Сережкиных ног и, угрожающе подняв треугольную головку, зашипела. А заодно еще и раздвоенный язычок стала показывать. Хотя Рябцев и знал, что змеи кусают зубами, а не языком, но все равно это было очень страшно.
Вот это влип! Сережка пошевелиться боялся, не то что выстрелить. Попробуй подними арбалет — и гадина тут же бросится, тяпнет за ногу, за руку, даже до лица может дотянуться… Страх льдом сковал тело. А тут еще змеиные глаза засветились красным, огненным — почти как у черной птицы, только немного тусклее! Мелькнувшая было надежда, что это не ведьма, а обыкновенная змея, мгновенно исчезла. Все, пропал…
Он уже зажмурился, ожидая молниеносного броска змеи, даже почти почуял, как ядовитые зубы в горло вонзаются, но вместо этого услышал строгий, чуточку пришепетывающий старушечий голос:
— Ш-шел бы ты отсюда, вьюнош-ш… Ш-шел бы подобру-поздорову! На греш-шное дело собрался, не на бож-жье. Нагреш-шил уж-же по неразумию, и ещ-ще нагреш-шиш-шь, коли меня не послуш-шаешь…
Сережка рискнул открыть один глаз, потом другой. Никого, кроме этой змеи, поблизости нет. Шипящий, но вполне человеческий голос принадлежал ей!
Понятно, ведь предупреждал же басовитый: «Какое бы живое существо ни появилось на тропе — змея, крыса, лягушка, паук или еще что-нибудь — и что бы они тебе ни говорили человечьими голосами — убивай всех без жалости. Все это она же — колдунья…»
Легко сказать «убивай без жалости», когда гадина с горящими глазами и ядовитыми зубами всего в полуметре от тебя! Тут уж, кто раньше успеет… Почему, интересно, она сразу не напала, а взялась разговаривать?
— Слуш-шай меня, не ходи дальш-ше, — тон у ведьмы-гадюки был довольно миролюбивый. — И отцу, и друзьям скаж-жи, чтоб не ш-шли сюда. Сокровищ-щ не найдете, а беду обретете…
Сережка осторожно сделал шаг назад. Змеища прыгать не стала. Сережка еще попятился — ничего не случилось. Ну да, она же приставлена сокровища сторожить! Ее главная задача — не пропустить никого в овраг. Конечно, когда она была птицей, то могла бы созвать ворон, и они бы Сережку заклевали. Но сейчас у нее прежней силы нет — не набрала еще. Может, у нее и яда-то нет! Вот она и решила по-хорошему договориться. Напугать Сережку одним своим видом, пошипеть на него… Он, дурак, побежит в лагерь убеждать отца и остальных, чтоб не ходили. Он струсит, а она за то время, что он бегать туда-сюда будет, опять наберет колдовскую силу и встретит папу и его друзей во всеоружии…
Проверять все же на собственной шкуре, остался ли у ведьмы-змеи яд, Сережке не хотелось. Пока он все еще стоял слишком близко от гадины. Нет, надо чуток отодвинуться, чтоб не достала! Сережка, поглядывая на змею, отошел еще на метр, а потом внезапно резко вскинул арбалет — вж-жить! Попал! Стрела пронзила змеиное тело и прямо-таки пришпилила ее к тропе. Ишь, завертелась, заерзала!
Не нравится?! — злорадно завопил Сережка, заряжая арбалет новой стрелой. — Шипи-шипи, гадина ползучая, недолго тебе осталось!
Греш-шиш-шь! Греш-шиш-шь, вьюнош-ш… — шипела пригвожденная к земле змея. — Душ-шу губиш-шь…
Но Сережка, подскочив поближе, пустил вторую стрелу уже почти в упор. Он целился в голову, но чуть-чуть промахнулся.
Пропадеш-шь… — прошипела змея.
Сама ты пропадешь, ведьма! — рассвирепел Сережка и выхватил из-за пояса саперную лопатку, размахнулся и наотмашь, будто топором, рубанул по змеиной голове…
Пуфф! — послышался знакомый хлопок, и змея вместе с двумя Сережкиными стрелами превратилась в облачко пара, значительно меньшее по размерам, чем то, которое возникло после гибели черной птицы. А когда облако рассеялось, обнаружилось, что саперная лопатка тоже исчезла. Как видно, после уничтожения очередного воплощения колдуньи, исчезали все предметы, от которых она погибала. Жаль, конечно, хорошая была лопатка, но зато удалось со змеей справиться.
— Уф-ф! — облегченно выдохнул Сережка и вытер со лба пот.
Глава XV МЕЛОЧЬ ПУЗАТАЯ
Да, теперь жить стало полегче. Во что там еще может колдунья превратиться? Кажется, басовитый упоминал крысу, жабу и паука. Эти противники не чета птице и змее — так, мелочь пузатая!
Крыса, конечно, посильнее остальных. Они, крысы, прыткие, бегают, прыгают и больно кусаются. Но навряд ли одна крыса сможет Сережку загрызть. Правда, папа, помнится, рассказывал, что через крыс передаются всякие болезни, даже чума, от которой в средние века чуть не пол-Европы вымерло. И еще от городских крыс, которые по свалкам бегают, при укусе можно сепсис получить, заражение крови. Наконец, папа вспомнил, что ему на одной медицинской конференции рассказали жуткий случай, когда крыса перегрызла спящему бомжу сонную артерию. Она на шее находится, папа даже показывал, где. И от этого бомж умер.