Страница 4 из 7
- Он напал на нее, - вмешался Юлиан, не дав мне сказать первой.
- Охотники стали нападать среди ночи?
- Еще сложно делать такие выводы, но этот рискнул, - пояснил Юлиан.
- И чем же ты ему так успела насолить, Марго?
- Откуда мне знать?! Я впервые его видела. И этот Охотник был очень странным.
После моих слов повисла тишина. Серафим просто молча рассматривал на меня, пронизывая холодом серых глаз. А потом обратился к Юлиану:
- Это ты его убил?
- Да.
- Ладно. Ян отвези Маргариту домой, а мы с Юлианом немного потолкуем.
- Я не уйду отсюда, - бросила я.
Но Яна совершенно не волновали мои протесты - он уверенно подходил ближе. Я попыталась отползти подальше от его рук, натыкаясь спиной на Алана, который не упустил момента шепнуть мне на ухо:
- Марго, сопротивляясь, ты делаешь себе только хуже.
Я бросила на него свирепый взгляд, чувствуя, как ногу обхватывает широкая мужская ладонь. И дернув к себе, Ян подхватил меня на руки и понес в сторону выхода.
- Отпусти меня! Я же сказала, то никуда отсюда сейчас не пойду! - Мне жутко хотелось разодрать его ухмыляющееся лицо, но вместо этого я крепко уцепилась руками за дверь. Была бы я не так слаба, уже попыталась бы ему врезать. - Отпусти меня, - процедила я.
- Марго, у нас не так много времени, чтобы выносить твои истерики, - бросил Серафим. - И тебе сейчас будет лучше вернуться домой.
Я посмотрела на Юлиана. Любимый молча смотрел в ответ, лишь сжимая кулаки.
"Марго..." прошелестел его голос в мое голове, "...перестань делать глупости".
"И это все, что ты хочешь мне сказать?"
"Ты сама знаешь ответ на свой вопрос. У нас еще будет возможность поговорить, но как видишь, не сейчас. Серафим твой... нынешний Отец, и его слово для тебя должно иметь вес. Послушай его, езжай... домой и поправляйся. И дай нам возможность спокойно разобраться в том, что сейчас произошло"
Я обессилено отпустила руки, и Ян понес меня на выход. Мне больше ничего не оставалось делать, как послушаться и смириться, к своей бессмысленной досаде и злости.
На пути соблазна
По сравнению с Юлианом, кожа Яна пылала и дышала живой кровью. Крови Алана мне оказалось мало, впрочем - мне всегда было мало. Обняв Яна за шею, я уткнулась в нее носом, почувствовав, как он напрягся.
- Только попробуй цапнуть меня без моего разрешения, - предупредил он, вызвав на моих губах улыбку. Ну хоть что-то забавное у меня еще осталось в жизни.
Открыв машину, Ян помог мне залезть внутрь. В коротком лимузине с черными кожаными сиденьями было достаточно просторно, чтобы я смогла удобно тут разлечься. Сказав водителю везти нас домой, Ян сел напротив, такой же испачканный в моей крови, как и я - издержки образа жизни, к которым все привыкли. Мы тронулись с места, и по лицу Яна пробежала полоска света от уличного фонаря, освещая и так мне видимую ухмылку и горящие янтарем глаза. Он несомненно был красив, как может быть красив истинный мужчина, зверь в своем втором обличие. От него исходила живая сила и животная энергия, привлекая попробовать ее вместе с потоком его теплой крови. Ян был самой желанной сладостью в постели любой вампирши, и он прекрасно это знал.
- Странно, но почему то я больше не чувствую в тебе ненависти, - удивилась я.
Помниться, в последнюю нашу встречу, Ян жаждал сомкнуть на мне свои волчьи челюсти.
- Возможно. Просто я сейчас не в том настроении.
- Правда? - кокетливо спросила я. - Как интересно. И в каком же ты сейчас настроении?
- Думаю, мне нет нужды озвучивать то, что ты прекрасно во мне чувствуешь.
Почему-то мне, вдруг, стало неловко. Я уже успела привыкнуть к тому, что Ян меня ненавидел, а теперь вместо ненависти я чувствовала вожделение. Новая игра меня начинала настораживать, потому что я в ней где-то могла потерять контроль. Хотя... разве это не было бы забавно?
Я попыталась сесть, напротив Яна, взгляд которого скользнул к моим ногам и выше, где бесстыдно разъехался подол халата, который я быстро вернула на место - мне хотелось лишь поиграть в соблазн, а не давать лишний повод. Янтарные глаза вновь вернулись к моим, сверкнув голодным блеском. Я заметила, что Ян стал чаще дышать, и участился его пульс. И наконец, в нем стала просыпаться привычная мне ненависть. Теперь улыбнулась я:
- Похоже, ты все-таки именно в том настроении, чтобы меня ненавидеть.
- Ты сбиваешь меня с толку, - сказал он с небольшим рычанием в голосе, что было не очень хорошим признаком.
- Чем же?
- Сегодня, когда ты пила у меня кровь, ты... что ты сделала со мной? И почему ты была теплая, черт возьми? Вампиры не могут быть теплыми.
- Разве ты не знаешь, что все вампиры отличаются друг от друга и могут иметь свои уникальные способности?
- Знаю, - буркнул он.
- Так чему ты удивляешься? Я могу соблазнять укусом, поднимать температуру своего тела и очень натурально походить на смертную.
- Повезло тебе, - ухмыльнулся он, правда, слишком напряженно.
Мне определенно нравилось ощущать его скованность, и играть на его сдержанности. Играть с огнем всегда приятно. И съехав в проход салона, я пододвинулась к Яну, вставая меж его колен:
- Не хочешь еще раз покормить меня?
- Нет, - твердо ответил он, даже глазом не моргнув - надо же, какая выдержка. - И не мечтай об этом.
- Разве тебе не понравилось? - спросила я, приближаясь к его губам, касаясь их теплым дыханием своего теплого сейчас тела, такого, как у прекрасной смертной девушки, слегка лишь испачканной.
Ян зарычал, и вместе с этим рычанием из его рта вылетели слова:
- Сядь на место.
- Иначе что? Ты покусаешь меня? Или...
Я лизнула его губы, срывая громкий рык и смеясь над его поведением. Но мой смех быстро закончился, когда его губы властно обхватили мои, сминая в бешеном поцелуе. И подхватив за талию, Ян посадил меня на себя, широко раздвигая мне ноги, тесно прижимая к своей возбужденной плоти под джинсами, скользнув одной рукой под халат, а вторую запуская в волосы на затылке... Ох... черт! Такой напор, которого я совершенно не ожидала, лишил меня всего самообладания.
Рядом с ним оказалось неимоверно горячо. Я пылала, впуская его язык в свой рот, чуть сильнее, чем надо надавливая на него зубами и нахально прикусывая. Ян дернулся, но не отстранился, сплетая наши языки в диком танце, остро приправленном кровью. И ему это понравилось почти так же, как и мне. Мы оба тонули в его вкусе, в запахе нашего вожделения. Горячие ладони обхватили бедра, сминая кожу, подвигая к нему теснее и вырывая этим из моего горла тихий стон. Страсть такой силы я уже давно не испытывала, и меня настолько обескуражили собственные ощущения, что я была готова им подчиниться, трезво понимая, что переступаю дозволенную грань.
Но когда живешь не десятки, а сотни лет, все новые и давно забытые ощущения кажутся истинным подарком, от которого не всегда получается отказаться - слишком они дороги, чтобы позволять себе ими разбрасываться. И сейчас я просто отдалась своим чувствам, губам и рукам Яна, позволяя ему делать то, что он хотел, что я хотела...
Но вдруг, машина резко затормозила, и Ян чуть не соскользнул с кожаного сиденья вместе со мной, успев лишь ногой во что-то упереться. Чтобы удержаться, я обхватила его крепкую шею руками, заглядывая в глаза и наслаждаясь зрелищем янтарных переливов. В этот момент открылась дверь, и в машину залез Серафим - в салоне резко повеяло холодом. Скользнув по нам взглядом, он отвернулся к окну. Машину снова тронулась с места.
- Вижу, тебе уже лучше, Маргарита, - свинцовым тоном произнес Серафим. Я промолчала, все так же сидя на Яне и обхватывая его шею руками. - Ян, посади, пожалуйста, Маргариту на сиденье.
Чтобы не утруждать Яна, я сама слезла с него и села у окна, подобрав под себя ноги и прикрыв все возможное халатом. Появление Серафима словно окатило холодной водой, а напряжение в салоне стало сменяться с одного на другое. Температура моего тела резко упала, но внутри все еще теплился огонь, который вспыхнул от поцелуя Яна. Для меня это оказалось ново. Целовать такую вкусную конфетку, как этот волк, было... кажется, вкуснее всего, что я когда-либо пробовала. И было приятно знать, что этот волк совсем не против. Думая об этом, я смотрела на Яна, он на меня, позволяя видеть его красивые горящие глаза. Даже в своем человечьем обличии он не был похож на человека. Он был зверем, которого так и манило приручить. И в нашем взаимном взгляде, каждый ощущал нехватку того, что могло произойти, не появись Серафим. Наша игра слишком быстро перешла в нечто другое, начиная устанавливать свои правила.